А мальчик был такой маленький и нежный, и никого у него не осталось, кто бы мог любить его. Конечно, старейшины найдут для него семью, детских домов не было в Такнаасе, но Кей уже знала, что не может остаться равнодушной к мальчику. Да и женщина действительно занята, если пекарня на ней, то как она может выделить время для малыша?

— Я заберу мальчика с собой, а Джейк завтра попросит старейшин, чтобы они назначили меня опекуном.

— Ну, что ж, — вздохнула Наилена, — так, пожалуй, и лучше. Давайте, я соберу его вещи.

Большую корзину с вещами мальчика и корзинку поменьше, с продуктами нес Марк. Кей несла на руках ребенка, запахнув его в свой плащ и прижав к груди. Наханэл притих, вцепившись в нее руками, лишь блестели в свете зажегшихся фонарей его глазенки. Наилена сказала, что ему едва исполнился год, он еще не говорит, и объяснила, чем его следует кормить.

— Что ты будешь с ним делать? — спросил ее Марк.

— Ничего. Просто буду о нем заботиться, — негромко ответила Кей.

Она почему-то стеснялась своего порыва, и ей неудобно было говорить об этом с Марком. Она спросила его:

— Откуда ты здесь взялся?

— Шел за тобой, — не подумав, сказал Марк, но тут же пояснил, — Возвращался с дежурства на границе, да и решил заглянуть к Джейку. По пути заметил тебя. Ты выглядела такой задумчивой, что я не стал нарушать твоего уединения, брел за тобой сзади. И только ты завернула за угол, слышу — крики, плач, конское ржание. Ну, думаю, видать Кей попала. И поспешил тебе на выручку.

Он посмотрел на нее с малышом и сказал:

— И все-таки ребенок — это не игрушка. Ты уверенна, что справишься?

— Думаю, справлюсь, — коротко ответила Кей.

Ей нравилось вдыхать запах волос малыша, нравилось ощущать тяжесть его маленького, но крепкого тела. И она думала о Томе. Конечно, она справится, любить кого-то — нетяжелое бремя, скорее наоборот. А она чувствовала, что уже любит этого мальчика.

— Наилена боится его брать, — вдруг сказал Марк, — первым переродился дед этого малыша, потом четверо его дядей, которые служили на границе, потом бабка. А на прошлой неделе и его родители пришли к старейшинам и заявили, что их раздражает ребенок, и что они желают уйти. И ушли из города. Мать не пролила не слезинки. Отвела ребенка к соседке и как отрезала. Все семейство попало под действие злых сил. Уже теперь они наверняка проинформировали баймов о городских запасах продовольствия и о внутреннем расположении войск.

Кей спросила, крепче прижимая к себе мальчика:

— Почему тогда их отпустили?

— А что с ними делать? Убивать их не станут — совсем недавно эти люди были гражданами Такнааса, чьими-то соседями, друзьями… Суэмцы не убивают своих перерожденных.

Немного погодя Кей снова спросила:

— Наилена почему боится?

— Так ведь он теперь потомок баймов. Она боится перерождения. И совершенно правильно. Риск есть. Многие бояться. Так что, пожалуй, даже хорошо, что ты взяла заботу о ребенке на себя. Тебе угроза перерождения не грозит.

— Значит и Джейк тоже знает о перерождении этой семьи?

— Конечно.

— И все в городе знают?

— Джейк не говорил тебе, потому что не хотел тебя пугать.

Кей кивнула. Потом спросила:

— Как узнали, что его дед и дяди переродились? Они тоже сами пришли к старейшинам?

— Нет. Его дед, Керенаин, занимался извозом. Сыновья ему помогали. Один из его парней бывал и в моих обозах, помогал мне, за плату, разумеется. Ну, а после того, как над городом летал Гзмарданум, что-то не заладилось у них в деле, начались ссоры, непонимание между ними. Как-то в одно из их дежурств на границе, они ведь тоже дежурили, и выпало им дежурить вместе — Керенаину и его четверым сынам. Кроме старшего, отца маленького Наханэла. Все они вместе и ушли к баймам. Обокрали при этом торговую палатку, что у Южных Ворот, недалеко от дороги. И в тот же день жена Керенаина, бабушка ребенка, ушла. Так что, вот так.

Кей вздохнула и крепче обняла малыша, словно пытаясь оградить его от страшной опасности.

Джейк ничуть не удивился ее поступку. И не возмутился. Принял все, как должное.

— Что ж, очень даже возможно, что старейшины доверят тебе заботу о ребенке. Жилище у тебя есть, деньги тоже есть. Но усыновить ты его не сможешь. Несмотря ни на что он является наследником фамилии и имущества своего отца. Таковы законы Суэмы, — пояснил он.

Вместе с вещами малыша Наилена передала кожаный небольшой футлярчик, в котором хранилось «Свидетельство об Имени» — такой себе суэмский документ, подтверждающий личность ребенка. Желтоватый твердый пергамент, свернутый как свиток, был украшен печатью Такнааса с изображением единорога, и в нем было записано имя мальчика, дата рождения и имена его рода — отца, деда, прадеда и так далее. Мальчика звали Наханэл-Туурим.

Кей, неторопливо раздевая малыша, сказала:

— Неудобно произносить такое длинное имя. Можно будет дать ему другое?

— Имя поменять ты не сможешь, оно ведь родовое, — пояснил Джейк, — но можешь добавить второе, то, которое тебе нравится. Его допишут в свиток.

— Тогда мы будем звать тебя Грэг, малыш, — сказала Кей, с теплом заглядывая в блестящие, темно-карие глаза мальчика.

Дома, при свете электричества, Кей рассмотрела ребенка. Он был довольно крепким и высоким для своего возраста. Длинные каштановые волосы завивались колечками, ресницы над блестящими влажными глазами расходились частыми лучиками, на кругленьком подбородке была маленькая ямочка. Мальчик выглядел несчастным, потерянным и тихо хныкал.

— Мне кажется, он устал, — задумчиво сказал Джейк.

— Его надо покормить, выкупать и уложить спать, — сказала Кей, снимая ботиночки с его ножек.

Вещей у Грэга в корзинке оказалось совсем не много, только самое необходимое. Наилена объяснила, что родители мальчика принесли только эти вещи, а она сама не могла пойти в заброшенный, опустевший дом за остальной одежкой ребенка. Теперь Кей понимала, почему.

Тапочек у Грега не было, Кей выудила носочки из-под стопки штанишек в корзинке, одела их на ножки и взяла малыша на руки.

— Я думаю, что ему нужна одежда, — заметил Джейк и посмотрел на Марка, до сих пор молча наблюдавшего за происходящим.

— Завтра мы купим все, что надо, — сказала Кей.

— А где ты положишь его на ночь? — спросил Джейк.

— С собой, в свою кровать.

— Кей, он наверняка намочит тебе постель, он же совсем маленький, — заметил Джейк.

— Что-нибудь придумаю.

— Ладно, — вздохнул Джейк, — пойду я в магазин за клеенками и пеленками.

— Закрыты ведь уже магазины, — возразила Кей.

— Есть у меня один знакомый, владелец магазина, надеюсь, он мне не откажет, — сказал Джейк и глянул на Марка.

— Куда от вас денешься, — ответил тот и усмехнулся, — тогда пошли быстрее. Видно, не удастся мне попить у вас чаю.

— Я и не знала, что у тебя есть магазин, — удивилась Кей.

— Это все моя скромность. Никогда не спешу хвалиться своими достоинствами, особенно перед дамами.

— Разошелся, — буркнул Джейк снял с вешалки плащ и добавил, — Раз у тебя так много достоинств, может, ты окажешь спонсорскую помощь сироте и не возьмешь с нас ни копейки?

— А это уже вымогательство, — Марк тоже накинул на себя плащ и весело улыбнулся Кей, — ну, что с вами поделать? Придется терпеть убытки.

Кей улыбнулась и закрыла за обоими мужчинами дверь.

Она принесла свою коллекцию зверей, чтобы хоть как-то успокоить малыша, пока варилась молочная кашка. Но уставший Грэг напрочь отказался от еды, упрямо сжимая рот и отворачивая голову. Лишь печенье с изюмом ему понравилось.

— Ну, что ж, дорогой, — сказала ему Кей, — поешь хоть печенье.

Грэг съел несколько печенек и выпил кружку какао с молоком, после чего сделал на полу кухни большую лужу.

— Ну, вот, Джейк оказался прав, ты все-таки дуешь в штаны, — усмехнулась Кей, вытирая мокрый пол, — но ничего. Я думаю, что мы с этим как-нибудь справимся.

Малыш Грэг лишь посматривал на нее своими большими, темно-карими, как каштаны, глазищами и крошил на пол печеньку.