При слове «гулять» Милдред, Принни и Пиг с надеждой подняли морды.

— Пошли, — приказала собакам Роуз.

Она надела туфли и вышла на улицу. Ей нужно было все обдумать. Решить, как она будет жить дальше. Как она поступит с Хью. Им необходимо было встретиться и поговорить.

За этими мыслями Роуз шагала и шагала, а собаки радостно бежали вперед. Когда она преодолела последний холм, за которым уже начинался участок Фредди, решение было принято. Роуз решила оставаться у тети до тех пор, пока не пройдет ее нога. Потом она вернется в Кинварру.

Тара попала в пробку на шоссе М-50. Она злилась, но вовсе не по поводу задержки в пути. Ее мысли витали совсем в других сферах. Радио, которое обычно помогало коротать время в пробке, теперь раздражало. «Что ни песня, то о любви, причем несчастной», — недоумевала она, не в силах слушать дальше. Даже танцевальные мелодии напоминали ей о ночах, проведенных с Финном.

Тара свернула в переулок и вдруг поняла, что ошиблась. Переулок был явно не тот, и первая же попытка развернуться была пресечена сердитым гудком проезжающей машины.

— Извините, — сказала она. И в ее реплике чувствовалось все сожаление, какое накопилось за жизнь.

Когда Тара только начинала писать сценарии, в ее фантазии родился некий персонаж, который по сюжету исчез без следа. То есть не растворился в воздухе, как фокусник, а просто перестал существовать. Уже тогда Тара решила, что эта сюжетная линия глупа, хотя экстравагантной Изадоре она понравилась. «Люди не призраки и не исчезают как мыльные пузыри», — возразила тогда Тара.

Теперь же она знала, что исчезают, и еще как. Как бы там ни было, в понедельник вечером Финн исчез именно таким образом. Сейчас был четверг, и с тех пор прошло три дня. Позвонив в офис мужа. Тара узнала, что Финн на работе не появлялся — об этом ей сообщил разъяренный Дерри. После их разговора Таре долго пришлось приходить в себя.

Не было Финна и в особняке «Четыре ветра». Чтобы узнать это, Таре пришлось звонить Джефферсонам несколько раз, пока вместо Глории трубку не взял отец Финна. Она спросила Дезмонда, как он смотрит на перспективу приглашения их с Глорией к ним в гости на уик-энд.

— Лично я — прекрасно, но мне нужно поговорить со второй половиной, — пошутил Дезмонд своим обычным образом.

Он не подозревал, что Тара на другом конце провода от этих слов просто побледнела. «Значит, Финн не с родителями. Тогда где же он?» — лихорадочно думала она.

— Дезмонд, правда в том, что мы с Финном поругались и он ушел от меня. Я совершенно не представляю, где он. Я думала, он у вас.

— О Боже! — только и сказал опечаленный Дезмонд.

Но все это было вчера. А сегодня Тара ехала в особняк «Четыре ветра», чтобы поговорить с тестем лично. Она надеялась узнать, где еще мог бы находиться Финн. Тара знала, что Глории в этот день не будет, и надеялась, что Дезмонд не рассказал ей о случившемся.

На работе у Тары никто истинной причины отгула не знал, даже Изадора. Когда во вторник Тара пришла на работу, у нее был такой потерянный вид, что все решили, будто она заболела.

— Если у тебя грипп, то даже и не заходи, — в ужасе проговорил Томми, встретив Тару в комнате. — Мы не хотим болеть.

— Ты выглядишь просто ужасно, — покачал головой Аарон. — Лучше иди домой.

Общаться с дотошной Изадорой Тара не рискнула и предпочла уехать сразу. Изадора бы точно поняла, что у нее не грипп, и стала бы выспрашивать о причинах ее беспокойства.

С тех пор Тара каждый день звонила на работу и сказывалась больной. Также она пыталась дозвониться до Финна по мобильному телефону. Оставить сообщение она не могла, поскольку автомат каждый раз отвечал, что буфер сообщений переполнен. Тара гадала, то ли Финн просто не слушал ее слезных сообщений и потому не удалял их, то ли что-то случилось.

При виде красиво освещенного солнцем особняка Джефферсонов сердце Тары сжалось еще сильнее. Никогда прежде она не приезжала сюда без Финна. Она вспоминала, как шутками и смехом муж пытался ободрить ее перед встречей со свекровью. Теперь Тара была готова отдать все, что угодно, только бы обернуть время вспять и вернуть Финна, чтобы он снова оказался рядом. Если бы такое чудо свершилось, она бы уже не повторила прежних ошибок.

На порог вышел Дезмонд. Он был так похож на Финна, что Тара чуть не расплакалась, когда они обнялись.

— Я тут работал в мастерской, — сказал Дезмонд. — Не хочешь заглянуть туда?

Прежде тесть никогда не приглашал Тару в свое святилище, так что она согласилась с особенным удовольствием. Оказавшись внутри, Тара поняла, почему свою мастерскую Дезмонд предпочитал обустроенным Глорией комнатам. От безукоризненно новой обстановки дома веяло каким-то холодом, а здесь стояло старое кресло, из спинки которого в нескольких местах проглядывали пружины, и длинная полка с горшками, в некоторых из которых были посажены растения. В углу находился садовый инвентарь. Тара была не особо искушенным человеком в садово-огородных делах, но и ей показалось, что здесь больше отдыхали, чем работали. Она переложила газетный кроссворд с табурета и присела.

— Нет, садись в кресло, — настоял Дезмонд.

— Все в порядке, — сказала Тара. Она ждала, что Дезмонд будет расспрашивать ее обо всем подряд, но он не стал.

«Как много общего между Финном и его отцом», — подумала она. Ее муж также не любил говорить о своих проблемах. По крайней мере он не обсуждал их с ней вплоть до того ужасного вечера.

— Мы поругались с Финном в понедельник вечером. Он сказал, что оставляет меня, — начала Тара. Ей было особенно стыдно рассказывать об этом отцу мужа. — Да, у нас были проблемы, но это было из-за меня, — продолжила она. — С тех пор я не знаю, где Финн. На работе его нет, мобильный отключен. Даже Дерри не знает, где он, ругается, что срывается какая-то важная встреча. Я подумала, что вы знаете, куда он мог уехать.

Тара чувствовала, насколько неубедительно звучат ее слова.

— Как бы мне хотелось помочь тебе, Тара, но не могу, — сказал Дезмонд.

На его лице Тара прочитала скорее симпатию, чем осуждение, и это заставило ее чувствовать себя еще более виноватой.

— Не мог ли он уехать куда-нибудь, где прошло его детство? — предположила Тара, цепляясь за любую возможность. — Я спрашивала у всех его друзей, никто не знает. Он не мог сказать Глории, куда направляется?

Улыбка Дезмонда стала печальной и немного горькой.

— Глория — это последний человек, кому бы он стал что-то рассказывать, — ответил он. — Я думал, что за год семейной жизни ты поняла это.

— Нет, — ответила Тара. — Об отношениях Финна с матерью я мало что знаю. Знаю только, что она его любит.

— Да, она его любит — пожалуй, даже слишком, — сказал Дезмонд.

Он встал с кресла и задумчиво покрутил большую керамическую кружку в руках.

— Глория всегда пыталась вмешиваться в жизнь Финна. Она вообще это любит. И часто это оборачивалось скандалами. Мы с Финном всячески поддерживали мир, но часто нам было нелегко. А когда он выбрал тебя в жены, скандалы в доме участились. Ты же не могла не заметить, как Глория реагирует на тебя.

Минуту стояла тишина — Тара обдумывала услышанное.

— Я всегда думала, что Финн ладит с матерью.

Дезмонд вздохнул.

— Я бы так не сказал, — ответил он. — Просто Финн умело сглаживал острые углы. У Фей отношения с Глорией были хуже.

Неожиданно Дезмонд приободрился, словно нашел ответ на сложную головоломку.

— Поговори с Фей: может, она знает, где он. Финн ей все рассказывал.

С какой-то грустью Тара подумала о том, как это печально, когда сестре, живущей за много тысяч миль, можно рассказать больше, чем родной матери. «Интересно, почему я никогда не интересовалась деталями его отношений с Глорией?» — думала Тара. Ей было уже ясно, что Глория обожала сына сверх всякой меры. Особенно странным для Тары было то, что, будучи автором сериала, посвященного человеческим отношениям, она не сумела разглядеть главного в отношениях Финна с матерью. Ей вспомнились и его шутливые комментарии, что гости давно знают Глорию и потому привыкли к ней. Вспомнила Тара и Рождество, когда Финн заранее выпил — «чтобы справиться с праздниками». Многое Тара должна была понять уже тогда. «Как же я пропустила все это? — думала она. — Наверное, я слишком любила физическую оболочку мужа и потому не смогла заглянуть немного глубже».