Облик песни Ты запой, ребенок милый, Песню… Как ее слова? Ту, что, помнишь, мать певала, Как была она жива. Я той песни, славной песни, Забываю склад и лад, Ты же всю, малютка, помнишь… Пой, дитя, я слушать рад. Пой, а я по синим глазкам И по голосу — начну Вспоминать, сзывать и строить Золотую старину… Пусть звучит, плывет и блещет Из-за слез моих очей По тебе, мой сиротинка, Облик матери твоей. Колыбельная песенка
Ты засни, засни, моя милая, Дай подушечку покачаю я, Я головушку поддержу твою И тебя, дитя, убаюкаю. Тихий детский сон, ты приди, сойди, Наклонися к ней, не давя груди, Не целуй до слез, не пугай дитя, — Учи ласкою, вразумляй шутя. Жизнь учить начнет, против воли гнет, Вразумит тогда, как всего сомнет, Зацелует в смерть, заласкает в бред И, позвав цвести, не допустит в цвет… Ночь темна, молчит, смотрит букою?! Хорошо ли так я баюкаю? Сон спасительный, сон, голубчик мой, Поскорей отца от дитяти скрой!.. Не может быть О, неужели он, он — этот скарб и хлам Надежд, по счастью для людей, отживших, Больных страстей, так. страшно говоривших, Сил, устремлявшихся к позорнейшим делам, — Вот этот человек, — таким же был когда-то, Как этот сын его, прелестное дитя, В котором, грезами неведенья объято, Сознанье теплится, играя и блестя! В котором поступь, взгляд, малейшие движенья Полны такой простой, изящной красоты! В уме которого все мысли, все мечты Одни лишь светлые, счастливые виденья, А чувства — отпрыски тепла и тишины Какой-то внутренней, чудеснейшей весны! — Дитя, что молится так искренне, так свято И говорит с людьми от третьего лица… О, чтоб отец таким же был когда-то!.. Ищите вы ему не этого отца… «Словно как лебеди белые…» Словно как лебеди белые Дремлют и очи сомкнули, Тихо качаясь над озером, — Так ее чувства уснули… Словно как лотосы нежные, Лики сокрыв восковые, Спят над глубокой пучиною, — Грезы ее молодые. Вы просыпайтеся, лебеди, Троньте струю голубую! Вы раскрывайте же, лотосы, Вашу красу восковую! В небе заря, утро красное… Здесь я… и жду пробужденья, Светом любви озаряемый В тихой мольбе песнопенья. Песня лунного луча Светлой искоркой в окошко Месяц к девушке глядит… «Отвори окно немножко». — Месяц тихо говорит. Дай прилечь вдоль белых складок Гостю, лунному лучу, Верь мне, все придет в порядок, Чуть над сердцем посвечу! Успокою все сомненья, Всю печаль заговорю, Все мечты, все помышленья, Даже сны посеребрю! Что увижу, что замечу, Я и звездам не шепну, И вернусь к заре навстречу, Побледневши, на луну… «О, если б мне хоть только отраженье…» О, если б мне хоть только отраженье, Хоть слабый свет твоих чудесных снов, Мне засветило б в сердце вдохновенье, Взошла заря над теменью годов! В струях отзвучий ярких песнопений, В живой любви с тобой объединен, Как мысль, как дух, как бестелесный гений, От жизни взят — я перешел бы в сон! «Погас заката золотистый трепет…» Погас заката золотистый трепет… Звезда вечерняя глядит из облаков… Лесной ручей усилил робкий лепет И шепот слышится от темных берегов! Недолго ждать, и станет ночь темнее, Зажжется длинный ряд всех, всех ее лампад, И мир заснет… Предстань тогда скорее! Пусть мы безумные… Пускай лобзанья — яд! «Ты нежней голубки белокрылой…» Ты нежней голубки белокрылой, Ты — рубин блестящий, огневой! Бедный дух мой, столько лет унылый, Краской жизни рдеет пред тобой. В тихом свете кроткого сиянья, Давних дней в прозрачной глубине Возникают снова очертанья Прежних чувств, роившихся во мне. Можно ль верить — верить ум не смеет! — Будто этот наших чувств расцвет — Будет день — пройдет и побледнеет, Погрузившись в мертвый холод лет… «Когда, приветливо и весело ласкаясь…» Когда, приветливо и весело ласкаясь, Глазами, полными небесного огня. Ты, милая моя, головкой наклоняясь, Глядишь на дремлющего в забытьи меня; Струи младенческого, свежего дыханья Лицо горячее мне нежно холодят, И сквозь виденья сна и в шепоте молчанья Сердца в обоих нас так медленно стучат, — О, заслони, закрой головкою твоею Весь мир, прошедшее, смысл завтрашнего дня, Мечту и мысль… О, заслони ты ею Меня, мой друг, от самого меня.. |
