«Я лежал и бессилен, и нем. Что со мной…» Я лежал и бессилен, и нем. Что со мной Медицина творила, — не знаю!.. Но одну из картин толчеи мозговой Я и здесь иногда вспоминаю. Вся земля умерла! с резким хрустом в костях Смерть в венце надо мною носилась, И под ней расстилался один только прах… Смерть металась, вопила и билась. Выходила из впадин очей ее мгла, И в меня эта мгла проникала; Свисли челюсти Смерти, ослабла скула… Обезумела Смерть! Голодала! Жизни не было вовсе нигде, никакой, Чем питаться ей было бы надо, Ни травы, ни воды, ни певцов под листвой, Ни ползущего в темени гада. Все пожрала! Молчанье везде разлеглось! Проявлялось одно тяготенье, И я слышал, как службою скрытых колес Совершалось в пространствах движенье… Зажигался восток и опять погасал, Как и в сонмах веков опочивших, Облик Смерти один лишь, вопя, потрясал Купы звезд, никому не светивших. Вдруг почуяла Смерть раздраженным чутьем, Слух склонила и очи вперила: Будто где-то в степи захудалым ростком Травка малая в жизнь проступила. Эта травка был я! Распрямясь в полный рост, На меня Смерть метнулась с размаха, Чтоб хоть малость нарушить великий свой пост… Нет меня! Ничего, кроме праха!. Смерть отпрянула к звездам! своим костяком, Словно тенью, узор их застлала И, упавши на землю в ущельи глухом, Обезумела Смерть… Голодала! Видит Смерть… вижу я мутным взором своим, Будто облик земли копошится; Не туманная мгла, не синеющий дым, Прах вздымается… начал слоиться! Вижу я… Видит Смерть — возникают тела… Люди! Люди! Давно не видала! Прежде в трапезе сытной ей воля была, И она без конца пировала! Сонм слагавшихся двигался к ней напрямик: Старцы, юноши, дети и жены. «Bce вы, все вы мои! ты, ближайший старик, Раньше всех! Сколько вас? миллионы!..» Возникали из воздуха, шли из земли, Ими сонная вечность дохнула; Прах проснулся! мятется вблизи и вдали В рокотаньи подземного гула. И накинулась Смерть на ближайшего к ней, На меня! Плоти нет! Привиденье! Только краски и свет, только лики людей… Трубный глас… Началось Воскресенье… «В трубном звуке родные звучат голоса…» В трубном звуке родные звучат голоса… Звуки склянок… Я вижу движенье… Ясно вижу родных; от окна полоса Света солнца дает освещенье… Мне легко, хорошо! Знать, в себя я пришел? Память действует; мысли так ясны; Боли нет; я взглянул и глазами обвел: Как все люди добры и прекрасны! О! как жить хорошо; о! как радостен свет И как дорого в людях вниманье… Умирать не хочу я так рано, о нет! Слышу: «Где же его завещанье?» Кто сказал? Я не знаю, но голос знаком! Ах, зачем это слово сказали? Я не умер еще, не разрушен мой дом, Доктора воскресить обещали! Да, да, да. — И опять надвигается тьма, Облик смерти ко мне приступает… Ум мой гаснет… но действуют клочья ума: Просветленье пред смертью бывает… «Как? Опять Страшный суд! Мне вослед, по пятам…» Как? Опять Страшный суд! мне вослед, по пятам! Но ведь это совсем невозможно! Я в земле не лежал на поживу червям? Это страшно, ужасно, безбожно… А воскресшие шли от начальных начал, От конечных концов приходили: Громкий благовест в небе пылавшем звучал, Солнца пели и звезды звонили! И не видел я вовсе страдальческих лиц, Что, бывало, в гробах поражали: Все в молитвенном шествии падали ниц! И, поднявшись, на небо взирали. Грохот слышался всюду от глыб земляных, Что валились в пустые могилы; Треск от царских гробниц, в разрушении их Повеленьем неведомой силы… Разрушалась и Смерть. В ней погасла алчба, Слух погас, затуманилось зренье, Постигала ее каждой жизни судьба — Прикоснулось всесильное тленье! Проходили вблизи ее сонмы людей, Шел и я, все мы вдаль уходили… боль затихла в груди… Прежде было больней… Но зачем вы глаза мне закрыли? Ведь я вижу сквозь медь… Слышу говор людской… Что-то жгучее дали мне! жгите!!! А я все-таки буду опять сам собой… Да! Я выпорхну! Ну-ка! Ловите! «Умер я! Есть ощущения…» Умер я! Есть ощущения: Не понять их, не познав Новость первого мгновения! Я окреп, нетленным став… Ночь!.. Вдали земля туманная, Мать всех в мире матерей, Мне в былом обетованная И очаг души моей! Полуночница усталая, Без меня несешься ты, Вся больная, захудалая, В стогнах вечной немоты… А путям твоим и следу нет! Ho, кому бессмертным стать, На тебе родиться следует, На тебе и умирать! Умер я… Там, в темной темени, Ты мелькаешь огоньком… Там есть смерть! Там царство времени! Там родные мне, мой дом! Уносись же, горе-странница, Как корабль среди зыбей, В мириадах звезд избранница И очаг души моей. Я отпетый, я отчитанный, Молча вслед тебе смотрю, И в трудах, в скорбях воспитанный, Смерть пройдя, — благодарю… |
