У Джун злобно блеснули глаза. Еще немного — и она, нарушив данное Одетте и Эльзе обещание, выложила бы Лидии всю правду относительного истинного положения дел. По счастью, в прихожей прозвучал громкий звонок, отвлекший ее от этого намерения.

— Это Калум! — пропела Лидия, вскакивая с места и чуть ли не бегом направляясь к двери.

Джун ничего не оставалось, как вернуться в столовую и присоединиться к гостям. Лидия с торжествующим видом ввела Калума. Он был не один и, как предсказывала Лидия, привел с собой целую кучу народа. Среди новых гостей были и знаменитости, известные всему Лондону.

Джун терпеть не могла богатых и знаменитых задавак. Подойдя к своему дружку, сидевшему за столом рядом с тощей, как спичка, рыжеволосой девицей, достававшей его разговорами о радостях тантрического секса, она отвела его в сторону и спросила:

— Может, поедем домой?

— Я бы с радостью. Только Лидия может обидеться.

— Не обидится, — уверенно сказала Джун. — Теперь ей нас. Вон сколько стильного и модного народа привалило.

В укромный уголок, где они уединились, неожиданно заглянул высокий крупный мужчина со светлыми, словно выбеленными волосами. Казалось, он кого-то искал.

— Извините, — пробормотал он и отправился комната за натой исследовать квартиру.

— А где, кстати, наши друзья?

— Эльза и Йен поехали к Элли и Дункану, — сказала Джун. — Что же касается Одетты, то она сидит дома и лелеет свои печали.

Высокий блондин с широченным разворотом плеч, который в эту минуту снова оказался в коридоре, остановился и стал с интересом прислушиваться к их разговору.

— Может быть, заедем к ней по пути домой? — предложил Джей.

— Не стоит. Я сегодня ей уже звонила, но она сказала хочет побыть в одиночестве.

— Стало быть, поедем домой — и точка?

Джимми проследил за уходом Джун и Джея, после чего подошел к Калуму:

— Знаешь, мне надоело шляться по незнакомым людям, лучше я поеду к братьям.

— Но ты даже не поздоровался с Лидией, — запротестовал Калум, шаря глазами по комнате в поисках хозяйки дома.

— Кто это? — спросил Джимми, взглянув на часы.

— Роскошная блондинка, с которой ты познакомился, мы с тобой сидели у «Неро». А еще ты виделся с ней на вечеринке открытия «РО». Неужели не помнишь?

— Так вот это кто… — протянул Джимми, который за время пребывания в Англии познакомился с таким количеством людей, что их лица и имена безнадежно перемешались у него в голове. — Жена твоего брата…

— Они еще не поженились, — прошипел Калум.

Джимми отвел Калума в сторону и, притиснув его своей могучей грудью к стене, вполголоса сказал:

— Я не знаю, Калум, какую игру ты ведешь со своим братом и его невестой, — да, признаться, и знать не хочу. Прошу только не вовлекать в эти забавы меня. Лидия — красивая женщина, ничего не скажу, но она меня нисколько не волнует. И еще: каким бы легкомысленным парнем твой брат ни был, он собирает Лидии жениться, и я на твоем месте не стал бы ему мешать.

Непривычный к подобным отповедям, Калум уже открыл рот, чтобы сказать своему приятелю что-нибудь резкое и неприятное, вроде: «Не тебе, африканскому страусу, учить меня жизни», — но в последнюю минуту передумал. Совладав с собой, он спокойно произнес:

— Поймать такси сейчас трудно, так что возьми мою машину. Шофер отвезет тебя, куда надо, а потом вернется за мной.

Джимми не заметил мгновенной перемены в настроении Калума и от всего сердца его поблагодарил:

— Спасибо за заботу. Еще раз поздравляю тебя с Новым годом!

Джимми позвонил в подъезд дома Одетты. Не получив ответа, он снова позвонил, после чего взглянул на часы. Было четверть двенадцатого. Джимми задрал голову и посмотрел на окна в ее квартире. Они были черны, как антрацит. Может быть, она решила все-таки выйти из дома и отпраздновать Новый год в какой-нибудь компании? Она могла пойти к родственникам, друзьям, наконец, в паб за углом — да куда угодно! Глупо было с его стороны ехать сюда без приглашения.

Между тем Одетта, находясь у себя в квартире, видела на экране домофона расстроенное лицо Джимми и недоумевала. Какого черта этот тип приперся к ней в новогоднюю ночь, когда в его распоряжении была как минимум дюжина мест, куда он мог пойти, чтобы отметить праздник?

С минуту покусав ноготь, она снова взглянула на экран. Джимми по-прежнему стоял у ее подъезда.

— Что вам угодно? — спросила она, нажав на кнопку переговорного устройства. Расколовшие ночную тишину резкие звуки прозвучали довольно зловеще. Джимми вздрогнул от неожиданности.

— Узнал вот, что вы сидите дома в одиночестве, — наконец сказал он, — и решил, что компания вам не помешает.

— Поздновато для компаний, — сказала Одетта.

— Ничего подобного. Сегодня Новый год.

— Я справляю Новый год по восточному календарю.

Воцарилось молчание. Одетта, к большому своему удивлению, вдруг поняла, что он ей поверил. Настолько, что, не сказав больше ни слова, отвернулся от двери и побрел в темноту. Неожиданно ей захотелось, чтобы он остался и поднялся к ней, и она нажала на кнопку дистанционного открывания замка.

Войдя к Одетте и увидев совершенно пустую квартиру, Джимми был настолько ошеломлен, что даже не пытался этого скрыть.

— Вас что — ограбили? — наконец спросил он, совладав с охватившим его удивлением.

— Я пытаюсь придерживаться простоты, рекомендуемой культом дзен, — сказала Одетта, пожав плечами. — И по этой причине продала всю свою мебель.

— Даже холодильник? — поинтересовался Джимми, заглянув на кухню.

— Вы же сами говорили, что он у меня почти не используется. А воду можно охлаждать и на подоконнике. — Одетта ткнула пальцем в ряд пластиковых бутылок с обычной водой из-под крана, поскольку на минеральную у нее не было денег.

Поскольку Калум как-то раз намекнул, что Одетта не чурается кокаина, Джимми решил, что ее довели до ручки именно наркотики. Он не знал, что и делать. Этой женщине было необходимо помочь, но вся сложность заключалась в том, что она отвергала помощь. Машинально он отвернул манжет и посмотрел на часы.

— Что это вы посматриваете на часы? — спросила Одетта. — Куда-то торопитесь? Тогда зачем приехали?

— Так уже почти полночь. Новый год наступает!

Одетта самым искренним образом удивилась.

— А я думала, он уже наступил. Даже стаканчик «Малибу» в честь этого выпила.

Джимми обратил внимание на то, что в квартире нигде не было часов. Да что в квартире! Их не было даже на запястье хозяйки дома.

— В таком случае, — сказал Джимми, — вам придется отметить наступление Нового года во второй раз. Давайте открывайте свое «Малибу».

Одетта в изумлении на него посмотрела.

— Вы что же, хотите встретить Новый год здесь, со мной?

— Ну, как вы понимаете, на Трафальгарскую площадь мне уже не успеть, — сказал он, пожав плечами.

Одетта торопливо схватила бутылку с коктейлем «Малибу» и плеснула ее содержимое в два стакана.

— Вы только не подумайте, что я алкоголичка, — сочла нужным объяснить она, указав на стоявшие на полу и на подоконнике многочисленные бутылки. — Просто бар я тоже продала.

Джимми перелил содержимое своего стакана в стакан Одетты и потянулся к другой бутылке.

— Я, с вашего разрешения, выпью виски.

Он стоял от нее так близко, что она чувствовала вырывавшееся из его уст дыхание. Одетта торопливо от него отвернулась и направилась к электрокамину.

— Почему вы ко мне приходите? Да еще всегда так неожиданно появляетесь…

— Потому что вы мне нравитесь, — просто сказал Джимми. — Потому что, как мне кажется, мы с вами очень похожи. Все в Англии, кого я знаю, жаждут чего-то добиться, стремятся что-то доказать. Все у них распланировано заранее, и только мы с вами не знаем, каков будет наш следующий шаг.

Одетта устремила на него недоумевающий взгляд. На что это он, черт возьми, намекает? На то, что они не знают, как поступят в ближайшие пять минут? Или это надо толковать расширительно — дескать, они с ним живут сегодняшним днем и не задумываются о будущем? Непонятно. Решив пока не развивать эту тему, Одетта задала Джимми простейший вопрос: