Том перелистнул еще несколько страниц.

«Уголок для умных, или Проверь свой 10», — гласил заголовок.

— Давай проверимся вместе, Холли, — с энтузиазмом предложил он.

Что бы ни планировала на этот субботний вечер Холли, она меньше всего ожидала, что будет сидеть в прачечной самообслуживания с Томом и напряженно думать вместе с ним над вопросами викторины.

После викторины они открыли журнал на странице головоломок и закончили все кроссвордом. В промежутках они посматривали, как стирается их белье. За простыми головоломками время пролетело незаметно. Том с Холли так увлеклись, что не заметили, как сушилка для белья закончила свою работу. Впервые в жизни Холли было искренне жаль, что больше нет повода оставаться в прачечной.

Она встала и принялась разгружать стиральную машину, сворачивая все более тщательно, чем обычно. Холли хотела продлить пребывание в прачечной, очень не хотелось уходить от Тома. Закончив, она встала у своих сумок и улыбнулась Тому.

— Ну, мне пора, — сказала она на прощание.

— Подожди меня, я сейчас закончу, — сказал Том.

Холли посмотрела на часы. Она никуда не спешила, просто не хотела смотреть на Тома нетерпеливым взглядом, каким вечно смотрят щенки.

— Жаль, что не можешь меня подождать, — сказал он. — Я знаю, уже поздно и тебе пора. Передавай от меня привет Вику.

Холли не на шутку перепугалась. «Неужели он думает, что я встречаюсь с Виком?» — молнией пронеслось у нее в голове. Холли хотела уже сказать, что с тех пор она с Виком больше не виделась, но вдруг подумала, что лучше промолчать.

— Спасибо за компанию, — сказал Том, возвращая ей журнал. — Хорошо посидели.

Его взгляд стал по-прежнему чужим и настороженным.

— Хорошо, — машинально отозвалась Холли.

Она взяла журнал, сумки с бельем и пошла к двери.

«Если бы только Том знал, что я не встречаюсь с Виком», — думала Холли. Она вспоминала свой разговор с Виком. Их последний разговор.

Чувствуя себя ужасной трусихой, несколько дней подряд она всячески уходила от общения с ним даже по телефону. Но однажды он заехал к ней на работу в конце дня, чтобы забрать домой.

— А он симпатичный, — заметила Банни, провожая Вика взглядом.

— Симпатичный, — согласилась Холли. — Только вот не в моем вкусе.

— А он об этом знает?

Холли не удержалась от тяжелого вздоха:

— Пока нет. Но сегодня вечером я хочу сказать ему об этом.

Позже они расположились в безалкогольном баре, Холли заказала коктейль «Земляничный сюрприз», а Вик — сок из ростков пшеницы. В свои двадцать семь лет Холли не доводилось еще никому сообщать, что он «не в ее вкусе». Она просто не знала, как это делается. Пытаясь представить себе собеседника напротив, она мысленно отвечала за него: «Да, ты права, мы не подходим друг другу. Но наверное, мы сможем остаться друзьями». Все получалось как-то натянуто.

Холли понимала, что этот вариант плох, но другие были еще хуже. Вот уже два дня она в мучительных поисках переставляла слова. В конце концов получилось что-то вроде «ты мне нравишься только как друг…». Но теперь все эти слова разом вылетели у нее из головы.

— Мне очень жаль, Вик, — сказала Холли, — но мы не… я не… Словом, мы не можем быть вместе.

Вик принял эту новость удивительно хладнокровно, если не сказать — иронично.

— Мечтаешь заполучить Тома Барри?

Холли поняла, что самые худшие сценарии этого трудного разговора уже не грозят ей, и почувствовала себя сразу свободнее.

— Увы, — ответила она, опуская голову. — Я не с ним и никогда с ним не буду.

— Но ты сходишь по нему с ума, не так ли? — проницательно заметил Вик. — Мне бы хотелось, чтобы моим соперником был кто угодно, только не Том. Соперничество с ним недвусмысленно намекает на то, что я непереносимо страшный зануда. Кстати, я и прежде подозревал, что Том тебе нравится больше, чем ты хотела бы показать мне.

Холли почувствовала, как туман слез застилает ее глаза.

Принесли заказ, и Вик одним махом осушил свой бокал.

— Ух! — скривился Вик. Витаминный напиток действительно был мерзким на вкус.

— Чтобы привыкнуть к такому, нужно время, — сказала Холли.

Вик посмотрел счет.

— Сейчас заплачу и вернусь, — сказал он, вставая.

Холли протестующее попыталась выхватить счет, но зацепила свой бокал и опрокинула его. Схватив лежавшую на столе пачку салфеток, Вик принялся промокать быстро растекающуюся розовую лужу на ее одежде.

— Бедный мой «Земляничный сюрприз», — сказала Холли, едва сдерживая слезы.

— Не огорчайся, — успокоил ее Вик. По сопению он понял, что Холли вот-вот расплачется, и сказал: — Не плачь, Холли. Ты не такая, как все девчонки. Жаль, что я не подхожу тебе. Но, завоевывая одних, мы теряем других. Не плачь, ведь никто же не умер. Чего плакать-то?

Холли кивнула и вытерла салфеткой глаза.

Вик улыбнулся.

— Оглянись, вокруг сколько парней! — сказал он на прощание и ушел.

А Холли осталась сидеть, кляня и ненавидя себя. Вик был приличным парнем. Почему же она не смогла его полюбить? Или у нее такая судьба — желать того, кого она никогда не сможет получить?

Вспоминая этот разговор, Холли чувствовала, что сумки с бельем становятся в ее руках все тяжелее и тяжелее. Войдя в квартиру, она оставила сумки в коридоре и тут же включила телевизор. По всем каналам шла какая-то чушь, но Холли это не заботило. В этот вечер она не хотела оставаться наедине со своими мыслями.

— Так где же вы находите персонажей? — наседала корреспондентка на Тару. — Как вы проникаете в их мысли? Трудно ли писать о таких щекотливых вещах, как супружеская измена? Откуда вы берете эти невероятные сюжетные линии? Верно ли, что в новых сериях добавится тема алкоголизма?

Тара чувствовала, что все эти вопросы мучительно отзываются у нее в душе, и страшно боялась выдать свои страдания перед телекамерой. Она понимала, что корреспондентка меньше всего виновата в том, что все недавние повороты сюжетной линии «Национального госпиталя» оказались словно переписанными из личной жизни Тары. Тому, что так получилось, Тара даже и не удивлялась — ведь сценарий за ней никто больше не редактировал. Чувство вины за ту ночь со Скоттом Ирвингом у Тары росло как нарыв и становилось с каждым днем все болезненней. Теперь везде ей чудился Финн. Когда она работала над сценарием, все мысли вертелись вокруг него. В каждой сцене, которую описывала, Тара чувствовала отзвук своей вины перед ним. А сегодня все словно сговорились побольнее задеть ее чувства.

Недавно начавшая вести молодежную колонку в женском журнале «Стайл» корреспондентка по имени Би озадаченно смотрела Таре в лицо, угадывая в нем непонятную озабоченность. А вокруг кипела жизнь. Техники тащили бухты проводов, операторы с помощниками обсуждали ракурсы, администраторы не переставая говорили по сотовым телефонам. Би едва верилось в то, что ее допустили провести рабочий день в коллективе «Национального госпиталя». Ей обещали, что она получит доступ повсюду, даже на съемочную площадку. Би давно лелеяла мечту взять интервью у великолепного доктора Маккамбриджа, но его нигде не было видно.

Тара пыталась собраться с мыслями, но это никак не получалось. Непонятно зачем Аарон настаивал, чтобы она уделила внимание этой напористой Би. А сегодня они снимали чуть ли не главную в серии сцену, в которой один из главных персонажей, молодая женщина-врач, решалась во всем признаться коллеге, тоже женщине. Зная, насколько бывает завален делами младший медперсонал, особенно женщины, Тара искренне не могла понять, откуда у главной героини находились силы на секс с собственным мужем, не говоря уже о любовнике.

— Сценарист должен быть внимателен к жизни. Это и является ключом к успешной работе, — словно со стороны услышала свой голос Тара.

Она ненавидела слово «ключ», да и эту манеру разговора в целом. Вот и у нее получилась дежурная фраза из числа тех, которые с многозначительным видом произносят менеджеры среднего звена перед своими подчиненными. Это пустой набор слов шифровал высказываемую мысль не хуже, чем шифруют спутниковые каналы телевидения.