Финн еще раз обнял и поцеловал Тару. Кажется, он не мог ею насытиться.

— Хорошо, — сказал он, отрываясь от ее губ и нежно проводя губами по щеке. — Может быть, я и не глупый. В конце концов, я же нашел такую прекрасную жену, как ты. Умную и красивую.

«Ах, если бы он сейчас был здесь», — думала Тара с тоской и болью. Финн знал, как тягостно она переносила церемонии награждения и как важно для нее было его присутствие. Когда он был рядом, все вставало на свои места и Тара успокаивалась лучше, чем от принятия успокоительных. Однако билет на Национальное награждение деятелей радио и телевидения был на вес золота. Его получили даже не все авторы шоу. Так что взять с собой Финна Тара все равно бы не смогла. Она могла лишь позвонить ему, что тут же и сделала. Всего лишь для того, чтобы сказать «привет» и еще пару слов о том, что она скучает без него. Но телефон зазвонил в пустой квартире, и никто не взял трубку. Тара улыбнулась при мысли, что Финн сейчас, наверное, выскочил на пять минут, чтобы купить что-нибудь, и, конечно же, забыл включить автоответчик. Ей нравилось представлять себе, что он делает. Это так успокаивало. Тара попыталась позвонить на Мобильный. Он был отключен.

— Вот черт! — вполголоса проговорила она улыбаясь.

— Тебя подушить? — спросила Шерри.

— Да, пожалуйста, — сказала Тара, сожалея о том, что не догадалась захватить с собой духи «Коко мадемуазель», которые ей ко дню рождения преподнес Финн. В зале было смертельно жарко. Без ограничения подавали вино и острые закуски, так что лица у всех были пунцово-красные. «Не самый лучший вид для съемки», — подумала Тара, когда увидела на мониторе и свое лицо. Оно было розовым и лоснящимся от пота. Начиналось награждение актеров «мыльной оперы».

Тара взяла пузырек с духами и побрызгала на платье. Напоследок она брызнула и на запястья.

— Шерри, я тут немного подумала… Могу я воспользоваться твоей косметикой? Мне кажется, без этого никак.

Не без помощи Шерри Тара за пять минут основательно преобразилась. В эти краткие минуты, проведенные в дамской комнате, она почувствовала, что узнала Шерри лучше, чем за несколько месяцев совместной работы. Та без умолку рассказывала о том, как мама помогала ей покупать это платье и что завтра вечером они планируют собраться всей семьей и посмотреть награждение по телевизору. А также о том, что ее родственники не пропустили ни одного эпизода телешоу и горды за нее.

— Знаешь, я раньше работала косметологом, — говорила Шерри, проворно наводя тени на веки Тары. — А когда ради драмстудии бросила это дело, мама очень переживала.

— У тебя превосходно получается накладывать макияж, — восторженно сказала Тара, восхищаясь своим новым, знойным взглядом темных глаз и красивыми дымчатыми тенями.

— Спасибо, — со счастливым видом ответила Шерри, закрывая на молнию большую косметичку.

Тара чувствовала неловкость от того, что не может, не кривя душой, сказать ей, какая она замечательная актриса.

Они вместе вошли в зал. Огромный, с высокими потолками, он был украшен гигантскими полотнами пурпурного бархата. Кресла тоже были отделаны таким же благородным бархатом. В зале уже собралась толпа теле- и радиожурналистов. Актеры обменивались горячими присутствиями с продюсерами и сценаристами. Если прислушаться к гулу голосов, то все только и говорили о старых добрых временах, когда снимали шоу. «Какая разница, номинировали тебя или нет — быть приглашенным сюда уже честь», — доносилось со всех сторон, но все это была ерунда, поскольку все мечтали оказаться в числе победителей.

Процентов на девяносто пять эта церемония была посвящена сериалам, однако никому не хотелось упоминать о конкурентах. Хвалить их не хотелось, а плохо отозваться тоже было нельзя — эта церемония транслировалась по всему миру. Хуже того, в передачу полагалось включить неизбежные неудавшиеся кадры, которые моментально разойдутся, как только закончится трансляция телешоу. Так что люди все же над ними посмеются.

Не прошло и нескольких секунд, как Тара потеряла Шерри в толпе. Но спустя мгновение актрису нашли ее знакомые из съемочной группы. Она легкой походкой пробиралась через толпу. В мониторе камеры то и дело мелькали ее стройные сексуальные бедра. Говорили, что Мэрилин Монро специально просила делать на одной из туфель каблук на четверть дюйма выше. Согласно легенде, именно это делало ее летящую походку такой сексуальной. «Наверное, Шерри пошла дальше, — подумала Тара. — Может быть, у нее каблук на целый дюйм выше. Если бы священник увидел движения, которые она совершает при ходьбе, то признал бы это грехом».

Огибая столы. Тара здесь и там отвечала на приветствия, но шла не останавливаясь. Работая на телевидении далеко не первый день, а точнее, уже девять лет, она превосходно знала людей. Если бы она где-нибудь на минуточку остановилась, то безнадежно застряла бы, так и не добравшись до своего столика, расположенного, между прочим, на самом завидном месте — впереди всех остальных.

Проходя мимо столика, за которым сидели представители сериала «Форсайт и дочери», Тара учтиво кивнула своему более опытному коллеге, который работал сейчас над этим сериалом.

— Удачи, — сказал Робби. — Желаю вам победить.

— Вам тоже, — совершенно искренне ответила Тара.

Робби слегка улыбнулся. Тара пошла дальше, зная, что у нее нет ничего ободряющего, что бы она могла сказать ему еще. «Форсайт и дочери» был уже довольно старым телевизионным проектом — особо настойчивые зрители могли следить за его развитием событий уже почти пять лет. Ни довольно экзотическая история семьи, где женщины работали водителями грузовиков, ни даже Горан Вишнич, прежде сыгравшая врача-кардиолога в сериале «Скорая помощь», не смогли поднять у «Форсайта» рейтинг популярности. Сценаристы выбивались из сил, но история явно «выдохлась». Как сценарист, Тара это превосходно понимала. У Робби решительно не было никаких шансов взять хотя бы одну более-менее достойную номинацию, тогда как «Национальный госпиталь» был в числе любимых сериалов и претендовал сразу на несколько премий.

Усиленный микрофоном голос называл имена, люди радостно вскакивали со своих мест. В этой веселой кутерьме Тара наконец добралась до своего столика.

Как и подобает одной из самых любимых «мыльных опер», «Национальный госпиталь» зарезервировал столько мест, что занимал целых два столика. Тара припоздала, и пустые тарелки с бутылками уже унесли. На опустевших, покрытых белыми скатертями столах стали видны пятна от пролитого вина. Актеры сидели за столиком, который был ближе к сцене, а за другим располагались сценаристы и режиссеры. Актерский столик пустовал. Официальная часть ужина закончилась, и все звезды разошлись — кто фотографироваться, кто отдыхать в свои гримерные комнаты. Сценаристы же пока оставались. Они потягивали вино и беседовали, раздуваясь от собственной значимости как жабы и критикуя конкурентов. Что же до личностей сценаристов, то они практически никому не были интересны. Эти люди всего лишь ткали из слов тот холст, на котором блистали актеры с их звездными судьбами. Их кости перемывались на каждом углу, чего никак нельзя было сказать о сценаристах.

— Ты уже слышала о той фифочке, которая вдруг захотела сниматься в кино? — проговорил Томми, не отрываясь от фужера, когда Тара села рядом с ним на свой стул. Томми был из числа старичков в их сериале. — Она решила покорить Голливуд через постель сценариста.

— Да-да, — тихим хором подтвердила группа всезнающих коллег, сидевших рядом.

Изадора подвинулась поближе к Таре, чтобы лучше видеть сцену. Она вместе с Тарой отвечала за развитие сюжетной линии, то есть определяла стратегические повороты в сюжете сериала и характер отношений героев на протяжении многих серий. Изадора и Тара тесно сотрудничали, да и по жизни были подругами.

— Великолепно выглядишь, — сказала Изадора. — Ты уже прихорошилась для выхода на вручение?

Тара рассмеялась:

— Мне помогла Шерри. Неплохо, правда?