«Е-мое, погода взбесилась! Как же мы поедем-то?»

Лобастое желтое такси, короткое и высокое, как лондонский кеб, с облепленной мелкими листьями четырехугольной зеленой башенкой на крыше, оставляя за собой две глубокие колеи в рыхлом одеяле и обогнув упавшую на дорогу пухлую копну, минуты назад еще бывшую желтовато-коричневой гривой осины, подрулило к проходной. Запищал линейный двигатель, и дверца салона такси отъехала назад, выбросив на тротуар холодную полосу галогенного света, и Семиверстова, шепнув: «Наш номер! Карета подана!» – потянула его за рукав вперед.

Машина внутри и впрямь чем-то смахивала на карету: широкий трехместный диван и одно сиденье впереди против хода движения с откидной сидушкой, как в кинотеатрах. Вместо багажника было много места на полу.

«А это в принципе удобнее, – отметил для себя Виктор. – Какого черта у нас так не сделали?»

Дверь поехала по пазам и захлопнулась; они мягко тронулись в ночь. В акустике на волнах эфирного прибоя закачался мягкий, неизвестный Виктору отечественный неосоул.

На повороте к ним подсел сухощавый молодой человек, чем-то похожий на нынешних амбициозных помощников боссов.

– Покрашин, Игнатий Иванович, – представился он Виктору, – Светлана Викторовна, как?

– Пока тихо.

Дорогой они молчали; Виктор тоже пялился в окно. Впрочем, они, скорее, не ехали, а осторожно прокрадывались по скользкому, словно намыленному шоссе, и свет их фар вырезал в полночной тьме два белых, бурлящих хлопьями снега конуса. Время от времени им попадались аварийные бригады: вспыхивали синие мигалки, люди в мокрых оранжевых жилетах пилили упавшие на полосы движения деревья, и длинные костлявые руки автовышек поднимали их, чтобы соединить оборванные сухожилия проводов.

– Тринадцать миллиметров уже выпало, – нарушил тревожное молчание Покрашин, – к рассвету обещали все двадцать.

– …Амба. Дальше танк нужен, – обернулся к ним шофер.

Они уже были в Старом Аэропорту и свернули в проезд, ведущий к «Парусу». Поперек проезда, как шлагбаум, в лучах фар виднелась наклоненная до земли молодая ель, чей ствол был согнут непогодой в тугой лук.

– Ладно, – решила Светлана, – тут уже недалеко. Пойдем втроем, вы, Игнатий Иванович, остаетесь внизу у подъезда. Визеры не работают. Черт, сэкономили на воздушке, надо будет все на подземный кабель переделывать.

С неба медленно опускалась снежная лавина. Треск сучьев и глухие удары падающих глыб были слышны и здесь.

Они перелезли через палисадник спортплощадки и пошли гуськом в обход дерева: впереди Семиверстова, за ней, стараясь попадать след в след, двигался Виктор, и замыкал цепочку Покрашин, все время озираясь по сторонам. Сзади светили фары такси.

«Ведьмин лес», – почему-то подумал Виктор. Позади раздался сухой громкий треск, похожий на выстрел; все трое моментально оглянулись и увидели, как в метрах пятнадцати от такси, к концу проезда, обрывая уже бездействующие провода фонарей, на дорогу рухнула осина.

– Отрезали.

Светлана достала зябнущими руками мобильник из сумочки:

– Говорит «Весна». Такси заблокировало у комплекса падающими деревьями. Пришлите машины, лучше три, с разных проездов. И машину разграждения. Идемте, не останавливаемся, – добавила она уже спутникам. – Держаться открытых мест, под деревья не лезть.

«Как там у Винни-Пуха – самое лучшее место для засад?» – мелькнуло в голове у Виктора.

– Виктор Сергеевич, – смотрите лучше под ноги, – заметила ему Светлана, когда он, споткнувшись, чуть на нее не свалился. – А вертеть головами будем мы, ладно?

Как ни странно, до «Паруса» они доплелись без приключений. На подветренных сторонах здания висели прилипшие комки снега, делая стены похожими на шкуру леопарда. Ну, конечно, если бывают снежные леопарды. Покрашина оставили в фойе. Виктор привычно направился к двери лифта, но Светлана его остановила:

– Еще свет отключат. Не будем искать приключений.

Риденко прохаживался в коридоре в тренировочном костюме. На руке его почему-то висело легкое стеганое полупальто из синтетики.

– А, сосед, – нарочито громко начал он, чтобы было слышно в кухонные форточки, – из командировки, что ли?

– Да, – ответил Виктор, – сейчас, знаете, в любой момент могут сорвать и отправить.

– Это точно… За цветочки ваши не волнуйтесь, я их тут поливаю. А сегодня бессонница замучила, так вот хожу, международные события пережевываю. Теперь Клинтона точно прищучат. Не оправдал доверия монополий.

Виктор в ответ молча кивнул и отпер дверь. Когда они вошли в прихожую и он хотел ее закрыть, Семиверстова остановила его движением руки: она поставила защелку на предохранитель и лишь чуть-чуть прикрыла полотно, так чтобы в коридор оставалась маленькая щель.

– Вроде все на месте, – облегченно вздохнула она, когда Виктор зажег свет в комнате, – приемник не забудьте, мы же за ним сюда по легенде. А я еще со своими свяжусь.

Она открыла секретер. Виктор взял «Турист» в руки, повертел, для проверки щелкнул регулятором громкости.

– Не трогайте терминала, – прорезал тишину странный, неживой, искаженный компьютерными фильтрами голос, – не трогайте терминала, не трогайте терминала…

– Светлана! – закричал Виктор. Семиверстова стояла возле уже включенного монитора.

– Вам письмо… – растерянно произнесла она. На мониторе разворачивалось какое-то изображение, вроде открытки.

– Не трогайте терминала, – повторял мертвый голос из приемника, – не трогайте терминала, не трогайте терминала…

В комнату влетел Риденко и потянул Виктора за собой. Последнее, что успел заметить Виктор, – это Светлану, которая стояла у монитора и целилась в экран радиофотиком.

Они неслись вниз по лестнице, и топот их ног гулко отдавался на все этажи. Но вот запищал какой-то двухтональный гудок, и из динамиков, что торчали над каждой из дверей на лестничной клетке, донеслось:

– Граждане, пожарная тревога! Пожарная тревога! Просим всех срочно одеться, взять документы, деньги и ценности и, не создавая паники, выйти из здания. Не забудьте выключить свет, газовые и электроприборы, закрыть воду…

«Пожар? А взрыва не слышно было…»

В вестибюле за их спиной зашумели двери лифта: из них выскочила Семиверстова в распахнутом пальто и бросилась вдогонку.

– Стойте. Отдышитесь, – сказал Риденко, когда они оказались на дорожке. В комплексе светомузыкой вспыхивали и гасли окна.

– А что загорелось?

– Ничего. Сам терминал не могли заминировать: в комнате визер. Это на случай, если весь дом взорвать хотели.

– Успела, – выдохнула подбежавшая Семиверстова. – Все, с сегодняшнего дня перехожу на сапоги с низкими каблуками. Сфотографировала и передала. Письмо ликвидировалось отправляющим.

– А разве в электронной почте так можно? – спросил Виктор.

– Это специальная функция, для писем, которые положено уничтожать после ознакомления. Они еще и не кассируются… Быстро на северную сторону, машина туда подойдет. – Виктор заметил в ухе у Семиверстовой крохотный наушник.

Он втайне надеялся, что на этот раз уж точно пришлют супермашину, однако с северной стороны их ждал большой угловатый внедорожник, напоминавший «хаммер». Надо сказать, в такую погоду это было куда более разумно.

– Сюда! Скорее! – Из дверцы высунулся круглолицый водитель с короткой стрижкой, ну очень похожий на типичных российских владельцев крутых джипов. – Сейчас аварийки подъедут – не выедем!

– Я останусь! – крикнул Риденко. – За народом присмотрю, и чтобы в квартиру не влезли, пользуясь суматохой!

Виктор даже не успел крикнуть ему «до свидания», как его впихнули во внедорожник, взревел мотор, и они протаранили заснеженные кусты, освобождая дорогу пожарке. Их несколько раз тряхнуло; Светлана ухватила протянутую ей водителем трубку автомобильного телефона и быстро говорила с кем-то.

– Да. Да. Это точно? Да. Нет. Нет, исключено. По приемнику. Откуда? Ясно. Ясно. Сейчас на бульваре Информатики. Будем.

Ну что, – продолжила она, уже отняв трубку от телефона, – похоже, что радиопередача была блефом, чтобы дать возможность уничтожить письмо до того, как мы его прочтем. Конечно, наши специалисты обследуют комплекс, но процентов на девяносто никаких мин там нет. Потом, оказывается, пару часов назад неизвестный пытался взломать серверный шкаф домолинии в будке у комплекса под видом ремонтника. Нам, черти, не доложили, сочли за попытку кражи. Но самое интересное, что в неизвестном узнали того самого человека, который попал под машину на Советской.