— Ага. Ну, значит, скоро сделают привал, — резюмировал её наблюдения Бен. — Наверняка встанут на ночь у Красного озера. И, раз уж мы их теперь видим и слышим, нет никакой нужды подходить ближе. Можем тоже выбрать место для привала и отдыхать… Понаблюдаем, постараемся выяснить о них побольше. Вдруг это простые честные воры… Да я же им тогда вообще всё прощу! — клятвенно пообещал Бен.

Подходящее место в такой сырости нашлось, однако, не сразу — зато к тому времени воришек чётко «видели» все трое. Миль досадливо поморщилась — один из «подопечных», ведя свою скотинку к водопою, был настолько груб с шарахавшимся от него зверем, что его упрекнули в этом даже собственные спутники. На что тот, напрашиваясь на скандал, ответил ещё большей злобой и грубостью…

— Этак они, пожалуй, далеко не уйдут, — заметил Джей, с интересом присматриваясь к отношениям шестерых мужчин.

— Или уйдут, но далеко не все, — согласился Бен, передав ему наблюдение. — А ведь не в их интересах терять спутников, в диком лесу-то.

Миль, убедившись, что «братья» уверенно держат мародёров под контролем, от наблюдения устранилась — ну не глянулись ей эти скандалисты.

Позже, вечером, без особого энтузиазма — только чтобы муж отстал — мурыжа скромный кусочек жареной дичи, она задумчиво протянула:

«А кто они вообще такие?… Откуда взялись здесь?… — и поплотнее прижалась к горячему мужнину боку. Дождь неутомимо стучал снаружи, а здесь, под умело натянутым тентом, радовал душу крошечный костерок, поддерживаемый походной горелкой, и было вполне тепло и почти уютно. — Да ещё такие оборванные, грязные, лохматые да агрессивные…»

Джей хмыкнул, впиваясь крепкими зубами в свою долю мяса: «Ха, можно подумать, мы на марше уж такие все чистые… и добрые…» — подпустил он шпильку в её адрес…

Миль на ответ и не рассчитывала, так — размышляла «вслух»… Однако Бен — была его очередь присматривать за подопечными — ответил:

— Эти откуда-то с юга. Со стоянки осевших Кочевников, судя по их разговорам. Сейчас, как всегда в смутные времена, многие бегут из Города, разбредаются в надежде пересидеть в глухих уголках… Эти, — Бен кивнул себе через плечо, — не ужились на своей стоянке, где, кроме них, все были семейные. Вообрази: мужья в лес, а женщины в становье одни. Ну, эти голодные холостяки и принялись наведываться с охоты домой… То один, то другой. Легко представить, как их встречали вооружённые фэймен… Правда, дамам это скоро надоело, они пожаловались мужьям, вот и пришлось этим молодчикам сматывать удочки и искать счастья в других краях.

«…И наткнулись они на наш беспризорный флайер… — подытожила Миль и с уважением глянула вверх, на мужа: — Ты когда успел это всё узнать? Неужели из их перебранки?»

— А что тут особенного-то… Они ж не первые такие на моей памяти. Всё повторяется… всё знакомо… По обмолвкам многое можно понять.

Джей отозвался:

— Хорошо ещё, что они ваш флайер поднять на крыло не умели. Там ведь не так и много работы было. Совсем, видать, неумехи… Ну, континент велик, места много. Авось, найдут они ещё себе удобный уголок.

— Ага, если эти приятели раньше друг дружке глотки не перегрызут…

«Приятели» и в самом деле близки были к перегрызанию глоток. Обстановка в их лагере накалялась не только с каждым днём, но и с каждой ночью. То ли ментовосприятие у Миль обострялось не по дням, а по часам, а то ли бродяги в порывах страстей излучали всё интесивнее, но ментоэхо их гремело и грохотало — куда там грозе… Даже совершенно не желая быть в курсе их дрязг и переживаний, Миль всё же довольно скоро узнала о взаимоотношениях в замкнутом мужском коллективе куда больше нового, чем когда-либо надеялась… Ночь оглашалась возмущёнными воплями и обиженным басовитым нытьём, страстными признаниями и бессильными угрозами, болезненной ревностью и отчаянными мольбами…

Ошеломлённая обилием и характером новых знаний, она настолько обалдела, что стала с некоторым подозрением посматривать и на собственных спутников, пока они, весело переглянувшись, не спросили в унисон:

— Эй, ты чего?!

— В чём дело-то, а?

У неё, однако, не нашлось слов, чтобы выразить свои сомнения, одни смятенные эмоции. Наконец, как-то призвав к порядку шокированный рассудок, она сформулировала нечто невнятное:

«Э… простите, братцы… Но, раз уж эти отношения в вашей среде настолько в порядке вещей… Я как-то вдруг почувствовала себя немного…»

Как же они над ней ржали… Долго, обидно, невоспитанно целясь в неё пальцами, чтобы она уж точно не сомневалась, кто их так порадовал… икая, катаясь по мокрой земле и радостно отвешивая один другому нехилые тумаки… А она только супилась, покраснев так, что слёзы выступили, и молча ждала, когда им полегчает.

Совсем обессилев, отдышавшись и сумев подавить позывы то и дело начать ржать снова, Бен наконец-то смог изъясниться вразумительно:

— Нет, ты нас не обидела, Миль. Нет, ты никогда не разрушала наших сексуальных отношений за отсутствием таковых. И, девочка — нет, ты нам тут не мешаешь. Ладно, не морочь свою прелестную глупую головку. Правда, я никогда и предположить не мог, что она настолько глупая…

— Это, значит, за столько времени, прожитого в Городе, ты так и не разобралась, кто есть кто, — покачал головой Джей. — Хотя… оно как раз и понятно…

«Да что вам понятно?! У нас, насколько я знаю, за гомосексуальные отношения преследуют по закону! В ряде соседних стран вообще существует полиция нравов, которая к таким вещам крайне неравнодушна! Если хочешь унизить мужчину или стать ему врагом — назови его гомиком и не прогадаешь! Сколько судеб сломано из-за одних только подозрений в гомосексуализме… А у вас…»

Парням сразу расхотелось смеяться.

— У нас тоже не выдают за это премий. Но и не казнят. Терпят, скрипя зубами — а что делать… Со своим телом можешь делать, что хочешь. Если ты, конечно, не представитель белого класса, обязанный заботиться о своём здоровье, как о достоянии Города. Всем же остальным ещё и не такое с рук сходит… Правда, подобного безобразия, — Джей мотнул головой куда-то в темноту леса, — мне встречать как-то давненько не доводилось…

«Собачья свадьба, да и только, — буркнула Миль. — Долго мы ещё будем это терпеть?»

— Ещё немножко, надо всё-таки исключить кое-какие моменты… — быстро обменялись взглядами «братья».

«Собачьи свадьбы» закончились плохо. Количество бродяг за один вечер уменьшилось на треть — двое, не поделивших любовника, сцепились не на шутку, и ни один не пережил тяжёлых аргументов соперника…

Наблюдавший эту схватку Джей покрутил головой:

— Такое впечатление, что этот милашка нарочно их стравил… Они что — не понимают, что с каждой потерей их шансы на выживание падают?

— Ну-ка, ну-ка… — заинтересовался Бен.

«Милашкой» Джей назвал самого молодого из бродяг и, надо отдать тому должное, самого симпатичного на мордашку… Потом оставшиеся трое поссорились из-за свалившегося на них наследства в виде двух тюков барахла и двух осиротевших зверей — нимало, стоит заметить, таким сиротством не огорчённых…

— Они там что, совсем рехнулись?! — недоумевал Джей, когда делёжка завершилась ещё одной скоропостижной смертью и одним серьёзным увечьем.

— Стра-асти-мордасти… — протянул Бен. — Миль, а ты не помнишь, кто из этих жертв высоких отношений за тобой подглядывал? Не этот ли красавчик?

Миль нехотя навестила место трагедии, кивнула и поспешила покинуть стремительно обраставший могилками лагерь безумцев.

— Так-так-так… А ведь он что-то давненько не пользуется возможностью на нас полюбоваться…

Миль вздрогнула и повела плечами.

— Ну-ну, спокойно, фэймен, думаю, эпидемия в лагере у ручья скоро закончится… А к тому, кто выживет, у меня будет личный интерес и кое-какие вопросы, а потом мы поищем себе другое место для спокойной жизни.

«Надеюсь, там не будет этого вечного дождя…»