— Что ты собираешься со мной сделать? — спросила она, приближаясь к нему. — Пытать электрическим током? Нашпиговать наркотиками?

— О нет, мы можем быть более изобретательными, чем ты думаешь, — спокойно отреагировал тот, медленно приближаясь к ней. — Возможности сделать чью-то жизнь невыносимой практически безграничны. Ты не представляешь себе, каким ужасным может быть поселившийся в душе страх, как он может легко разрушить всю твою жизнь, которая станет насквозь прогнившей и тоскливой. И при этом — никакой возможности укрыться от всепожирающего страха.

— Слишком самонадеянное допущение.

— Не думай, что ты внезапно обрела иммунитет от страха. Это никому не под силу. И не надо тешить себя надеждой, что я этого не сделаю.

— Я знаю, — прошептала она с нескрываемым гневом в глазах. — Но я избавлю тебя от подобного удовольствия. Ева уехала в Халонг-Бэй, чтобы с кем-то повидаться. Это абсолютная правда. Когда шофер Фрейзера высадил нас, она сказала, что ей нужно встретиться со своим другом в Ханое, а потом взяла машину и отправилась в Халонг-Бэй.

— Что ей там нужно?

— Не знаю. Она не сказала. — Кэсси пристально посмотрела ему в глаза и впервые почувствовала в душе необъяснимый страх.

— Хорошо, возможно, нам удастся остановить ее, если мы отправимся туда на вертолете. — Он немного помолчал. — Скажи, почему Фрейзер решил отпустить вас?

Кэсси почувствовала, что врать стало намного легче, когда он уже единожды поверил ей.

— Я всем сказала, что еду в этот лагерь, чтобы повидаться с Евой и с ним. Думаю, что его это напугало. К тому же я не вижу никаких причин задерживать нас там.

Кэсси с невинным видом пожала плечами, и Стормонт подозрительно покосился на нее.

— Ну ладно, — продолжала она, уступая его нажиму. — Я знаю, что он что-то замышляет, иначе просто не приехала бы сюда. Но мне неизвестно, что именно он задумал, а самое главное, он знает, что я ничего не знаю. Видимо, поэтому он и решил оставить нас в покое.

Стормонт быстро шагнул к двери.

— Ты останешься в посольстве. Здесь безопаснее.

Кэсси вдруг вспомнила слова Евы о том, что кто-то из сотрудников Фирмы хочет уничтожить ее, лишив надежного прикрытия. Она видела глаза Стормонта и без труда читала в них отчаяние, надежду и … любовь к Еве. Нет, он не похож на человека, который мог бы убить ее.

Она устало опустилась на ковер у стены и стала терпеливо ждать дальнейшего хода событий.

Выйдя из комнаты, Стормонт немедленно вызвал Кортни.

— Нам нужен вертолет и разрешение властей на ночной полет. Мне плевать, как ты его достанешь, но сделай это как можно быстрее.

Кортни вернулся минут через двадцать.

— Вертолет с пилотом ожидает нас на территории посольства Австралии. Они долго выпендривались, но все же вынуждены были согласиться, так как должны нам за кое-какие услуги.

Вскоре Стормонт, Кортни и еще трое вооруженных мужчин уже мчались к зданию австралийского посольства. Вертолетчик молча кивнул в знак приветствия, запустил двигатель, и машина плавно поднялась в воздух, взяв курс на Халонг-Бэй. Вечером в одиннадцать они были на месте и немедленно приступили к поиску Евы.

На подходе к лагерю Ева сбавила шаг и прикинула, что до него осталось не больше мили. Увидев неподалеку небольшую лужу, она подошла поближе, опустилась на колени и, набрав полную горсть густой грязи, стала втирать ее в волосы, руки и ноги. Последней деталью ее импровизированного камуфляжа было лицо.

Покончив с «гримом», она осторожно двинулась к лагерю и вскоре услышала едва уловимый звук работающего электрогенератора. Выждав еще какое-то время, она увидела тусклые огоньки, слабо мерцавшие в непроглядной темноте джунглей, а потом различила и колючую проволоку, опоясывающую лагерь.

Она почувствовала прилив бодрости и снова посмотрела на часы. Одиннадцать. Еще рано. Надо подождать как минимум час, пока Фрейзер и Ха Чин не улягутся спать. У Фрейзера за последние несколько дней выработалась привычка удаляться в свою комнату сразу же после ужина, то есть где-то в половине одиннадцатого. Ева напрягла зрение и увидела тоненькую полоску света, пробивавшуюся из-под его двери. Скорее всего они будут пьянствовать допоздна. Хорошо бы подождать до трех или четырех часов ночи, когда сон наиболее крепок, но вряд ли ей удастся выдержать подобное напряжение. Нервы и так уже на пределе. Тем более что вокруг лагеря могут прохаживаться охранники или, не дай Бог, нагрянут люди Стормонта и все испортят. Ведь рано или поздно местонахождение Кэсси будет обнаружено агентами Стормонта, а уж он-то непременно заставит ее говорить. Но самое ужасное заключается в том, что до нее могут добраться люди Фрейзера. И тогда начнется самая настоящая охота. Стормонта она еще может хоть как-то обмануть. Но Фрейзера — никогда.

Ее мысли неожиданно остановились на абсолютной загадочности мотивов Стормонта в этом деле. Что если именно он лишил ее прикрытия и тем самым обрек на неминуемую гибель? Например, по недомыслию? Кому это нужно? Чистая ненависть? Желание увидеть ее конец? Или просто предупредить Фрейзера о том, что за ним следят? В таком случае ее смерть оказалась бы средством, а не целью. Как ни крути, а ее все-таки предали. Она должна была стать маленьким звеном в длинной цепи трагически обрывающих жизнь случайностей.

Когда часы показали полночь, Ева решительно встала на ноги. Немного размявшись, она поправила слипшиеся от грязи волосы, проверила пистолет, сунула его за пояс и стала потихоньку пробираться сквозь деревья.

На расстоянии примерно ста ярдов от лагеря она остановилась и внимательно оглядела прилегающую территорию. Она была ярко освещена фонарями, но обилие теней и темных пятен облегчало задачу. На посту находились трое. Двое охранников сидели в бараке и по обыкновению резались в карты, а третий болтался по территории с фонарем в руке. Все было тихо и спокойно. Они могли ожидать кого угодно, только не ее. Для них она была мертва.

Ева внимательно присмотрелась к маршруту охранника. На один обход вокруг лагеря у него уходило около десяти минут. Она осторожно приблизилась к той части территории, где находился барак Фрейзера. Это была одноэтажная деревянная постройка, в которой, по всей видимости, во время войны располагался штаб командования, так как именно этот барак выглядел наиболее добротно и прочно. Что до остальных людей Фрейзера, то они устроились в соседнем бараке, рядом с боссом.

В домике Фрейзера горел свет, еле заметно пробивающийся из-под двери и сквозь плотные шторы. Ева быстро оглядела лагерь. Охранник в это время должен находиться на противоположной стороне. Дом Фрейзера надежно укрывал беглянку от посторонних глаз. Не долго думая Ева подползла к заграждению из колючей проволоки и вынула из рюкзака плоскогубцы.

На ее счастье, к этому ограждению не был подключен электрический ток. Она проверила это еще тогда, когда томилась здесь в заключении. И все же было страшно прикоснуться плоскогубцами к оголенным проводам. Пересилив страх, она проделала небольшую дыру и застыла в ожидании возможной тревоги. Все было спокойно. Тогда она быстро пролезла в нее и стремглав бросилась к домику, пересекая открытое пространство. Все прошло благополучно. Прижавшись к стене, она осторожно заглянула в небольшое окошко, выходившее в туалет и ванную. К счастью, оно было открыто. Подтянувшись на руках, Ева осторожно пробралась внутрь и замерла, прислушиваясь. В доме стояла тишина. Она слышала только собственное дыхание да ритмичное биение сердца. Вынув из-за пояса пистолет, Ева слегка приоткрыла дверь.

Ее взору открылся пустой длинный коридор. До комнаты Фрейзера оставалось несколько шагов. Преодолев это расстояние, она вытянула руку вперед и резко распахнула дверь.

Фрейзер и Ха Чин мирно сидели за большим столом и играли в шахматы. Увидев ее, Ха Чин вскочил от неожиданности, выкатив глаза. Затем он резко наклонился к полу, где лежал его револьвер, и ненароком опрокинул стол на Фрейзера.