Маленький шаг
Раффаэль стоял перед полком андаланцев рядом с капитаном Артуро Дуарте. Рыцарь смотрел на чужой мир. Всего один шаг. Но куда он приведет? Решиться на переход в Альвенмарк в открытом море, на корабле, — это было другое. Решение приняли за них. Теперь каждый должен был сделать шаг сам.
Он чувствовал взгляды мужчин за спиной. Перед ним лежал заснеженный пейзаж с мягкими холмами. Он увидел разрушенную сторожевую башню. Неподалеку стоял мощный дуб. Воздух вибрировал, словно от сильной жары. Пейзаж впереди казался несколько нечетким. Он не видел, куда поставит ногу, если сделает шаг.
Он взглянул на капитана Дуарте. Худощавый ветеран, похоже, молился. Он долго молчал. Наконец поднял взгляд к небу и громким голосом закричал:
— Господи, сегодня я должен выполнить тяжелую работу именем твоим! Если я вдруг забуду тебя в эти часы, то ты не забудь меня! — С этими словами он сделал шаг сквозь пелену.
Раффаэль обнажил рапиру.
— Вперед! — Он последовал за капитаном.
По другую сторону было холоднее. Под сапогами скрипел снег. Воздух был приятным, каким-то более свежим, чем у фьорда. Рыцарь направился к сторожевой башне. Эти стены были заброшены, наверное, несколько веков назад. Внутри башни росла группа берез.
Тем временем полк перешел в мир Других. Мужчины шли фронтом длиной в почти двести шагов. Центр боевого порядка составлял сильный отряд пикинеров. С обоих флангов стояли группы аркебузиров.
— Стрелки! — воскликнул Дуарте. — Выйти в первый ряд!
Мужчины повиновались. Держа аркебузы наискось перед грудью, они взяли тлеющие фитили между средним и указательным пальцами.
— Разведать холм с деревом!
Раффаэль увидел, как второй полк вошел в щель между мирами. Вообще-то их должны были вести всадники, но когда Тьюред сотворил чудо и открыл им путь в мир смертельных врагов, большинство лошадей в панике бросились прочь. Могло пройти несколько часов, пока эскадроны всадников сформировались бы заново. И даже тогда было неясно, можно ли будет заставить лошадей пройти сквозь странную пелену.
«Может быть, они умнее нас», — озадаченно подумал рыцарь.
Рыцари у дуба что-то кричали ему и махали руками.
Раффаэль взобрался на холм. Дерево было каким-то жутковатым. Никогда прежде не доводилось ему видеть такого дуба. Трое мужчин не сумели бы обхватить его, взявшись за вытянутые руки.
Стрелки указывали на всадницу вдалеке. Она наблюдала за ними и очень тщательно следила за тем, чтобы оставаться вне досягаемости для их орудий.
Внезапно из-за куста выпрыгнуло существо. Оно было на расстоянии менее сотни шагов. Обнаженный мужчина, из головы у которого росли рога.
— Воистину безбожный мир, — прошептал один из аркебузиров.
Все здесь исковеркано и странно.
— Принесите бочонок масла для ламп и подожгите дерево. Войска у фьорда ждут сигнала. Это единственное, что может гореть здесь и что способно дать пламя, которое увидят с другой стороны. — Раффаэль посмотрел на макушку дерева. Он не позволит какому-то там дубу запугать себя!
Он отошел немного назад и споткнулся.
Выставив руки, рыцарь почти предотвратил падение. Что-то кольнуло его сквозь кожаную перчатку. Он разгреб снег между корней и нашел позеленевший от мха осколок, напоминавший горлышко амфоры, разбитой давным-давно.
Раффаэль поднялся и отряхнул снег с одежды.
Двое стрелков вели на веревке мула. К повозке, в которую он был впряжен, были пристегнуты два бочонка с маслом для ламп. Припасы на четыре недели.
Упрямая скотина остановилась у подножия холма. Ни ударами, ни добрым словом ее нельзя было заставить сделать шаг.
Раффаэль снова взглянул на дерево. Может быть, мул тоже чувствует это? Что с деревом не так? «Ты все придумал, — мысленно сказал себе рыцарь. — Просто тебя беспокоит этот чужой мир».
— Ну же, отстегните бочонки. Поднимите их на холм сами!
Аркебузиры, ворча, повиновались.
Раффаэль отошел от дерева. Ничего не произошло, когда его ребята принялись лить масло на корни и ствол дерева. Это было, конечно, абсурдно, но он почему-то был разочарован. Он ожидал всего, чего угодно. Того, что дерево заговорит, на стволе появятся глаза, или того, что на его людей обрушатся мощные ветви. Но ничего подобного не случилось. Это ведь было просто дерево.
— Подожгите его!
Дети Девантара
Эмерелль развернула кобылу. Она видела достаточно. Уже несколько часов назад она ощутила первое мимолетное колебание золотой паутины. Что-то чужое ступило на тропы альвов и тут же пропало.
После этого она не знала покоя. Она приказала оседлать кобылу и отправилась в путь. Она была уже по другую сторону Шалин Фалаха, когда почувствовала, как разорвалась граница между мирами. Она сразу же поняла, куда нужно спешить. Она видела это в Серебряной Чаше: воины под знаменем Древа Праха, входящие под сень Атты Айкъярто. И одушевленное дерево не сделало ничего. Даже когда они подожгли его ствол!
Все произошло в точности так, как она предвидела. Она не знала только дня и часа.
Итак, один из правнуков Девантара все-таки ушел от них. Глупо было противиться судьбе. Не нужно было посылать Фингайна на убийство. Это нельзя было предотвратить. Все началось с того, что демонический Девантар явился в Фирнстайн. Он один ушел от альвов, которые истребили весь его народ. И Девантар поклялся уничтожить Альвенмарк.
Демон обманул ее доверенное лицо, чародейку Нороэлль, и зачал ей ребенка. Он направил Церковь Тьюреда на тот путь, который в конце концов привел ее приверженцев в Альвенмарк. И наплодил еще детей в мире людей. Никто не мог точно сказать сколько. Они унаследовали часть его разрушительной силы, которая отнимала у мира магию. И теперь они пришли, чтобы завоевать Альвенмарк, даже не зная при этом, чьим орудием являются.
Пришло время созвать народы Альвенмарка на последнюю битву. Эмерелль провела столетия, изучая варианты возможного будущего. И знала, что если падет замок Эльфийский Свет, если знамя Древа Праха будет развеваться над башнями ее дома, то падет весь Альвенмарк. А замок находился всего лишь в полудне пути.
Об орлах и погибших
«Сыны человеческие, словно вода сквозь пробитую плотину, устремились на поля Альвенмарка. Но у них не было плана. Они не знали, в каком направлении идти, чтобы найти города или же наше войско. Поэтому они разбили большой укрепленный лагерь. Он был расположен на равнине. Место, которое, как им показалось, защитить легче, чем необозримые холмы. Сегодня мы называем это место полем Перьев.
То и дело подходили повозки с припасами. Полк за полком входили в наш мир. Но Эмерелль приняла решение атаковать таким образом, что все земляные валы были не нужны. Она вспомнила об изобретениях Брандакса Тарана и призвала короля черноспинных орлов. В свете такой угрозы их вражда была позабыта. И Тученырь привел весь свой народ, всех, кто был полон сил. Молодых, которые только научились летать, равно как и стариков и опытных повелителей небес. Их число было так велико, когда они напали на лагерь служителей Тьюреда, что крылья их затмили солнце. И стальные болты падали часто, словно град. Но сыны человеческие подготовились. Они выставили пушки, скрытые под брезентом повозок, дула которых были направлены прямо в небо. И они со своей стороны выпустили град из свинца. Кровь текла с неба, и народ черноспинных орлов был истреблен почти полностью за один лишь час.
Как позднее сообщили наши разведчики, рыцари Тьюреда почти не понесли потерь. В палатках они устроили себе защиту из толстых досок.
После этого Эмерелль запретила дальнейшие атаки. Она передала командование войсками Альвенмарка князю Тирану. Почему она не призвала Олловейна, остается до сих пор загадкой. Хотя связь с Фирнстайном прервалась из-за войск Церкви Тьюреда и город людей был окружен плотной сетью осады, но один-единственный мауравани наверняка сумел бы пробраться через ряды врагов, чтобы привести мастера меча.
Король-священнослужитель Ламассу тем временем настаивал на том, чтобы Эмерелль приказала победить сынов человеческих при помощи магии. Он хотел выпустить против них силу камней альвов и был уверен, что можно победить врага, не пролив крови ни единого дитяти альвов. Но Эмерелль решила не использовать силу магии для атаки. Она напомнила о том, как сильно изменились некоторые места Ланголлиона. Места, в которых Алатайя воспользовалась своей магией крови.
И пришлось поднять мечи, чтобы прогнать сынов человеческих. И она послала гонцов в отдаленнейшие уголки Альвенмарка. И все пришли, чтобы сразиться.
А в Фирнстайн подкрепление не посылали. Город был предоставлен его собственной судьбе. Да, существовал даже явный запрет королевы ступать в мир людей. Шестьдесят семь дней вынужден был осажденный город сопротивляться поразительному численному превосходству врага. Потому что, несмотря на то, что рыцари Тьюреда повели большую часть войск в Альвенмарк, осаду они ни в коем случае не собирались снимать. Даже зимой продолжались бои. Их солдаты соорудили себе крепкие дома, чтобы не мерзнуть. Они научились на ошибках Альдарвика. И они постоянно видели перед глазами весну, потому что там, где мир был разбит и можно было заглянуть в Альвенмарк, они видели, как тает снег и расцветают весенними красками лужайки, потому что времена года в Альвенмарке немного опережают времена года в человеческом мире. Поэтому рыцари Тьюреда знали, что как только Фирнстайн капитулирует, они окажутся всего лишь в часе езды от весны.
В те дни повелительница Эмерелль была преисполнена ярости и печали. Даже доверенные слуги боялись перепадов ее настроения. Поэтому все придерживались запрета не ступать в мир людей. Кроме одного…»
«Хроника последних дней», с. 43 и далее, сочинитель: неизвестен (предположительно из числа ближайших доверенных лиц королевы Эмерелль)
