Раффаэль был рад тому, что остальные больше не толкаются. Он двинулся дальше, а его сестра-Львица — за ним. Всю дорогу он рассказывал ей истории о ясных летних днях и о путешествиях через широкое море. Некоторые он выдумал. Другие действительно имели место.

Эсмеральда не открывала глаз. И он сам чувствовал себя лучше в душном подземелье, пока слушал свои собственные истории.

Вода медленно поднималась. Через некоторое время она стала доставать им до бедер. Она была ледяной. Ему становилось все тяжелее облекать в слова чудо минувших солнечных дней. Ноги онемели от холода. Вода была словно вампир, только вот пила не кровь, а тепло.

Наконец туннель снова начал подниматься. Они, должно быть, уже близко к восточному бастиону. Теперь они поднимались круто вверх. И каждый раз, когда над их головами в земляной вал ударял железный снаряд, они чувствовали сотрясение почвы. Все чаще сыпалась земля из досок, поддерживавших туннель.

Раффаэль оглянулся. Эсмеральда по-прежнему не открывала глаз. Ее губы посерели… И лицо серое от холода, словно пепел. Она не видела сломанных досок.

Наконец они нагнали остальных. Мишель ждала их.

— Где вы были? Мы должны выйти вместе. Что случилось?

— Я не мог войти в воду, — сказал Раффаэль.

— Это не… — возмутилась Эсмеральда.

— Об этом поговорим в другой раз. Проверьте пистолеты! В двадцати шагах выше по туннелю — выход. Атакуем немедленно!

Она отвернулась и протолкалась вперед мимо братьев-рыцарей.

Игнациус был последним в колонне. Он перепачкался в грязи и выглядел усталым. Тем не менее он сумел улыбнуться.

— Я тоже подумал было, что нам придется умереть в холодной воде. Ноги стали словно две палки. Я их совсем не чувствую. Думаю, во время атаки от меня не будет особой пользы.

— Я знаю, почему ты здесь, — сказал Раффаэль.

Игнациус печально посмотрел на него.

— Это не так. Я пришел не для того, чтобы шпионить за вами.

— Я знаю, но ты здесь, чтобы спасти честь Древа Праха. Чтобы никто не мог сказать, что бастион штурмовали только рыцари Древа Крови.

— Мы ведь все сейчас рыцари Древа Праха. — Он покачал головой. — Речь не об этом, мальчик. Я не хочу разочаровывать тебя, но через двадцать лет никто не вспомнит о тех, кто отдал здесь свою жизнь. Сегодняшняя битва — просто одна из многих побед в долгой истории нашей Церкви. Я здесь потому, что по утрам начал харкать кровью. Я уже не молод. Холод в палатке убивает меня. Я написал о войне очень много, но если быть до конца честным, то все мои битвы были сыграны пером. В свою бытность маршалом ордена я не имел успеха. Я не хочу окончить свою жизнь рыцаря тем, что выхаркаю легкие в полевой койке. Поэтому я здесь. Я слышал, что вы говорили на пляже. Я не хотел слушать… И я вас не выдам! Я знаю, что вы собираетесь сделать, если солдатня ворвется в город и примется грабить. Такие, как вы, и должны быть рыцарями. Если мне суждено погибнуть сегодня… то хочу умереть рядом с вами.

Раффаэль протянул ему руку.

— Добро пожаловать на нашу сторону.

— Спасибо, мальчик. Это для меня…

Внезапно колонна зашевелилась. Старик отвернулся. Рыцари ворвались в подвальное помещение. Повсюду стояли пустые бочонки и разбитые ящики.

Впереди была лестница. Холод словно по волшебству ушел из конечностей Раффаэля. Юноша достал один из своих пистолетов. Подвал наполнился шорохом их шагов. Он показался Раффаэлю невероятно громким. Рыцарь слышал шум битвы за стеной. Даже если они будут маршировать здесь под барабанный бой и трубы, наверху, вероятно, никто ничего не заподозрит.

У юного Льва перехватило дыхание, когда он бросился вверх по лестнице.

Послышались громкие крики. Предупреждения. Затем выстрелы.

Раффаэль выбрался из узкого дверного проема. Посреди двора в яме был разожжен огонь. Две платформы вели к фланговым батареям на валу. К Раффаэлю бежал юноша со старомодным широким мечом.

Рыцарь поднял пистолет и выстрелил. Его противник в буквальном смысле был сметен с ног. Он рухнул на землю рядом с костром.

Раффаэль поставил фонарь наземь и извлек кинжал. Резкий металлический звук заставил его вздрогнуть. Пуля из аркебузы пробила кирасу шедшего рядом с ним воина. Кровь сочилась по черненому нагруднику. Раненый брат-рыцарь достал из-за набрюшника один из пистолетов и направился к платформе слева от них. Шаги его были неуклюжи.

С земляных валов палили аркебузы.

Раффаэль видел, как одно из орудий переместили и направили во двор.

— За Тьюреда! — Мишель взобралась на платформу. Ее окружала примерно дюжина рыцарей.

— За Тьюреда! — изо всех сил выкрикнул Раффаэль.

Аркебузиры устремились навстречу рыцарям. Приклады их тяжелых орудий стучали по доспехам.

Раффаэль побежал. Его доспехи скрипели на каждом шагу. Они мешали ему. Пуля попала в кирасу и отскочила от нагрудника. Дыхание стало прерывистым. Внезапно перед ним возник воин, размахивавший аркебузой, словно большой дубинкой. Раффаэль пригнулся, уходя от удара, и вонзил фьордландцу нож под ребра. Мужчина повалился прямо на него. Даже в момент смерти его глаза были полны ненависти.

Ярость атаки рыцарей заставила аркебузиров отойти с позиций. Где-то в толпе прозвучал звук горна. Он напоминал истерический крик.

Обслуга орудий побросала свои боевые посты, чтобы помочь стрелкам. Артиллеристы атаковали отряд Мишель шомполами и щетками, кинжалами и дубинками. То был рывок отчаяния. Последний рывок.

Не колеблясь, Раффаэль выстрелил. Он добрался до широкого верхнего помоста бастиона. На него напал парень в друснийском берете. Он размахивал широким мечом с гардой. Раффаэль парировал его безумные выпады при помощи кинжала. Левой рукой юноша подбросил пистолет с поворотным затвором и на лету поймал его за тяжелый ствол. Пока кинжал Раффаэля высекал искры из тяжелого клинка друснийца, рыцарь ударил противника рукоятью в лицо. Такой удар проломил бы череп быку, но коренастый друсниец только пошатнулся.

Раффаэль не отступал. На этот раз он был проворнее. Отбросив друснийский клинок, закованной в броню рукой юноша полоснул парня по горлу. Атака как на уроке фехтования. Опробованная и отработанная сотни раз.

Рыцарь обернулся, и мир превратился в сотню острых осколков камня. Они барабанили по доспехам подобно дождю. Крупный камень ударил Раффаэля по лбу. Его сбило с ног.

Оглушенный Раффаэль отряхнулся. Вокруг были раненые. Повреждения получили как враги, так и друзья. Но Черный Отряд в полулатах и другие рыцари пережили залп с меньшими потерями, чем артиллеристы и аркебузиры.

Над головой Раффаэля со свистом пронеслось пушечное ядро. Рыцарь медленно начинал понимать, что произошло. Должно быть, ядро угодило в один из больших габионов, сплетенных из лозы. Габионами защитники забили бреши в бруствере. И какой-то идиот насыпал в габион камней! Регламент укрепления орудийных позиций, который он учил на память в бытность свою послушником, строжайше запрещал подобные вещи. Но ведь здесь воюют рыбаки и крестьяне! Они не думают о том, что произойдет, если в такую корзину с камнями попадет металлическая пуля!

Озлобленный Раффаэль поднялся на ноги. Их собственные батареи еще не заметили, что рыцари штурмуют эту позицию, и продолжали безостановочно палить. В рассветных сумерках они не могут разглядеть, кто занимает земляные валы.

Рыцарь побежал к фланку[1] бастиона. Перепрыгнул через лафет бронзовой серпентины. Вдалеке раздавался гул их собственных орудий. Над головой сновали тени. В земляное ограждение попала пуля; на Раффаэля посыпались комья земли. Наконец он добрался до своей цели — знамени Альдарвика, три золотые рыбы на красном фоне. Оно развевалось на длинном шесте, привязанном веревками к обломку старого разбитого флагштока.

Пара шагов — и знамя города упало в снежное месиво. Вот теперь обстрел прекратится!

Пронзительный крик заставил Раффаэля обернуться. Через укрепленные ворота, расположенные на западной стороне двора, высыпали вражеские пикинеры. Среди них он увидел Гисхильду, Она самым легкомысленным образом не надела шлем. Ее длинные золотисто-рыжие волосы нельзя было спутать ни с чем. Сопровождал ее эльфийский эскорт.