— Привет, Стелла, — сказал Ник в трубку.

— Привет.

Непостижимым образом теперь Стелле снова захотелось расплакаться, словно эмоции от всех тех размышлений, которыми она бередила свою душу весь прошедший день, стремились вырваться наружу. Гнев куда-то ушел, оставив лишь беспомощность осознания того, что отношения зашли в тупик. «А как все хорошо начиналось», — подумала она.

— Я хотел бы приехать… — прозвучало в трубке.

Сердце Стеллы чуть не выпрыгнуло из груди.

— …но не могу. Дженна осталась со мной. Оказалось, этим вечером они с Уэнди поссорились… Словом, кончилось все ужасно. Так что Дженна перебралась ко мне. Хорошо еще, что я был дома.

«А для меня это вряд ли хорошо», — с горечью думала Стелла. Однако прежней злости в ней уже не было.

— Я знаю, что ты сердишься, — произнес он.

— Нет, я не сержусь. Просто я огорчена тем, что наши отношения подходят к концу. Я предпринимаю все возможное, чтобы они продолжались, а ты не делаешь ничего.

Стелла знала, что ее слова, мягко говоря, несправедливы, но сейчас это ее не заботило. «Интересно, Ник получил то сообщение, которое я оставила ему на автоответчик?» — недоумевала она.

— Нет, Стелла, все не так, — уныло возразил Ник. — Я люблю тебя и делаю для тебя все, что могу. Но сегодня у меня был трудный день.

— Интересно, что ты такого для меня делаешь? — спросила Стелла. — Сегодня ты был мне нужен, Ник, но ты уехал и не вернулся. Ты и сейчас вместо того, чтобы приехать и попытаться извиниться, снова решил отделаться отговорками.

— Стелла, пойми, я развелся совсем недавно, — раздраженно сказал Ник. — Сейчас я пытаюсь наладить отношения хотя бы с Дженной и Сарой. Это совсем не легко. Мне кажется, что сегодняшний день мне и следовало бы провести с дочерьми.

— Даже при том, что я ждала тебя на обед и ты об этом знал? — спросила Стелла. Теперь она была совершенно спокойна.

— Я думал, ты меня поймешь.

— О да, старая добрая Стелла должна все понимать. А ты знаешь, что случается с теми, кто всегда все понимает? Они остаются ни с чем, Ник. Если ты так, то я не могу позволить тебе общаться с Эмилией, да и сама не хочу видеть тебя. Чем быть второй, лучше быть никакой.

— Это удар ниже пояса. Я делаю для Эмилии все, что могу, да и ты не являешься для меня второй, — ответил Ник.

— Твои слова насчет удара очень хорошо охарактеризовали то, что я чувствую, — сказала Стелла.

Ей хотелось, чтобы Ник догадался, что у него есть попытка, и она последняя.

— Пойми, Ник, я люблю тебя, — сказала она. — То, как ты ладишь с Эмилией, — это просто чудо. Я готова с любовью относиться к Саре и Дженне, поскольку они часть твоей жизни. Пойми, я готова любить их, как своих детей. Сара замечательная, покладистая, и с ней проблем не будет. Но то, как ведет себя Дженна, не оставляет мне никаких шансов. Она не идет на компромисс… — Стелла на мгновение задумалась, — и не пойдет, пока не будет знать, что между нами, мной и тобой, действительно есть отношения и притом прочные. Как ты не можешь этого понять, Ник?

Где-то далеко прозвучал голос Дженны. Стелла услышала, как с легким шелестом рука Ника прикрыла микрофон. Ладонь приглушила звук, но Стелла все же разобрала его слова.

— Еще минутку, я сейчас заканчиваю.

На глаза Стеллы навернулись слезы. «Какая жалость, что без этой Дженны мы не можем даже поругаться», — раздраженно думала она.

Стелла отвела трубку от уха и потянулась за платком, лежавшим на журнальном столике, чтобы вытереть глаза.

— Стелла?! — вопросительно прозвучало в трубке.

— Мне надо идти, Ник, — быстро проговорила Стелла. — Мне надо подумать, и, я уверена, тебе тоже. Возможно, мы совершили большую ошибку, что начали встречаться.

Ответом стала тишина на другом конце провода.

— Я позвоню на неделе, — произнес Ник.

«Он не стал даже переубеждать меня», — пульсировало в голове Стеллы.

— Спокойной ночи, Ник, — сказала она, нервно скручивая из платка шарик.

— Спокойной ночи, — холодным тоном ответил Ник.

Стелла повесила трубку и разрыдалась. Она плакала уже второй раз за день.

Сейчас был понедельник, и в неверном утреннем свете Стелла покачивалась в кресле, сжимая в руках остывший кофе. «Не совершила ли я ошибку?» Эта мысль не давала ей заснуть вчера, мучила и сейчас. Всю ночь ей снился какой-то кошмар, она часто просыпалась в поту, чувствуя приливы жара.

Поминутно Стелла мыслями возвращалась ко времени своей последней встречи с Ником. «Неужели это было в субботу? Мы с Ником лежали вместе вот здесь…» — вспоминала она, словно не веря самой себе. Стелле казалось, что это было тысячу лет назад.

Страх охватил ее снова. «Вчера я прогнала единственного человека, к которому испытываю чувства, только потому, что мои мечты о счастливой семье не исполнились немедленно», — корила она себя. С другой стороны ей казалось, что она поступила совершенно правильно. По сути, она сказала «до свидания» тому, у кого было слишком много незаконченных дел с прежней любовью. Действительно, как тогда построить новые отношения? Самое ужасное заключалось в том, что Стелла не знала, права она была или нет.

Роуз внимательно изучала себя в зеркале в туалете универмага «Ли». Одежда ее была безупречна — кремовая льняная рубашка и шоколадные брюки «палаццо». Но вот выражение лица было ниже всякой критики. Недовольный взгляд и плотно сжатые губы. Если бы Роуз не знала, кого видит перед собой, то непременно решила бы, что эта женщина только что от дантиста. Роуз это не устраивало. Она потерла виски, пытаясь снять напряжение, и пару раз глубоко вдохнула. Роуз знала, что Холли будет по меньшей мере удивлена неожиданным приездом матери, и не хотела пугать ее. «С таким выражением лица только сообщать о смерти», — думала она.

Роуз долго обдумывала, что сказала ей Фредди, и идея приехать к Холли родилась у нее спонтанно. Для нее самой было странно, почему она не поехала первым делом к Хью. С самого начала у Роуз не было и тени сомнений, что Фредди была с ней абсолютно искренней. Прислушавшись к себе, она не могла не признать, что проблема с Холли была, пожалуй, даже более насущной. Роуз чувствовала, что обязана убрать ту пропасть, которая с годами выросла между ними, а сделать это можно было только одним способом — рассказав дочери всю правду о ее детстве. «Фредди права, Холли имеет право это знать. Ушло то время, когда еще можно было убежать в своей жизни от горьких вещей», — думала она. Хотя еще накануне отъезда Фредди уверяла ее, что сможет прекрасно обойтись и сама, Роуз на всякий случай попросила кое-кого из своих новых друзей побыть с тетей.

— Я же не ребенок, — укоризненно говорила Фредди, когда узнала о приготовлениях племянницы.

— Но только так я могу спокойно поехать в Дублин, чтобы повидаться с Холли, — отвечала Роуз.

Теперь же она красила губы перед большим зеркалом в туалете универмага и критически оглядывала себя напоследок. Она в этом универмаге практически не бывала и потому в поисках нужного отдела немного заблудилась. Роуз не могла не признать, что универмаг «Ли» — один из самых красивых, хотя со времени ее последнего посещения здесь все сильно изменилось.

«Кажется, последний разя приходила сюда в тот день, когда Холли только устроилась на работу», — подумала Роуз. Она вспоминала, как раньше выглядел интерьер этого универмага. Его залы были темными и загроможденными. Теперь же все казалось таким большим и просторным, как бывает, когда чердак расчищают от старых ненужных вещей.

Собравшись с мыслями, Роуз отправилась прямиком в тот отдел, о котором ей так много рассказывала Холли. Взгляды изящно одетых девушек за стойками с продукцией от Ива Сен-Лорана не смущали Роуз — она знала, как держать себя даже в самом высоком обществе. Однако ее мучило острое чувство вины, что у Холли не было подобного жизненного навыка. Случилось так, что Холли унаследовала ту легкость в манерах и то чувство стиля, которые всегда были присущи самой Роуз, но постоянная самокритика — еще девочкой Холли искала причину более чем прохладного отношения к себе со стороны матери — совершенно задавила эти задатки и породила постоянную неуверенность в себе. «Было ли это моей ошибкой?» — размышляла Роуз, проводя ладонью по накрытым пленкой шифоновым платьям самых разных расцветок. Пройдя дальше, она погладила ткань аккуратно сложенных джинсов, на которых проглядывал выполненный серебристой ниткой полумесяц.