— Ты ведь не собираешься потребовать от меня чего-то бесчестного?!

— Пока не знаю. Может быть, я никогда не обращусь к тебе. Не ломай над этим голову. Ты дал мне слово, с этим уже ничего не поделаешь. А теперь не будешь ли ты так добр привести своего жеребца?.. Или твоя тоска по королеве не очень-то велика?

Люк повиновался. Однако, седлая жеребца, он обозвал себя дураком. Как он мог пойти на сделку с кобольдом?!

Брандакс умостился в седле впереди него и велел Люку выехать из города через Яблочные ворота. Ничего не спрашивая, стражники открыли тяжелые дубовые ворота, как только узнали кобольда. Казалось, лисьеголового знали все.

Брандакс что-то прошептал на ухо жеребцу. И животное понеслось на север в адском темпе.

Кобольд негромко мурлыкал себе под нос какую-то мелодию. На погоду он, казалось, совершенно не обращал внимания. Люк был рад, что Брандаксу не хочется разговаривать. Он слишком устал. Ему было трудно держаться в седле.

Все выше и выше забирались они в горы. Пересекли три перевала. Вскоре путники оставили позади последнюю крестьянскую избу. Их окружала полнейшая темнота. Но эльфийский жеребец находил дорогу.

Первая серебристая полоса, герольд солнца, поднимавшегося над горизонтом, вычертила черные силуэты гор на фоне неба. Ледяной ветер гнал темные тучи прямо над вершинами гор. У обочины дороги Люк заметил странную статую, грубо сработанного дровосека, с ног до головы покрытого ржавыми кусками железа.

— Мы на месте, — произнес Брандакс, проворно спрыгивая с коня. — Подожди меня здесь.

— Ты куда?

Кобольд не ответил. Он устремился к группе высоких валунов, находившихся поблизости от зенита четвертого перевала. Мгновение — и он исчез в скалах.

Люк устало соскользнул с седла. Ноги затекли от долгой езды, он промерз насквозь. Юноша даже не подозревал, что кобольд заведет его так высоко в горы. Поэтому он тронулся в путь без плаща, одетый только в то, что дали ему эльфы для вечернего празднества. Посреди дикой природы он выглядел похожим на щеголя.

Пальцы нежно-розового света взбирались по отвесным серым склонам, окрашивая языки первого снега в пастельные тона.

Люк зябко потер руки. Куда подевался проклятый кобольд?

Конь беспокойно всхрапнул.

— Здесь ты вдали от своего бога, рыцарь.

Люк испуганно обернулся. Шагах в двадцати позади него стоял старый седобородый воин. В тяжелых сапогах, камзоле на меху и красном шерстяном плаще, он был как нельзя лучше экипирован для гор. В руках у него был большой двуглавый молот.

Рука Люка дернулась к рапире, висевшей на боку.

Едва Люк коснулся гарды, между камней вдоль дороги выросли другие воины. У большинства из них были старинные мечи. Но двое уже наставили на него пистолеты с поворотным затвором.

Люк выругался. Он услышал хорошо знакомый металлический щелчок. Старый воин тоже достал пистолет из-под плаща и натянул ключом пружину.

Люк вынул из ножен рапиру и кинжал. Каким же он был дураком, что поверил слову кобольда! Здесь, наверху, его труп не найдут никогда.

Из плавающих полос тумана вынырнул маленький остров. Палатка, разбитая на косе, светилась, словно большой фонарь. В приглушенном свете виднелись два силуэта.

Лилианна глубоко вздохнула. Было легкомысленно поверить слову рыцаря Древа Праха. Но выбора не было. Если она не попытается, то начнется война, которую она в перспективе не сможет выиграть. Мишель осталась в портовой крепости. Вообще-то она хотела пойти с ней, но Лилианна настояла на том, чтобы проделать этот путь самостоятельно.

— Причаливай! — приказала она лодочнику.

Весельная лодка слегка накренилась. И всего несколько мгновений спустя под килем заскрипела галька.

— Подождите на корабле!

— Не стоит тебе идти, госпожа. — Лилианна узнала этого человека. То был один из ветеранов битвы на Медвежьем озере.

— Ты ведь знаешь, что я никогда не поведу своих людей туда, куда не готова пойти первой, Янош.

— Ты знаешь мое имя. — Голос старого солдата дрожал.

Лилианна рассмеялась.

— Я никогда не забуду имени мужчины, который видел меня голой. Ты дал мне плащ на «Святом Раффаэле», после того как трое твоих товарищей спасли меня от утопления. — Она посмотрела на других мужчин в лодке. — Готова спорить, что Янош уже тысячу раз рассказывал вам историю о голой комтурше. А плащ он свой с тех пор хранит, как реликвию.

Воины ухмыльнулись. Лилианна знала, что каждый из них, не колеблясь, выступил бы бок о бок с ней против войска троллей. И уже только поэтому она должна была пойти. Этих людей нельзя приносить в жертву бессмысленной ссоре внутри Церкви.

— Будь осторожна, госпожа! — крикнул ей вслед Янош, когда она спрыгнула в неглубокую воду и побрела к берегу.

Когда она обернулась, маленькая лодка уже скрылась в полосах тумана.

Лилианна взглянула на палатку, сжала губы и решительным шагом направилась навстречу своей судьбе. Так она поступала всегда. Не важно, куда вел ее путь — к фаланге кровожадных троллей или, вот как сейчас, вполне вероятно, в темницу к вопрошающим.

Вокруг палатки стражи не было. Может быть, рыцари Древа Праха все же сдержат обещание. Она отбросила полог. Два рыцаря стояли у стола, на котором были разложены карты. Лилианна с первого взгляда поняла, о чем идет речь. Разноцветные щепки, лежавшие на столе, обозначали формирования войск. И на карте Друсны было гораздо больше красных, чем черных щепок.

— Добро пожаловать, сестра Лилианна, — приветствовал ее старший из двух рыцарей.

То был худощавый мужчина, на лице которого оставили следы ветер и непогода. Его седые волосы были коротко острижены. Острая бородка напоминала кинжал. На нем были черные одежды и белый воротничок в форме мельничного жернова, которого Лилианне не доводилось видеть уже давно.

Второй рыцарь был моложе, но и в его волосах уже виднелась первая седина. У него было мясистое лицо с гладко выбритыми красными щеками. Нос его был изогнут, словно клюв сокола, губы — узкая полоса. Он был приземист, что еще больше подчеркивала кираса. Оба выглядели как люди, которые не боятся быть в первых рядах во время битвы.

— Могу я представить тебе брата Игнациуса? — произнес более молодой из рыцарей.

— Игнациус Рандт?

Пожилой рыцарь слегка поклонился.

— Прости, пожалуйста, мои дурные манеры. Как простому рядовому рыцарю это мне подобает представить тебе брата Эрилгара, маршала ордена Древа Праха.

Лилианна улыбнулась тщеславной игре обоих. Игнациус сам когда-то был маршалом ордена. Почему он передал свой пост младшему брату, женщина-рыцарь не знала. Она перевела взгляд на стол.

— Верно ли соотношение сил на карте?

— Может быть, сразу, в начале разговора, договоримся о том, чтобы отказаться от лжи и интриг? — это произнес брат Игнациус.

— Верна ли карта?

Рыцари переглянулись. Затем Эрилгар кивнул.

— Да. Мы серьезно уступаем войскам Древа Крови. По нашим подсчетам у твоего ордена в этой провинции около двадцати пяти тысяч вооруженных людей. Мы же, в свою очередь, можем выставить, может быть, тысяч пятнадцать. Что касается флота, то тут ваше превосходство еще более очевидно. Ты должна знать, что нам нет интереса вести войну против братьев-рыцарей. Не то чтобы мы боялись… А еще ты знаешь, что в перспективе тебе не выиграть. Но если мы посмотрим на все это более беспристрастно, чем князья Церкви, сидящие в Анискансе, то от этой ссоры оба ордена только проигрывают. В то время как наши почти побежденные враги получают, быть может, годы для того, чтобы подготовиться к защите Фьордландии.

Лилианна кивнула. Она была удивлена тем, что эти двое так откровенны. Она предполагала, что брат Игнациус по-прежнему является главой ордена, хотя Эрилгар и занимает пост маршала.

— Я тоже придерживаюсь такого мнения, но если я должна подчиниться требованиям брата Луи, то иного выхода, кроме войны, не вижу. Я не могу просто сложить оружие и передать на вашу милость сотни своих братьев-рыцарей. Что же касается полков ордена, то я не питаю иллюзий. Простые пикинеры и аркебузиры по большей части не станут противиться тому, чтобы в будущем сражаться под вашими знаменами.