«Ну вот, все и решилось», — подумал Виктор. Как ни странно, эта мысль не огорчила его и не доставила облегчения; хотелось просто сидеть и наблюдать за верхушками деревьев, окрашенных багровым заходящим солнцем, слышать из городского сада старинные вальсы и ни о чем не думать.

— Господин Еремин?

Виктор обернулся. Рядом с ним на скамейке сидела дама лет тридцати двух — тридцати трех, довольно высокая для людей этого времени, худощавая, с большими вьющимися темно-каштановыми волосами; лицом она чем-то напоминала Ларису из довоенной «Бесприданницы». Одета она была в светло-сиреневое платье из сатина, майи и вольты; уложенные волосы прикрывала надетая наискось, как у довоенных кинозвезд, светлая шляпка. Дама раскрыла большой ридикюль, и в руках ее тут же мелькнуло голубое удостоверение жандармерии.

— Серпикова Елена Васильевна. Отдел московской жандармерии двенадцать-прим, тайный агент. Прикомандирована сюда по запросу господина Ступина, с которым вы знакомы. Он ввел меня в курс дела, так что объяснять, кто вы и откуда, не нужно.

Виктор на всякий случай внимательно изучил удостоверение и сравнил со своим.

— Если есть сомнения, можете попросить городового позвонить по столбу.

— Документ вроде в порядке… Очень приятно. Виктор Сергеевич. В московской жандармерии все такие красивые агенты?

Елена улыбнулась.

— Это государственная тайна. У вас какие планы на вечер?

— Пока никаких. А у вас?

— А я решила, если не возражаете, не терять времени до завтра. Отдел двенадцать-прим создан для помощи в расследовании явлений, необъяснимых с точки зрения науки. Вы в своем будущем слышали об Аненербе?

— Разумеется. У нас о нем только и говорят.

— По-моему, в Аненербе занимаются ерундой. Я материалистка. Пожалуй, даже атеистка. Не удивляйтесь, это положительное качество для нашей работы.

— Не удивляюсь. И что предстоит делать?

— Я буду изучать вас и то, как вы сюда попали.

— Если бы я сам это знал… Есть определенная точка и время перехода.

— Это вы уже сообщали. У вас возникали какие-то ощущения при этом, как вы называете, переходе? Что-нибудь в вас изменялось?

— Ничего. Даже не замечал. Вначале думал, что это мне кажется…

— Ничего не замечали? Ну а внезапные изменения температуры, ветра, шума вокруг, времени суток, года?

— Знаете, Елена…

— Зовите меня просто Лена. Не хочется быть слишком официальной.

— Да, так вот, Лена, то ли я не обращал внимания, то ли совпадало так, но того, что бы выходило за пределы обычной случайности, подметить не удалось. То ли был ветерок, то ли не был. А насчет времени — так ведь в одно и то же время переносило, и день…

— В одно и то же? Интересно. И чем вы это объясняете?

— Ничем. Я же говорю, я не могу этого объяснить. И во второй реальности ученые что-то знали, но мне ничего не сообщили. Они предсказывали точки перехода.

«Надо рассказывать. Черт их знает, может, эти тоже найдут, как меня вернуть».

— Вы вернулись тоже благодаря их помощи?

— Да. Дважды.

— В то время и день, когда уходили из их реальности?

— Нет. К исходной точке.

— То есть они получаются вроде как попарно? Вход и выход? Через определенный срок?

— Ну… вроде как бы так и выходит.

— То есть вроде выходит, как будто их кто-то сознательно создает для выполнения какого-то действия?

«А вот об этом я не подумал. Интересный ход мыслей».

— Не знаю. Не представляю себе, как во второй реальности могут этим управлять. Тем более что они не знали точно, что я приду.

— А неточно? Вас ждала жандармерия примерно к прибытию, искала? Или что-то в этом роде?

— Что-то в этом роде. Мое появление подсказал какой-то Цванцигер из Германии… Ну потом он оказался у советских спецслужб, как — я уж не уточнял. Предсказатель.

Лена наморщила лоб.

— Цванцигер, Цванцигер… Нет, никогда не слышала. Может, он позже появится?

— Наверное. Или здесь он навел Хуммеля. Так что не похоже, чтобы во второй реальности могли этим управлять. Или управляют очень неточно… но тогда непонятен точный возврат в момент перехода.

— Может, это все и природное явление. Пока еще ничего не известно. А про переход сюда они вам говорили?

— Во всяком случае, напрямую — нет.

— Думаю, не могли ли они вас и сюда забросить. В вашей же реальности этот феномен неизвестен?

— Во всяком случае, научно не признан.

— Либо засекречен всеми странами. У вас нет соображений, с какой целью в этом случае вас могли послать сюда?

— Есть. В порядке гуманитарной помощи.

Лена чуть не рассмеялась, но тут же сдержала себя, стараясь показаться серьезной. Как школьница, которая отвечает урок у доски и видит, что с задних рядов ей строят рожи.

— А как вы полагаете, точки перехода они находили с помощью точной науки или… или им помогали прорицатели, ясновидящие?

— Не знаю. Кстати, а вы не записываете? В блокнот там…

— Нет. У меня великолепная память, а блокнот можно потерять. Или кто-то выкрадет. Ладно. Надо прожевать то, что вы поведали. Сегодня карнавальная ночь в городском саду, я афишу видела. Не хотите сходить?

— Я хочу пригласить вас, но не знаю, согласны ли вы.

— А я согласна! — неожиданно весело воскликнула Лена. — Давайте пойдем и отвлечемся. А мозг тем временем будет работать.

Действительно, к входу в сад — деревянной арке, увитой плющом, что был высажен в небольших клумбах у входа, — собирался народ, и многие несли с собой свернутые карнавальные костюмы. Туда же мимо Виктора и Лены мороженщица прокатила большой ящик на велосипедных колесах.

— Лена, хотите мороженого?

— Не откажусь.

— Гражданка! Сударыня! За вами в какую сторону?

— А можно и здесь, — добродушно сказала мороженщица, ставя тележку на упор. — Вам какого? Клубничное, шоколадное, крем-брюле, кофейное…

— Я буду крем-брюле, — произнесла Лена с легкой тенью задумчивости на лице, — я, как ребенок, люблю сладкое.

— А я кофейное.

Мороженщица, полная женщина в белом торговом переднике, достала вафельные конусы, наполнила их цветными парящими шариками и воткнула белые деревянные палочки.

— Вам и вашей даме.

Лена попыталась воткнуть палочку в шарик, но сняла лишь нетолстую стружку.

— Еще твердое… Сейчас отлично придумали носить мороженое с сухим льдом. Сухой лед — это не вода, это газ… Ах да, наверное, вы к этому давно привыкли. В Москве сейчас уже везде есть эскимо в шоколадной глазури и станиоли… вы, наверное, его уже в детстве пробовали. А здесь пока еще не делают.

Карнавал в общем-то был коммерческим мероприятием. Гуляющим по копеечным ценам наперебой предлагали напрокат костюмы из гримерки какого-то местного театра, забавные бумажные шляпы и маски, накладные носы, усы и бороды, мишуру, конфетти, серпантин, воздушные шарики и бенгальские огни. Духовой оркестр на эстраде сменился джазом, который весело пиликал в ритме фокстрота знакомую с детства песенку про капитана. Перед эстрадой вместо скамеек поставили столики, как в варьете, оставив ближе к оркестру место для танцев. На полянке ставили незамысловатые фейерверки.

— Здесь всем положено во что-нибудь наряжаться? — спросил Виктор, для которого карнавальные костюмы стойко ассоциировались с далеким детством и новогодним утренником.

— По фантазии. Вы уже выбрали костюм?

— А то! Костюм веб-дизайнера. Гвоздь сезона.

Лена прыснула со смеху.

— Да… Главное, очень похоже.

— А вы уже присмотрели себе что-нибудь? Платье королевы?

— Лучше платье пиратки. Но мне что-то сегодня не хочется переодеваться.

В конце концов они разнообразили свой гардероб мелкими дополнениями. Лена подобрала Виктору забавное бумажное канотье и полумаску с большими очками под Бригеллу, а сама надела классическую черную полумаску и накинула на плечи гирлянду из фольговой мишуры, имитируя меховое боа.