«Ты в стране недостижимой…» Ты в стране недостижимой, — Я в больной долине снов. Друг, томительно любимый, Слышу звук твоих шагов. Содрогаясь, внемлю речи, Вижу блеск твоих очей, — Бледный призрак дивной встречи, Привидение речей. Расторгают эвмениды Между нами все пути. Я изгнанник, — все обиды Должен я перенести. Жизнью скучной и нелепой Надо медленно мне жить, Не роптать на рок свирепый, И о тайном ворожить. «И я возник из бездны дикой…» И я возник из бездны дикой, И вот цвету, И созидаю мир великий, — Мою мечту. А то, что раньше возникало, — Иные сны, — Не в них ли кроется начало Моей весны? Моя мечта — и все пространства, И все чреды, Весь мир — одно моё убранство, Мои следы. И если ныне в бедном теле Так тесно мне, — Утешусь я в ином пределе, В иной стране. «Наивно верю временам…» Наивно верю временам, Покорно предаюсь пространствам, — Земным изменчивым убранствам И беспредельным небесам. Хочу конца, ищу начала, Предвижу роковой предел, — Противоречий я хотел, Мечта владычицею стала. В жемчуги, злато и виссон, Прелестница безумно-злая, Она рядит, не уставая, Земной таинственный мой сон. «Если трудно мне жить, если больно дышать…» Если трудно мне жить, если больно дышать, Я в пустыню иду — о тебе помечтать, О тебе рассказать перелётным ветрам, О тебе погадать по лесным голосам. Я позвал бы тебя, — не умею назвать; За тобой бы послал, — да не смею послать; Я пошёл бы к тебе, — да не знаю пути; А и знал бы я путь, — так боялся б идти. Я холодной тропой одиноко иду, Я земное забыл и сокрытого жду, — И безмолвная смерть поцелует меня, И к тебе уведёт, тишиной осеня. «Безгрешный сон…» Безгрешный сон, Святая ночь молчанья и печали! Вы, сестры ясные, взошли на небосклон, И о далёком возвещали. Отрадный свет, И на земле начертанные знаки! Вам, сёстры ясные, земля моя в ответ Взрастила грезящие маки. В блестящем дне Отрада есть, — надежда вдохновенья. О, сёстры ясные, одна из вас ко мне Сошла в тумане сновиденья! «Прикован тяжким тяготением…»
Прикован тяжким тяготением К моей земле, Я тешусь кратким сновидением В полночной мгле. Летит душа освобождённая В живой эфир, И там находит, удивлённая, За миром мир. И мимоходом воплощается В иных мирах, И новой жизнью забавляется В иных телах. «Понимать твою игру…» Понимать твою игру, Может быть, и нелегко. Ослабею — и умру, Этот день недалеко. Я умру, — а ты опять Будешь звёзды зажигать, Сеять чары и мечты, — Будем снова я и ты. Будем дети, будет смех, Будет сладкая любовь, Будет зло, и будет грех, И опять прольётся кровь. Снова круг мой завершив, Стану мёртв и стану жив, И твою игру прерву, Может быть, и наяву. «Я ухо приложил к земле…» Я ухо приложил к земле, Чтобы услышать конский топот, — Но только ропот, только шёпот Ко мне доходит по земле. Нет громких стуков, нет покоя, Но кто же шепчет, и о чём? Кто под моим лежит плечом И уху не дает покоя? Ползет червяк? Растёт трава? Вода ли капает до глины? Молчат окрестные долины, Земля суха, тиха трава. Пророчит что-то тихий шёпот? Иль, может быть, зовёт меня, К покою вечному клоня, Печальный ропот, темный шёпот? «Земле раскрылись неслучайно…» Земле раскрылись неслучайно Многообразные цветы, — В них дышит творческая тайна, Цветут в них Божии мечты. Что было прежде силой косной, Что жило тускло и темно, Теперь омыто влагой росной, Сияньем дня озарено, — И в каждом цвете, обаяньем Невинных запахов дыша, Уже трепещет расцветаньем Новорождённая душа. |
