«Сказание о Мамаевом побоище» проводит версию «Задонщины» о том, что Дмитрий Донской выступал в 1380 г. в тесном контакте с своим двоюродным братом князем Владимиром Андреевичем. Не желая при этом реабилитировать великого князя от нападок в том, что он якобы уклонился от битвы, «Сказание» разбирает и по-своему расценивает эпизод с переодеванием Дмитрия Ивановича в одежду Михаила Бренка. Признается факт ранения князя, выведший его из строя, но не лишающий его славы одного из участников победы над татаро-монгольскими захватчиками. Вопрос о роли Дмитрия Донского приобретает в «Сказании» общий политический интерес. Можно видеть здесь отражение определенной политической концепции. Дмитрий Донской действует вместе со своим двоюродным братом во главе воевод и «князей местных», «всех князей русских». Это — идея союза русских князей, в то время как в «Летописной повести» проводится другая идея — единовластия московского великого князя и подчинения ему правителей других княжеств. Очевидно, «Сказание» вышло из тех феодальных кругов, представители которых признавали политическое главенство Москвы, но высказывались против единовластия и самовластия.

Показателен имеющийся в «Сказании» развернутый рассказ о литовских князьях Ольгердовичах, пришедших на помощь к Дмитрию Донскому. Они восстали против своего брата Ягайла и перешли на сторону единоверного с ними великого князя московского. В этом эпизоде воплотилась идея о желательности объединения православного населения северо-восточных и юго-западных русских земель.

Наконец, одним из действующих лиц «Сказания» является митрополит Киприан. Появление этой личности в рассказе о Куликовской битве можно, мне кажется, связывать с теми противоречивыми толками, которые шли в среде феодалов и горожан о его поведении в Москве в 1382 г., во время нашествия Тохтамыша. Он не проявил в это время мужества, чуть не стал жертвой народного гнева, а в конце концов ему удалось ускользнуть из Москвы. Ему надо было себя реабилитировать. И вот в «Сказании» под влиянием кого-то из сторонников Киприана появляется сообщение о патриотических поступках митрополита в год подъема народно-освободительного движения, в 1380 г. Отсюда и основание для датировки «Сказания» временем после 1382 г.[1929]

После Куликовской битвы Мамай хотел, «силу свою остаточную събрав», совершить новый поход на Русь. Но на него напал один из ордынских князей — Тохтамыш и обратил его в бегство. Мамай ушел в Кафу, где и был убит.

Куликовская битва стоила русскому народу многих жертв. Правда, имеющиеся в летописях статистические данные весьма недостоверны. По Никоновской летописи, после битвы у русских осталось 40 тысяч воинов, в то время как выступило против Мамая свыше 400 тысяч[1930]. «Сказание о Мамаевом побоище» говорит, что в 1380 г. было убито 250 тысяч русских людей, а уцелело 50 тысяч[1931]. Те же данные приведены в Устюжском летописце[1932]. Верить этим цифрам нельзя, но они свидетельствуют, что победа была достигнута дорогой ценой.

Куликовская битва была переломным моментом в борьбе Руси за свою независимость, в образовании Русского централизованного государства.

Подведем итоги. В первой четверти XIV в. происходила длительная война между Московским и Тверским княжествами. Из этой войны Московское княжество вышло победителем. Политическое значение Москвы сильно возросло. В это время над Русью тяготело иго татаро-монгольских завоевателей. Князья были вынуждены подчиняться ханским распоряжениям и не вступали в борьбу с Золотой ордой. Народная борьба против ордынского ига выражалась в форме стихийных восстаний. Наиболее крупным из них было тверское восстание 1327 г.

Важным этапом в процессе политического роста Московского княжества была вторая четверть XIV в. Территория его расширилась. Московскому князю Ивану Калите удалось подчинить своей власти ряд других русских князей. Но Иван Калита не делал попытки свергнуть татаро-монгольское иго. Напротив, он подавлял народные движения, направленные против татаро-монгольских завоевателей. Откупясь от хана деньгами, он жестоко выколачивал их из населения. Фискальный гнет при Иване Калите усилился. В то же время татарские набеги на Русь сократились, и это содействовало некоторому подъему Московского княжества.

Перенапряжение народных сил, как следствие жестокой политики Ивана Калиты, вызвало сразу после его смерти ряд антифеодальных движений на Руси. Усиление классовой борьбы в 40-х годах XIV в. заставило представителей господствующего класса разных княжеств ослабить феодальные войны в целях консолидации своих сил. Этому же содействовало и начавшееся со второй четверти XIV в. наступление на восток литовских феодалов. 40–50-е годы XIV в. были временем некоторого укрепления политической самостоятельности ряда русских земель — Новгородской, Тверской, Рязанской, Нижегородской. Московские князья не делали в это время серьезных попыток наступления на другие княжества.

Система некоторого политического равновесия между русскими княжествами продолжалась до 60-х годов XIV в. С этого времени начинается новая борьба между ними. Борьба московского князя Дмитрия Донского с князьями суздальско-нижегородским и тверским закончилась победой Московского княжества. Этому в значительной степени содействовала поддержка, оказанная Дмитрию Донскому торгово-ремесленным населением городов. Тверской князь сильно скомпрометировал себя в глазах русского населения тем, что использовал поддержку литовских феодалов.

С 70-х годов XIV в. активизировалось сопротивление русского народа ордынским захватчикам. Подъем народно-освободительной борьбы привел к решительной схватке Руси с Ордой на Куликовом поле в 1380 г.

К началу 80-х годов XIV в. вполне определилась ведущая роль Москвы в процессе формирования Русского централизованного государства.

В Никоновской летописи имеется известие о том, что после Куликовской битвы, 1 ноября 1380 г., все русские князья «сославшеся, велию любовь учиниша между собою»[1933]. Это сообщение можно понимать в том смысле, что ряд князей (каких точно, мы сказать не можем) обменялись послами, через которых подтвердили союзные между собой отношения. Возможно и другое: состоялся съезд князей. Но так или иначе бесспорно одно: после Куликовской битвы ясно выявилось главенство на Руси Московского княжества. Поэтому нельзя согласиться с А. Е. Пресняковым, который утверждает, что с последствиями Куликовской битвы не связан «какой-либо перелом во внутренних отношениях Великороссии»[1934]. Напротив, такой перелом наступил и его можно заметить весьма отчетливо. Если на первом этапе процесса объединения земель Северо-Восточной Руси еще решался вопрос о том, какое княжество явится центром этого объединения, то на втором этапе, с последней четверти XIV в., указанный вопрос уже отпал. Московское княжество твердо завоевало роль политического центра формирующегося единого государства. Дальнейший процесс политического развития Руси привел к подчинению власти московского правительства правителей других русских княжеств, потерявших свою независимость. Конечно, это не обошлось без сильного сопротивления с их стороны. Но нельзя отрицать того обстоятельства, что ведущая роль Москвы в организации общерусских военных сил, столкнувшихся на Куликовом поле с полчищами Мамая, весьма содействовала делу дальнейшего объединения русских земель (несмотря на все последующее противодействие феодальных сепаратистских кругов ряда княжеств).