Через несколько минут он полностью успокоился и, сняв трубку, набрал номер Ли Мэя в Гонконге.

— Я хочу, чтобы ты прилетел ко мне первым же рейсом.

— Вылетаю.

Ева Каннингэм отчаянно пинала ногами простыни, которые крепко спеленали ее тело. Сны и кошмары переплелись в одно неразделимое целое, доставляя ей невыносимые муки. Высвободив наконец руки и ноги, она почувствовала, что по ее телу скатываются крупные капли пота. Ева тряхнула головой, глубоко вдохнула полной грудью, а затем стала делать медленный выдох, постепенно успокаиваясь.

Сквозь плотные шторы в спальню пробивался дневной свет. Она посмотрела на стоявшие на туалетном столике часы: восемь утра. Можно еще немножко понежиться в постели и проанализировать все свои ночные кошмары. Фрейзер не выходил у нее из головы. Ева призвала на помощь всегда выручавшую ее логику, чтобы развеять охватившие ее омерзительное чувство страха.

Она машинально прокрутила в голове все события предыдущего дня. Так. Встреча с Фрейзером в банке «Кэйс Рид». Короткая прогулка. Дом Фрейзера. Сексуальное неистовство. Тут ее мысли стали путаться. С эмоциональной точки зрения секс с этим человеком оказался для нее вполне приемлемым и терпимым. Она даже была удивлена неожиданным предательством своего тела. Она спала с ним, не испытывая при этом сколько-нибудь заметного отвращения. Затем наступило самое неприятное. Проснувшись в его постели, Ева стала терзаться, что, возможно, проговорилась во сне и поставила себя тем самым на грань сокрушительного провала. В течение многих дней она тщательно фильтровала слова и полностью контролировала мыслительный процесс, но во сне она, естественно, могла проговориться. Неужели это действительно произошло?

Она вспомнила, что, когда он подошел к ней на кухне, в его глазах блеснуло что-то похожее на подозрение, но это, как ей казалось, было скорее связано с его ущемленным достоинством, а не с тем, что она могла произнести во сне. Его телефонный разговор в кабинете, естественно, не предназначался для посторонних. Даже если он заподозрил ее в том, что она подслушивала, ну и что? Его врожденный ум и собранность могут быть ослаблены домашней суетой и уверенностью в том, что она лишь банальный предмет его сексуальных домогательств. Он не может и не должен видеть дальше этого. Для этого у него нет абсолютно никаких оснований. Она останется невидимой для него до тех пор, пока будет проявлять в отношениях с ним разумную осторожность и осмотрительность, а это именно то, чему она неплохо обучилась за прошедшие годы.

Ева вскочила с кровати, спустилась вниз и принялась за обычные утренние дела — музыка, физические упражнения и холодный душ. Сорок минут спустя она уже была в залитой щедрым весенним солнцем гостиной.

Ровно в восемь сорок пять Ева расположилась в самом центре солнечного потока и позвонила Стормонту. Звонок оторвал его от завтрака. Он недоуменно посмотрел на аппарат, пытаясь сообразить, кто бы это мог быть в такую рань.

— Алло?

— Стормонт, я готова отчитаться о проделанной работе.

— А, Ева, — обрадовался тот.

Она приступила к быстрому и вполне деловому рассказу, держа в руках чашку кофе и сигарету.

— После встречи я пошла к нему домой. Все было так, как ты и предполагал. Огромный дом, дорогая обстановка. Хозяин оказался весьма сдержанным и деликатным, но не без некоторого самолюбования. Все было спокойно и чинно, никаких сюрпризов и неожиданностей. За исключением одного: когда он думал, что я спала, в его кабинете состоялся какой-то важный телефонный разговор. К сожалению, я не смогла разобрать ни единого слова, но все же мне показалось, что он кому-то угрожал. А потом появился на кухне с совершенно испорченным настроением, но ко мне это не имело никакого отношения. Скорее всего, он расстроился из-за того бедного парня, с которым говорил по телефону.

— Бедного парня? Ты говоришь так, словно симпатизируешь ему.

— А почему бы и нет?

— И все же я склонен думать, что на другом конце провода была не какая-то невинная жертва этого злодея, а его сообщник.

— Надо перехватить его телефонные разговоры.

— Наберись терпения. Всему свое время. Как ты думаешь, он клюнет на живца?

— Это уже моя забота, Стормонт. Пока. Буду поддерживать с тобой связь.

Кэсси прибыла на работу без двадцати минут девять и сразу же направилась в свой кабинет, к которому можно было добраться только минуя офис Ричардсона. Молча кивнув ему, она уже хотела пойти дальше, но тот жестом остановил ее и пригласил к себе. Кэсси подошла к столу и села, машинально прислушиваясь к его телефонному разговору.

— Роби, тут ко мне зашла Кэсси. Я хочу переключиться на селектор, не возражаешь?

— Превосходно, — послышался в динамике холодный, хорошо поставленный голос Фрейзера. — Доброе утро, Кэсси.

— Доброе утро, Роби.

— Я только что сказал Джону, что, по моему мнению, это самая интересная сделка из всех, которые вы мне предлагали. Конечно, хотелось бы выяснить кое-какие подробности, но если все окажется именно так, как нам было представлено, то вы вполне можете на меня рассчитывать.

— Замечательно, — с нескрываемой радостью произнес Ричардсон и адресовал Кэсси самодовольную улыбку. — В таком случае начнем собирать материал.

— Кстати, в чем будет заключаться ваша роль и кого именно вы будете представлять?

Ричардсон повернулся к Кэсси, которая сидела, прильнув к селектору.

— Вместе с тобой и Евой мы примем участие в капиталовложениях, разработаем стратегию наиболее выгодного развития и исследуем юридические права участников при покупке дополнительных пакетов акций. Кроме того, мы соберем воедино все отдельные элементы этой сделки, подготовим необходимую документацию, отыщем компетентных специалистов, хотя я не сомневаюсь, что ты и сам, вероятно, хочешь приложить к этому руку.

— Нет-нет, я с удовольствием предоставлю все это вам, — солгал Фрейзер, удовлетворившись тем, что все остальное достанется ему. — Значит, вы выступаете в роли старомодных финансистов, обеспечивающих всестороннее выполнение условий сделки, и готовы взять на себя свою долю риска в отличие от тех слишком шустрых и слишком предприимчивых больших банков, которые в последние годы стараются отхватить как можно больший кусок пирога.

— Мы делаем практически все, правда, Кэсс?

— Да, если нам это выгодно.

— Позвоните мне на днях, — подытожил Фрейзер. — Если дело выгорит, то я хотел бы, чтобы это случилось как можно скорее.

— До сих пор все шло нормально, — успокоил его Ричардсон и прервал разговор.

— М-да, — озабоченно хмыкнула Кэсси.

— В чем дело?

— Да ничего особенного. Я просто подумала, не пора ли нанести визит Оуэну Куэйду.

— Да, ты права. Мы не сможем продвинуться вперед ни на шаг, если не будем чувствовать себя с Евой комфортно и совершенно спокойно.

Кэсси положила руки на стол и стала задумчиво разглядывать кончики своих пальцев.

— Что ж, решение грамотное.

— Насколько хорошо ты ее знаешь? — Этот вопрос Ричардсон задавал Кэсси много раз, но так и не получил от нее сколько-нибудь вразумительного ответа.

— Насколько хорошо вообще можно знать кого-либо? — вопросом на вопрос ответила она. — Мне кажется, что я знаю ее вполне достаточно. Она умна, талантлива, знает свое дело, насколько я могу судить по последнему разговору, в ней есть огонек, необходимый для организации дела. Кроме того, она может быть хладнокровной и рассудительной, а то и страстной, если понадобится. По-моему, вчера она продемонстрировала почти все свои качества. Кстати сказать, я была очень удивлена теми переменами, которые в ней произошли за последние годы.

— А тебе не показалось, что она была слишком холодна с Фрейзером?

— Холодна? Неужели ты не видел ее в самом начале встречи? Она полностью переключилась на него и просто блистала своей красотой.

— Но она действительно красива.