Коллежские асессоры В Кутаисе и подле, в окрестностях, Где в долинах, над склонами скал, Ждут развалины храмов грузинских, Кто бы их поскорей описал… Где ни гипс, ни лопата, ни светопись Не являлись работать на спрос; Где ползут по развалинам щели, Вырастает песчаный нанос; Где в глубоком, святом одиночестве С куполов и замшившихся плит, Как аскет, убежавший в пустыню, Век, двенадцатый счетом, глядит; Где на кладбищах, вовсе неведомых, В завитушках крутясь, письмена Ждут, чтоб в них знатоки разобрали Разных, чуждых людей имена, — Там и русские буквы читаются! Молчаливо улегшись рядком, Все коллежские дремлют асессоры Нерушимым во времени сном. По соседству с забытой Колхидою, Где так долго стонал Прометей; Там, где Ноев ковчег с Арарата Виден изредка в блеске ночей; Там, где время, явившись наседкою, Созидая народов семьи, Отлагало их в недрах Кавказа, Отлагало слои на слои; Где совсем первобытные эпосы Под полуденным солнцем взросли, — Там коллежские наши асессоры Подходящее место нашли… Тоже эпос! Поставлен загадкою На гробницах армянских долин Этот странный, с прибавкою имени Не другой, а один только чин! Говорят, что в указе так значилось: Кто Кавказ перевалит служить, Быть тому с той поры дворянином, Знать, коллежским асессором быть… И лежат эти прахи безмолвные Нарожденных указом дворян… Так же точно их степь приютила, Как и спящих грузин и армян! С тем же самым упорным терпением Их плывучее время крушит, И чуть-чуть нагревает их летом, И чуть-чуть по зиме холодит! Тот же коршун сидит над гробницами, Равнодушен к тому, кто в них спит! Чистит клюв, обагренный добычей, И за новою зорко следит! Одинаковы в доле безвременья, Равноправны, вступивши в покой: Прометей; и указ, и Колхида, И коллежский асессор, и Ной… После казни в Женеве
Тяжелый день… Ты уходил так вяло… Я видел казнь: багровый эшафот Давил как будто бы сбежавшийся народ, И солнце ярко на топор сияло. Казнили. Голова отпрянула, как мяч! Стер полотенцем кровь с обеих рук палач, А красный эшафот поспешно разобрали, И увезли, и площадь поливали. Тяжелый день… Ты уходил так вяло… Мне снилось: я лежал на страшном колесе, Меня коробило, меня на части рвало, И мышцы лопались, ломались кости все… И я вытягивался в пытке небывалой И, став звенящею, чувствительной струной, — К какой-то схимнице, больной и исхудалой, На балалайку вдруг попал едва живой! Старуха страшная меня облюбовала И нервным пальцем дергала меня, «Коль славен наш господь» тоскливо напевала, И я вторил ей — жалобно звеня!.. «Забыт обычай похоронный…» Забыт обычай похоронный! Исчезли факелов ряды, И гарь смолы, и оброненный Огонь — горящие следы! Да, факел жизни вечной темой Сравненья издавна служил! Как бы объятые эмблемой, Мы шли за гробом до могил! Так нужно, думалось. Смиримся! Жизнь — факел! Сколько их подряд! Мы все погаснем, все дымимся, А искры после отгорят. Теперь другим, новейшим чином Мы возим к кладбищам людей; Коптят дешевым керосином Глухие стекла фонарей; Дорога в вечность не дымится, За нами следом нет огня, И нет нам времени молиться В немолчной сутолоке дня; Не нарушаем мы порядка, Бросая искры по пути, Хороним быстро, чисто, гладко — И вслед нам нечего мести! На Раздельной (После Плевны) К вокзалу железной дороги Два поезда сразу идут; Один — он бежит на чужбину, Другой же — обратно ведут. В одном по скамьям новобранцы, Все юный и целый народ; Другой на кроватях и койках Калек бледноликих везет… И точно как умные люди, Машины, в работе пыхтя, У станции ход уменьшают, Становятся ждать, подойдя! Уставились окна вагонов Вплотную стекло пред стеклом; Грядущее виделось в этом, Былое мелькало в другом… Замолкла солдатская песня, Замялся, иссяк разговор, И слышалось только шаганье Тихонько служивших сестер. В толпе друг на друга глазели: Сознанье чего-то гнело, Пред кем-то всем было так стыдно И так через край тяжело! Лихой командир новобранцев, — Имел он смекалку с людьми, — Он гаркнул своим музыкантам: «Сыграйте ж нам что, черт возьми!» И свеялось прочь впечатленье, И чувствам исход был открыт: Кто был попрочней — прослезился, Другие рыдали навзрыд! И, дым выпуская клубами, Машины пошли вдоль колей, Навстречу судьбам увлекая Толпы безответных людей… |