Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Итак, и Василий и Федор защищали идеологическую платформу господствующей церкви, но в борьбе со своими идейными противниками они восприняли кое-что и из их взглядов.

В заключение следует сказать, что обострение в 40-х годах XIV в. классовой борьбы, вылившейся в различные формы, должно было оказать влияние на дальнейшую политику господствующего класса в разных княжествах Северо-Восточной Руси. Без учета народных движений тех лет нельзя понять процесса образования Русского централизованного государства.

§ 6. Политические взаимоотношения русских земель в 40–50-х годах XIV в. (при ближайших преемниках Калиты)

Усиление классовой борьбы на Руси в 40-х годах XIV в. имело следствием известную консолидацию сил господствующего класса. 40–50-е годы XIV в. — это время некоторого ослабления феодальных войн между русскими князьями. Такое ослабление было связано и с тем, что возросла внешняя опасность для русского народа со стороны литовских феодалов, пытавшихся завладеть русскими землями. Задачи сопротивления литовской агрессии вызывали необходимость сплочения господствующего класса. В то же время Орда продолжала свою политику натравливания одних русских князей на других, мешая политическому объединению Руси.

Развитие политического строя Северо-Восточной Руси после смерти Калиты протекало в силу всех указанных выше обстоятельств в несколько противоречивых формах. С одной стороны, существовал признаваемый Ордой политический союз русских княжеств под верховенством великого князя владимирского. С другой стороны, Орда содействовала укреплению самостоятельности отдельных великих княжеств — Суздальско-Нижегородского, Тверского, Рязанского, противопоставляя их княжеству Московскому.

Великим князем всея Руси был признан в 1340 г. в Орде старший сын Ивана Калиты — Семен Иванович. В пределах Московского княжества под его руководством образовалось своебразное правительство триумвирата, в состав которого из князей, кроме самого Семена, входили его братья Иван и Андрей Ивановичи. Как великому князю владимирскому, Семену Ивановичу были подчинены и другие русские князья. Согласно летописи, Семен Иванович после смерти Калиты побывал в Орде, «а с ним братиа его князь Иван и Андреи и вси князи тогда в Орде были». Вернувшись на Русь, «…седе князь великии Семен на столе в Володимери… на великом княжении всея Руси…»[1730]. В некоторых летописях при этом подчеркнуто, что ордынский хан признал владимирского и московского великого князя верховным главой всех других русских князей («и вси князи рустии дане ему в руце»)[1731]. Возможно, правда, что этот летописный текст является более поздним, не современным событиям, в нем затрагиваемым. В таком случае можно думать, что перед нами несколько тенденциозная оценка междукняжеских отношений 40-х годов XIV в., под углом зрения той роли московской великокняжеской власти, которую она приобрела уже в позднейшее время.

Зимой 1340 г. в Москве состоялся княжеский съезд («…бысть съезд на Москве всем княземь роусским»), после которого великий князь Семен Иванович двинул войско к Торжку для подавления там восстания и взыскания с местного населения (очевидно, по требованию Орды) «черного бора». Вместе с великим князем отправились в поход и другие князья, надо думать, участники московского съезда: брат Семена — Иван Иванович, Константин Васильевич нижегородско-суздальский, Константин Васильевич ростовский, Василий Давыдович ярославский и другие («и вси князи…» — как говорит летопись). Сопровождал князей и митрополит Феогност[1732].

Из приведенного летописного сообщения можно сделать два вывода. Во-первых, на московском съезде, очевидно, было признано руководящее положение великого князя московского среди других князей Северо-Восточной Руси. Во-вторых, одной из задач съезда (а может быть, его главной задачей) было изыскание средств для удовлетворения фискальных требований Орды в виде следуемой ей дани. Поскольку новоторжское население оказало сопротивление сборщикам дани, присланным Семеном Ивановичем, постольку последний и созвал в Москву ряд князей, чтобы вместе с ними выработать план подавления восстания в Торжке и общими силами его осуществить. Вот наглядный пример того, как борьба феодалов с народными движениями заставляла их изыскивать политические формы консолидации своих сил.

Однако наряду с укреплением союза ряда русских князей под эгидой московской великокняжеской власти в 40–50-х годах XIV в. наблюдался и процесс роста политической самостоятельности крупных княжеств Северо-Восточной Руси. В основе этого процесса лежали, конечно, экономические предпосылки; он определялся существовавшей в то время хозяйственной раздробленностью страны. Но политическое обособление ряда княжеств происходило при участии Орды, заинтересованной в поддержании расчлененности Руси. С 1332 г., как известно, Нижегородское княжество было с санкции ордынского хана соединено с Владимирским и оказалось в руках Калиты. Еще в год смерти Калиты Нижний Новгород принадлежал московским князьям. Это видно из того, что в момент кончины Калиты его сын Семен Иванович находился в Нижнем Новгороде и не мог поэтому присутствовать на похоронах своего отца. Но в 1341 г. Орда признала самостоятельность Нижегородского княжества под властью князя Константина Васильевича суздальского[1733].

В Тверском княжестве после казни в Орде Александра Михайловича стал княжить его брат Константин Михайлович. В 1340 г. он был утвержден ордынским ханом.

В Рязанском княжестве шла борьба между местными правителями, в которую вмешивалась Орда, используя ее в целях усиления своей власти. В 1339 г. рязанский князь Иван Иванович Коротопол задержал пронского князя Александра Михайловича, который вез «выход» в Орду, отнял у него «выход», а самого привел в Переяславль-Рязанский и убил[1734]. Через три года, в 1342 г., сын последнего — Ярослав Александрович добился в Орде своего утверждения на рязанском княжении вместо Ивана Коротопола. Вместе с ханским «послом» Киндяком, очевидно, в сопровождении военного татарского отряда, Ярослав подошел к центру Рязанского княжества, городу Переяславлю-Рязанскому. Укрепившийся там Иван Иванович Коротопол в течение целого дня оказывал сопротивление своему противнику, а «на ночь побегл вон из города». О его дальнейшей судьбе известно только то, что в 1343 г. он был убит. Войдя в город, ханский «посол» учинил жестокую расправу с жителями: «много христиан полони, а иных избил…». Не совсем ясно, удалось ли пронскому князю завладеть рязанским княжеским столом, так как летописи говорят, что он «седе в Ростиславле», а сообщая под 1344 г. о его смерти, называют его князем пронским[1735]. В рассмотренном эпизоде интересно стремление великого рязанского князя сосредоточить в своих руках сношения с Ордой по вопросам уплаты дани, не допуская, чтобы с ней самостоятельно сносились удельные князья.

Такова была политическая ситуация на Руси к началу 40-х годов XIV в. Развитие политических взаимоотношений между русскими землями на протяжении 40–50-х годов XIV в. происходило в двух направлениях. С одной стороны, правители отдельных княжеств стремились к поддержанию между собой установившейся системы политического равновесия при посредстве Орды, добиваясь одновременно невмешательства ордынского хана во внутренние дела своих владений путем признания его верховной власти и своевременной уплаты ему «выхода». С другой стороны, установившаяся система взаимоотношений между русскими князьями в ряде случаев нарушалась в результате столкновений между ними как независимо от намерений Орды, так и под ее давлением.

Продолжая ту тактическую линию в отношении к ордынским ханам, которая была намечена еще Иваном Калитой, князь Семен Иванович систематически ездил в Орду, очевидно, для внесения в ханскую казну дани и для выражения своего подданства хану. В ряде случаев вместе с князем московским или независимо от него посещали Орду и другие русские князья, демонстрируя свое признание ханской власти. В 1342 г., после смерти хана Узбека, князь Семен отправился на поклон к новому хану Джанибеку. Тогда же в Орде побывали князья Константин Васильевич нижегородско-суздальский, Константин Михайлович тверской, Константин Васильевич ростовский, Василий Давыдович ярославский, Ярослав Александрович пронский. В 1343 г. в Орде разбирался спор о правах на Нижегородское великое княжество между Семеном Ивановичем московским и Константином Васильевичем суздальско-нижегородским. В 1344 г. вместе с Семеном Ивановичем посетили Орду его братья Иван и Андрей и другие князья («и вси князи тогды в Орде были» — отмечает летописец). Из Орды Семен с братьями вернулись на Русь, по выражению летописи, — «пожаловани богом да царем» (т. е. ханом). В 1347 г. в Москву прибыл ханский «посол» Коча. Очевидно, через него хан вызвал к себе князя Семена, потому что летопись говорит, что тот выехал в Орду с братом Андреем, а в 1348 г. вернулся оттуда «с пожалованиемь». В 1350 г., во время новой поездки Семена в Орду, его, как и в 1344 г., сопровождали братья Иван и Андрей. Все они возвратились «с пожалованиемь»[1736].

вернуться

1730

ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 53; т. XVIII, стр. 93; т. X, стр. 211–212.

вернуться

1731

ПСРЛ, т. IV, ч. 2, вып. 1, стр. 255; т. V, стр. 222; т. VII, стр. 206; т. XVI, стр. 74; т. XX, стр. 180; т. XXIII, стр. 105; т. XXIV, стр. 117.

вернуться

1732

ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 53.

вернуться

1733

Там же, стр. 53–54; А. Н. Насонов, Монголы и Русь, стр. 96–97.

вернуться

1734

ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 52.

вернуться

1735

Там же, стр. 51–55; т. XVIII, стр. 93–94; А. Н. Насонов, Монголы и Русь, стр. 102.

вернуться

1736

ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 54–59; т. XVIII, стр. 94–100; т. XXIII, стр. 107.

165
{"b":"177701","o":1}