Чтобы иметь более полную картину, добавим, что подобная тюркизация Анатолии, было меньше всего делом самой сельджукской династии, а в огромной степени, местных эмиров и тюркских кланов, которые почти не подчинялись ей. С точки зрения культуры, например, сельджуки Анатолии, так же как и их персидские сородичи, имели явное желание стать иранизированными. В тот период в Западной Азии не было литературного тюркского языка, сельджукский двор Конии принял персидский язык, как официальный (каковым он оставался до 1285 г.). Сельджукская Турция XII-ХШ вв. показывает нам, таким образом, поверхностную персидскую культуру, наложенную на тюркский фон. При Кай-Хосроу и Кай-Кобаде говорили и, в особенности, писали на персидском, также как использовали латинский язык в Польше и Венгрии. Но, это, слегка искусственное наложение, не должно создавать у нас иллюзий или скрывать глубокую тюркизацию гузскими отрядами Каппадонии, Фригии и Галатии.

Что касается Ирана, то, как мы на это уже указывали, ситуация отличалась, так как иранская цивилизация и население были достаточно развитыми, чтобы страна могла существенным образом подвергнуться тюркизации. Напротив, именно тюркские завоеватели входили в орбиту иранизации. Почти сразу же это касалось династий и их соплеменников, которые были иранизированы в течении нескольких поколений. С политической точки зрения, Иран отныне находился в состоянии раздробленности, и степняки хлынули в этот край. Победа сельджуков в 1040-1055 гг. открыла кочевникам путь в эту страну. Напрасно предводители сельджуков стали разом панисламскими султанами, арабскими медиками, и персидскими шахами. Они стремились преградить этот путь, закрыть ворота, не пропустить тюрко-монгольские племена Верхней Азии, которые, следуя имеющимся прецедентам, желали, в свою очередь, повторить ту же самую авантюру. Сельджуки, ставшие персами, не смогли защитить Персию от тюрков, еще остававшихся тюрками. Несмотря на их добрые намерения, несмотря на "рейнский барьер" у берегов Амударьи, они оставались предвестниками всех хорезмийских, чигизханидских и тимуридских вторжений.

Если сельджукским султанам не удалось осуществить их конструктивные намерения, если они не смогли создать выгодную для себя основательную структуру персидского, сасанидского государства или "нео-сасанизм", который лежал в основе создания абассидской империи IX в., то причина всего этого заключалась в закоренелой семейной анархии, наследия тюркского прошлого, которое им было всегда присуще. Несмотря на личные достижения Тогрулбека или Меликшаха, они оказались неспособными усвоить, за достаточно длительный период, арабо-персидского понимания государства. Точно также, несмотря на гениальность Карла Великого (Шарлеманя), каролингская династия, в конце концов, оказалась неспособной дорости до понятия римского государства. [340]

Брат и преемник Баркиарука, султан Мохаммед (1105-1118), столкнулся с тайным мятежом арабского халифата. Отношения между сельджукским двором Исфагана и аббасидами Багдада были достаточно близкими на официальном уровне, но неожиданно стали ухудшаться, так как халифы упорно стремились освободиться от политической опеки султанов, то, к чему они придут во второй половине XII в., по крайней мере, что касается их временного владения арабской частью Ирака. Настоящий разрыв тюркского султаната с арабским халифатом, которых Тогрулбек пытался объединить. Упадок наступил при последующих сельджукских султанах: Махмуде ибн Мохаммеде (1118-1131), Масуде (1133-1152), которые правили между гражданскими войнами. [341] Эти султаны, которые обычно располагались в Хамадане, владели только аджемской частью Ирака. Другие провинции: Азербайджан, Мосул, Фарс и т.д. оказались во власти тюркской военной и наследственной феодальной знати, представители которой известны под титулом атабеков. Из этих атабеков только азербайджанским удалось выполнять роль дворцовых правителей при последних сельджуках. Это: атабек Азербайджана Ильдегиз (умер в 1172 г.), который служил при султане Арсланшахе (1161-1175), затем атабек Пехлеван (умер в 1186 году), который был сыном Ильдегиза и служил султану Тогрулу III (1175-1194). Когда Тогрул III попытался освободиться от него, то атабек Кизил Арслан, брат и преемник Пехлевана, заключил его под стражу (1190). И только после смерти Кизил Арслана (1191), Тогрул III, государь, в котором еще оставалась энергия великих сельджуков XI в., вернул, наконец, право своего владения аджемской частью Ирака. Но это запоздалое и территориально ограниченное сельджукское возрождение продлилось совсем недолго. В 1194 г. Тогрул III, как мы это увидим, потерял власть под натиском хорез-мийских тюрков, которым и было предназначено, в конце концов, стать преемниками сельджуков в империи Среднего Востока. [342]

Последний отпрыск Великих сельджуков – Санджар, самый юный сын султана Меликшаха, предпринял усилия, чтобы не допустить упадка династии. Будучи смелым, великодушным и с рыцарским поведением, это был наиболее совершенный представитель иранизирован-ного тюрка, ставшего защитником персидской цивилизации, он сам же стал одним из легендарных героев, подобно персонажу Шах Намэ.

В период раздела наследства среди сыновей Меликшаха, Санджару, еще достаточно юному (ему было десять или двенадцать лет), в правление перешел Хорасан, с центральной ставкой в Мерве (1096). В 1102 г. он был вынужден защищать свои владения против нашествия караханидского хана Кашгарии – Кадырхана Джабраила, над которым он одержал победу и затем убил под Термедом. Затем он восстановил в ранге вассала в Трансоксиане местного караханида – Арсланхана, который сбежал перед самым нашествием. [343]

В 1130 г. он поссорился со своим протеже – Арсланханом, захватил Самарканд, сместил хана и сменил его другими караханидскими монархами – Хасан-тегином, а затем – Рох ад-Дином Махмудом (он правил с 1132 по 1141 гг.). [344]

Санджар также ввязался в Афганистане в борьбу газневидских правителей этой страны. В 1117 г., выступив против газневида Арсланшаха, он овладел Газной и посадил на трон другого члена этой династии – Баграмшаха. В этот период он был сюзереном газневидского Афганистана, также как и караханидской Трансоксианы, властителем необъятного султаната иранского востока.

Среди вассалов Санджара был шах Хорезма – тюрк Атсыз (1127-1156). Пытаясь стать независимым, Атсыз потерпел поражение от Санджара в 1138 году в Гезарапсе, который изгнал его. Атсыз, впрочем, вернулся некоторое время спустя и получил великодушное прощение султана (1141). Но для Санджара наступили тяжелые времена. В этом же году, как это мы увидим, Трансоксиану завоевали каракитаи, эмигрировавшие из Китая вплоть до Иссык-Куля, ставшие весьма опасными соседями. В связи с тем, что этот народ монгольского происхождения оставался «языческим», т.е. буддистским, тем самым наводил ужас на мусульманское население. Санджар, как обычно, достаточно смело и решительно двинулся навстречу с каракитаями, но 9 сентября 1141 г. потерпел сокрушительное поражение в Катване под Самаркандом и был вынужден бежать в Хорасан. [345]

Вся Трансоксиана попала в руки каракитаев. Шах Хорезма – Ат-сыз воспользовался этим, чтобы поднять мятеж, вошел в Хорасан и занял на короткий период Мерв и Нишапур, не сумев, между прочим, удержать власть из-за контрнаступления Санджара. Дважды (1143-1144 и 1147), Санджар захватывал Хорезм и во второй раз вблизи Ургенча вынудил Атсыза вернуться в вассальную зависимость. Но героизм великого султана ослабевал перед постоянно возникающими трудностями. Вскоре возникла неожиданная опасность. Огузские и гуззские орды, того же происхождения, что сельджуки, которые находились у Балха, подняли восстание против Санджара, который вознамерился подчинить этих кочевников правилам персидской администрации и налогообложения, заключили его в тюрьму и принялись грабить Мерв, Нишапур и другие города Хорасана (1153). Ему удалось выйти на свободу только в 1156 г. и умер он на следующий год накануне полного краха его творения. [346]