В трубке снова установилось молчание; и снова его прервал озадаченный голос Кэсси:

— Я тоже старалась не огорчать тебя. Желание Фрейзера воочию убедиться в существовании месторождения вполне разумно, но достаточно неожиданно для меня. Мы ведь теперь партнеры, не так ли? А вы решили отправиться туда, даже не посоветовавшись с нами.

В этот момент в разговор вмешался Фрейзер:

— Кэсси, это Роби. Понимаешь, пока я сидел здесь, у меня накопилась масса дел по всему миру. Не могу же я советоваться с тобой всякий раз, когда мне нужно заняться своими делами.

— Меня не интересуют все твои дела, Роби. Но эта сделка висит на мне. Нам нужно срочно решать проблему с «налетом медведей». Я не хочу больше получать подобные сюрпризы, иначе сделка будет спущена на тормозах.

— Не исключено, что мой осмотр месторождения вдохнет в тебя новую жизнь. Кстати, есть еще какие-нибудь новости по поводу «налета медведей»?

— Нет. Абсолютно ничего. Слухи по-прежнему циркулируют, но ничего нового пока не появилось. Пусть все остается как есть. В конце концов, когда все это прекратится, мы получим определенные выгоды. Но не забывайте, что мы все еще находимся на красной отметке. Я успела купить пакет акций еще до обвального падения цен. Полагаю, что вы сделали то же самое. Не такая уж большая сумма, но все равно мне это не нравится. Думаю, что вам тоже.

— Да, это не самое приятное развлечение.

Кэсси проигнорировала его замечание.

— Послушай, Ева, если ты должна непременно ехать туда, пожалуйста, поддерживай со мной связь. Звони при первой же возможности. Договорились?

Сама того не сознавая, Кэсси бросила ей тонкую спасительную нить.

— Я непременно позвоню. Обещаю. Ты довольна?

— Не совсем.

Ева и Фрейзер разместились на заднем сиденье машины, которую вел опрятно одетый шофер.

— Куда сейчас? — спросил он нетерпеливо.

— Ленгтон-стрит, — тихо ответила Ева, затаив дыхание. В эту минуту она ненавидела каждую сотню ярдов, неумолимо приближающую ее к дому.

— Я пойду с тобой, — решительно заявил Фрейзер, когда машина, скрипнув тормозами, остановилась перед входом. Ева оцепенела и хотела было возразить, но передумала и направилась к двери, доставая из сумки ключи. Она ощущала позади себя его дыхание и с трудом сдерживала себя, чтобы не врезать ему каблуком в пах.

— Я только возьму свой паспорт.

Они вошли в гостиную. Фрейзер внимательно следил за каждым ее движением. Ева выдвинула ящик стола и стала рыться в нем, а он тем временем бегло осмотрел ее жилище. В нем не было ничего такого, что свидетельствовало бы о сильном характере этой женщины. Здесь была такая же пустота, как и в ее легенде и в докладе Куэйда.

— Ну что, поехали? — недовольно проворчала Ева.

Ей так и не удалось связаться со Стормонтом, хотя в душе теплилась надежда, что Кэсси рано или поздно в той или иной форме донесет до него эту информацию.

Через несколько часов они уже сидели в салоне первого класса и привыкали к натужному реву двигателей. Фрейзер, казалось, не проявлял к ней абсолютно никакого интереса. Он что-то читал, что-то ел, постоянно пил и много спал, обронив за время полета лишь несколько ничего не значащих фраз. Ей даже показалось, что он обращается с ней как со своей пленницей. В ее душе постоянно вскипала злоба, но не из-за себя, а из-за той милой девушки, которой она вполне могла быть при других обстоятельствах и которая могла бы сидеть вот на этом месте, рядом с Фрейзером, поглощенная приятными мечтами, а не тягостным предчувствием беды.

Они прибыли в Гонконг в среду вечером. Фрейзер прошел через здание аэропорта так легко, как будто не было позади столь длительного перелета. В зале стоял невообразимый шум, производимый многоликой и разношерстной толпой. Их то и дело приветствовали, но это были не радостные возгласы бедняков, а самодовольные голоса местных богачей, увешанных бриллиантами, изумрудами и бесчисленными кожаными сумками.

Ева шла чуть позади Фрейзера, поражаясь тому вниманию, которое приковывал к себе ее спутник. Правда, на нее тоже обращали внимание, но это были совершенно другие взгляды — любопытные, враждебные и завистливые. Так обычно смотрели на супругу тайпэна а Фрейзер действительно был тайпэном, то есть почтенным богатым торговцем, определявшим судьбу многих людей. В Лондоне он был более сдержанным, более веселым, а здесь он являл собой воплощенное величие азиатского шейха, ненасытно упивающегося своей властью. Ева с трудом поспевала за ним, стараясь подавить в себе чувство отвращения и презрения.

На выходе из аэропорта их ждал личный шофер Фрейзера, услужливо открывший дверцу длинного серого «роллс-ройса». Через минуту они уже медленно продвигались по центральной улице, до отказа забитой такими же дорогими «роллс-ройсами», «мерседесами» и «порше», концентрация которых была просто немыслимой для других городов мира.

Ева посмотрела на возвышающиеся с обеих сторон небоскребы и подумала, что Гонконг уже давно превратился в азиатский Манхэттен, но только более богатый и более вычурный. Небоскребы здесь росли прямо на глазах, поражая своей роскошью и изысканностью. Все улицы были залиты неоновыми огнями реклам, и все здесь было подчинено одному богу — деньгам. Они здесь были так же ощутимы физически, как, например, запах моря, проникающий в город из залива, и как жара, окутавшая их сразу же, как только они покинули салон лимузина с кондиционированным воздухом.

Ева повернулась к Фрейзеру, который сидел, отрешенно уставившись в окно.

— Почему мы не полетели на вертолете?

— Я предпочитаю передвигаться по дороге. Помогает быстрее адаптироваться к местным условиям.

В его глазах отражались яркие неоновые огоньки, которых становилось все больше, по мере того как они поднимались на холм, усеянный роскошными особняками местных богачей. Еве показалось странным, что во всем облике Фрейзера отчетливо просматривалось какое-то необъяснимое возбуждение, которое обыкновенно испытывает изголодавшийся человек, переступающий порог ресторана.

Еще несколько минут — и они подъехали к огромному зданию из белого камня, уютно прилепившемуся на склоне холма. Именно за этим домом недавно наблюдал Стормонт. На гаревой дорожке перед домом их встречали дворецкий и экономка.

— Ким отведет тебя в твои покои.

Экономка медленно поднималась по витой лестнице, что дало Еве возможность оглядеться. Внутреннее пространство дома поражало обилием мрамора, хрустальных люстр, мебели красного дерева, персидских ковров и безумно дорогих картин в позолоченных рамах. Все это громко возвещало о сказочном богатстве хозяина дома, лишь слегка прикрытом чисто английской сдержанностью. Все вокруг утопало в море цветов и ярких огней, но вместе с тем не вселяло постороннему человеку радостного ощущения веселья.

Ким остановилась в конце длинного коридора.

— Здесь ваши комнаты.

Ева вошла в огромную гостиную с деревянным полом, украшенным затейливым орнаментом и покрытым шелковыми китайскими коврами ручной работы. На стенах висели многочисленные картины, на которых были запечатлены цветы, сады и обнаженная натура. Чуть дальше находилась спальня, которая с первого взгляда поражала воображение. Ее стены были не белыми, как в гостиной, а золотисто-коричневыми, что прекрасно гармонировало с огромной резной кроватью из ценных пород дерева и такими же платяными шкафами.

Услышав чьи-то шаги, Ева резко обернулась. На пороге спальни стоял Фрейзер. В его глазах застыло такое выражение, что ей стало дурно. Она чувствовала, что нечто подобное произойдет рано или поздно, но не думала, что все случится так быстро. Не долго думая он направился к ней, схватил за плечи и грубо повалил на кровать, срывая с нее одежду. Ева безотрывно смотрела в его глаза, но не видела там ничего, кроме холодной жестокости и упоения собственной властью.