Стелла не могла не оценить всю правильность такого подхода. Хью очень не хотел, чтобы его считали здесь инвалидом, и это предположение медсестры ему очень льстило.

Уже за дверьми палаты интенсивной терапии врач рассказал сестрам о состоянии отца.

— Нам необходимо провести обследование, чтобы понять, насколько пострадало сердце после инфаркта и что послужило причиной такого обширного сердечного приступа. Возможно, плохое функциональное состояние сосудов. Для того чтобы выявить это, нам придется через несколько дней сделать ангиограмму. Но вначале мы удостоверимся, что состояние вашего отца стабильно. Эти несколько дней сразу после инфаркта особенно опасны для пациента.

Когда врач ушел, Стелла и Холли на несколько минут вернулись к отцу.

— Мы говорили с Тарой. Она передает тебе привет и шлет свою любовь. Кстати, скоро и она приедет к тебе.

Хью кивнул.

— А Роуз?..

— Мы все-таки позвоним ей, — решительно заметила Холли. — Не огорчайся, папа. Мама должна тебя повидать.

— А если она не захочет приехать? — спросил Хью срывающимся голосом.

— Она приедет, — ответила Стелла, молясь про себя, чтобы мать приехала.

Сестры направились в семейный очаг Миллеров и были потрясены. Все в нем все было аккуратно прибрано, но дом казался нежилым. Жизнь, которую вдыхала в эти стены Роуз, ушла, и все те же стены казались теперь безжизненно-пустыми.

— Ложись спать, Холли, — предложила Стелла. — А я дождусь Тару. В больнице сказали, что пропустят Тару к отцу, но не позволят остаться рядом, если он будет спать. Так что я сказала ей, чтобы она приезжала сюда. А потом мы все вместе вновь навестим папу.

— Ты должна позвонить маме.

Стелла задумалась: а стоит ли звонить маме? Беспокоить отца в критическом состоянии не стоило, а приезд мамы не сможет не взволновать его. Но с другой стороны, мама никогда не простит, если ей не сообщат о состоянии отца.

Все утро Роуз провела в доме престарелых, помогая прибирать кровати. На самом деле она делала не только это, но и многое другое, однако официально считалось, что в ее обязанности входит только уборка постелей.

— Именно так мы представляем деятельность наших добровольцев, — объяснила управляющая домом престарелых Джессика Артур, прежде работавшая медсестрой. — Если власти поймут, что у нас есть добровольцы, которые делают почти всю работу, то могут запросто сократить финансирование для найма персонала и мы не сможем справляться с таким большим хозяйством.

Роуз, правда, не понимала, почему при таком хорошем финансировании набирается так мало медицинского персонала. В крыле, где она работала, всем заведовала Мэриголд, и в ее подчинении было четырнадцать человек при двадцатичетырехчасовом режиме работы. Это означало, что на одну смену не приходилось и четырех человек сестринского персонала. Фредди тоже не терпелось принять участие в работе дома престарелых, но врач сказал, что ей требуется еще несколько дней отдыха, пока лодыжка заживет окончательно, так что Фредди томилась от безделья, а Роуз ездила помогать и за нее.

В доме престарелых Роуз и познакомилась с Виолеттой, хрупкой, наполовину ослепшей старушкой, которой было уже за девяносто. Прежде она преподавала игру на фортепьяно и разводила орхидеи, а теперь целыми днями сидела в удобном кресле, подложив под ноги теплый овчинный коврик. Специально для нее нашли мохеровое одеяло с узором в виде гроздьев сирени. «Виолетта обожает сирень», — объяснила работавшая там сестра Эллен. Роуз нравилось такое отношение к людям. «В другом месте и забыли бы, что Виолетта любит сиреневый и розовый цвета, поскольку стирка одеял и так не простая задача. К тому же Виолетта плохо видит», — размышляла Роуз. В доме престарелых «Альбертина» главным были любовь и уважение чувства собственного достоинства стариков.

В том блоке, куда направили Роуз, пациенты были не из простых. Это были неврологические больные. Одни не оправились после инсульта, другие страдали слабоумием после травм головного мозга. Именно об этом рассказала Эллен в первую очередь, когда только ей представили Роуз. Медсестра объяснила, что не всякий человек сможет заботиться об этих людях. Однако Роуз понравилось работать там. Приезжая в «Альбертину» три раза в неделю, она чувствовала, что устает, как на работе. Это было именно ее — помогать другим.

Проведя все утро в «Альбертине», где Роуз работала исключительно по утрам, она поехала в Каслтаун, завернув по пути в продуктовую лавку Марфи, чтобы купить чего-нибудь на ужин. Кроме продуктов, Марфи продавал пляжные мячи, и в летние месяцы там всегда была толпа ребятишек, стоявших за мороженым. Встречались и обгоревшие на солнце отдыхающие, которые приезжали сюда в отпуск, чтобы позагорать на берегу. Этих людей безошибочно можно было узнать по босым ногам. Фредди рассказывала, что Марфи вечно жаловалась ей на речной песок, который в это время года забивал буквально все щели в деревянном настиле перед ее лавкой. С корзиной в руках Роуз встала в очередь за двумя девочками. Те стояли перед прилавком и никак не могли решить, купить ли им серебристые солнцезащитные очки или розовые, которые больше подходили им по фасону. Им было не больше восьми лет. Девочки хихикали, примеряя очки друг на друга.

Эти девочки напомнили Роуз ее внучку Эмилию. Обычно летние месяцы Эмилия проводила в Кинварре вместе с ней и Хью. Роуз вспомнился поход в «Макдоналдс» и попытки уговорить Хью встать на роликовую доску во время ярмарки. Чтобы сдержать внезапные слезы, Роуз быстро вышла из магазина. Она прошла на местный рынок и купила французские булочки, сыр чеддер местного производства, банку консервированного лука, корзину овощей — помидоры, салат, огурцы и сладкий перец. Было уже почти два часа дня, когда Роуз подъехала к дому Фредди и выгрузила корзину из багажника.

Милдред, Принни и Пиг на сей раз выбежали первыми. Вслед за ними вышла Фредди, все еще заметно прихрамывая.

— Где твоя палочка? — спросила Роуз, когда вместе с собаками вошла в дом. Собак явно волновали запахи, исходившие из ее большой корзины. — Я так устала, — продолжила она. — Утро пролетело незаметно, но работать там очень нелегко и…

Роуз замолчала, заметив, как странно смотрит на нее Фредди. «Наверное, дурные вести», — подумала она и поспешила поставить корзину, чувствуя предательскую дрожь.

— Присядь, — тихо сказала Фредди, поднимая корзину.

— Нет, — ответила Роуз. — Только когда ты скажешь. Что-то с девочками? С Эмилией? Да говори же, ради Бога!

— У Хью был сердечный приступ. Стелла позвонила утром, сразу после того как ты уехала. Она не хотела, чтобы ты узнала это по телефону. Я ее прекрасно понимаю и поэтому не стала звонить тебе.

— Сердечный приступ? — озадаченно переспросила Роуз. — Но как… Он не умер? Или ты хочешь сказать…

— Нет, он жив, но находится в больнице. С ним Стелла и Холли, а Тара в пути. Да ты проходи, садись. Такое горе.

Фредди провела Роуз в комнату и усадила перед камином.

— Когда это случилось?

— Вчера вечером.

Это было для Роуз еще большим потрясением. «Вчера? Но почему мне сказали только сегодня?» — никак не могла она понять. Они с Фредди вчера были весь вечер дома, поскольку традиционный в распорядке дня Фредди покер пришлось отменить.

Собаки, казалось, тоже почувствовали настроение Роуз и, огорченные, лежали вокруг нее. Роуз погладила косматую голову Принни. Фредди пошла приготовить чай.

— Фредди, а почему они не сказали мне сразу? — спросила Роуз, но внезапно ответ сам пришел ей в голову. — Неужели Хью не хотел, чтобы я знала?

Фредди поставила поднос с чаем на низкий столик.

— Я знаю, что ты обычно не любишь с сахаром, но сейчас я бы не советовала отказываться.

— Фредди, как ты думаешь?

— Он не хотел, чтобы ты знала. Он даже не хотел, чтобы знали Стелла, Тара и Холли, — начала Фредди. — Но Анджела Девон не послушалась и позвонила Стелле.

— А мне не позвонила, — тихо сказала Роуз.