Она утонула поглубже в кресле, но все же попала в поле зрения Скотта. Его взгляд был наполнен такой неприязнью, что Таре стало не по себе. Однако она решительно подняла глаза и передала ему мысленный посыл: «Проваливай, ты смущаешь меня!»

— Ну почему же, — спустя мгновение спокойно ответила она. — Я люблю свою работу. И коллектив мне очень нравится. Мне уже нужно идти, Би.

Тара оглянулась, решая, кому передать корреспондентку, и, словно спохватившись, спросила:

— У вас еще есть вопросы?

Би перелистала блокнот и пробежала глазами по списку вопросов.

— Не могли бы вы сказать пару слов о национальных телевизионных премиях? Коллектив вашего сериала ведь удостаивался наградой в какой-то из номинаций? Стало ли это поворотным моментом вашей карьеры?

Тара вспомнила тот вечер, много месяцев назад. Тогда в ее жизни все еще было хорошо. Она безмятежно жила с Финном и не могла представить себе, что ее муж — алкоголик. В те розовые времена ее родители жили вместе и счастливо, а она еще не изменила своему мужу. Казалось, это было миллион лет назад.

— Мы стали тогда «Сериалом года», — неестественно натянуто ответила Тара. — Это был фантастический вечер, и определенно после этого моя карьера пошла в гору.

Когда Тара пришла домой, она была искренне удивлена тем, что у ворот стояла машина Финна. После того вечера в ночном клубе и той ночи, когда она не ночевала дома. Финн приходил домой все позже и позже. Тара скорее почувствовала, чем знала, что он догадался о ее страшной тайне, и чувство вины все больше овладевало ею. Меж тем она понимала, что никогда не сможет признаться мужу в измене. Тара обходила мужа на цыпочках и ни словом не упоминала о выпивке. Она была готова снести любое наказание судьбы за свою измену… но только чтобы Финн ничего не узнал о ней. «Если он узнает, это будет конец», — думала она.

— Привет, — сказала Тара, войдя в квартиру. Она поставила в прихожей портфель, сняла туфли и пошла в гостиную в поисках шлепанцев.

— Привет, — отозвался Финн. Он доедал на кухне кашу быстрого приготовления.

Тара выбрала из вазы для фруктов банан поспелее и очистила его.

— Нам надо поговорить, — сказал Финн. — Поговорить о нас.

Тара невольно напряглась.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, стараясь говорить безмятежно.

— Я имею в виду, что нам надо поговорить о нашем браке. Вернее, о том, что осталось от него, — ответил Финн, съедая еще одну ложку каши.

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе переспросила Тара.

Финн доел кашу и поставил тарелку в раковину.

Остановившись перед Тарой, он раздельно произнес:

— Имей ко мне уважение, я не дурак, каким ты меня считаешь.

Тара почувствовала, что ее начинает трясти. «Адреналин, — вспомнила она, чтобы хоть как-то успокоиться. — Классическая реакция „бороться или бежать“».

— Хотя ты сейчас все будешь отрицать, но я-то вижу, что что-то не так. Я думал, что ты умней, Тара. Лгать не имеет смысла. Я знаю, что ты изменила мне. Не знаю, с кем, но чувствую, что изменила. Мне совершенно без разницы, кто это был. В любом случае после такого я к тебе не притронусь.

Таре показалось, что ее сердце упало. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но из горла вырывались только хрипы.

— Ну говори, я жду, — сказал Финн, прислоняясь к раковине и смеривая ее холодным взглядом. Теплота в выражении его лица куда-то ушла, он больше не смотрел на нее сонным взглядом, в котором было столько чувственности, и не улыбался своей обычной улыбкой.

— Ты можешь назвать меня наивным, но я все же верил, что наш брак для тебя что-то значит. Может, я чего-то не понимаю. Догадываюсь, что последние недели у тебя были проблемы. Но проблемы есть у всех нас, и ты могла просто все рассказать мне. Я бы понял, поскольку любил тебя.

Тара безмолвно уставилась на мужа, чувствуя недоумение. «Почему „любил“ в прошлом?» — подумала она.

— После секса ты становишься другой, — продолжил Финн. — Уже на следующий вечер, когда ты только пришла домой, я понял, что ты изменила мне. Ты думала, я не замечу?

Таре так хотелось броситься к мужу, обнять его, прижаться к нему, чтобы он мог поцеловать ее. Она хотела вновь почувствовать его мягкие губы. Тара знала, что против этого Финн бы не устоял.

— А засос на шее кто оставил? — неожиданно спросил Финн.

Тара вспомнила о своей нелепой попытке прикрыть след от поцелуя пудрой.

— Финн, послушай… — начала Тара.

— Ничего не хочу слушать, — взорвался Финн. — Несколько недель назад, может быть, и послушал бы, но не сейчас. Все закончено, Тара. Нам не стоило тогда расписываться, мы ведь едва знали друг друга. О чем, черт возьми, мы думали?

— Мы любили друг друга, — задыхаясь от слез, проговорила Тара. — Поэтому и поженились, помнишь? Нам не обязательно расставаться сейчас, Финн. Давай сходим к семейному психологу и попытаемся решить все наши проблемы вместе.

— Избавь меня от этих советчиков-профессионалов, — отрезал Финн. — Не хватало нам еще вытаскивать наше грязное белье на анализ посторонним. У меня голова и так от всего этого раскалывается, и я не нуждаюсь в этих попытках разобраться в наших «проблемах». Иди, если хочешь, сама. Мне это ни к чему.

— Нет! — воскликнула Тара и, кинувшись к мужу, обняла его. — Мы сможем все уладить. Мы же любим друг друга. Ведь это все, что нам нужно, верно?

Слова безудержно лились из нее, как могут литься только у любящей женщины. Тара надеялась, что Финн поймет, как она любит его.

— Оставь этот спектакль, Тара. Это не эпизод из вашего сериала, а жизнь. Все закончено, — ответил Финн и с совсем нехарактерной для него грубостью сбросил с плеч ее руки.

— Не уходи! — взмолилась Тара.

Но Финн ушел. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и единственным ее утешением стало то, что он не взял с собой никаких вещей. Она знала точно, что он еще вернется, и тогда она сможет убедить его. Она решила, что скажет ему, какой потерянной и одинокой чувствовала себя из-за его алкоголизма. Скажет, что вместе они смогут решить эту проблему. Расскажет, как тяжело ей было все это время, как она любила его и как ненавидела себя за то, что сделала. Сейчас она ненавидела себя, пожалуй, даже больше.

Все еще планируя, что скажет мужу, она побрела в гостиную, но у двери остановилась. Что-то было не так. «Где все вещи?» — пронеслось у нее. Музыкальный центр, компакт-диски, глубокое кожаное кресло, которое Финн особенно любил, даже несмотря на то что оно было старым и изрядно потертым. Все это исчезло.

Ничего не видя перед собой, Тара помчалась в спальню. Двери платяного шкафа были распахнуты, и сторона Финна была вычищена. Там остались лишь купленные Тарой рубашки. Будильник-радио исчез вместе с книгами, журналами и фотографиями. «Должно быть, он собрал все вещи сегодня, пока я была на работе», — подумала Тара.

Впервые в жизни Тара поняла значение фразы: «От горя подкосились ноги». Шаркающей походкой она прошла в гостиную и, словно во сне, стала осматриваться. Многие месяцы она постоянно ловила себя на мысли, что в их маленькой квартирке слишком много вещей и что они оба только выиграют, если согласятся избавиться от некоторых из них. «Хорошо хоть теперь не надо наводить порядок», — подумала Тара, тяжело опускаясь на диванчик. — «Финн ушел, и во всем виновата только я».

Погода в Каслтауне менялась на глазах, словно сама природа чувствовала заметно помрачневшее настроение Роуз. Тучи застилали солнце, ветры обрушивались на восточное побережье Ирландии, загоняя проливными дождями безмятежно отдыхающих приезжих и местных жителей под навесы и крыши.

Роуз вот уже третий день подряд сидела дома и наблюдала, как на стекла окон волнами накатывается водяная взвесь. В отдалении, где проглядывало солнце, оно лишь высвечивало белые обрывки тумана, но это был не туман, а все та же водяная сечка. Насколько мог видеть глаз, ни кораблей, ни лодок за пределами гавани не было, хотя к штормовым предупреждениям здесь привыкли и часто, невзирая на них, выходили в море.