1911 ЗА ЧТО ПОГИБЛИ? [83] Перевод А. Ревича Я вновь о племянниках вспомнил моих, Их четверо было когда-то. Сегодня я думал об участи их. Кого мне жалеть? Чья судьба тяжелей? Несчастных сестер или их сыновей, Пропавших в бою без возврата? Под Красником пал сын одной из сестер, И мать безутешна в печали. Вторая ребят своих ждет до сих пор. Напрасно! От них даже весточки нет. Сын третьей сестры привезен в лазарет. Не выживет — в письмах писали. Я помню: ребята, как травы, росли, В песке возле дома возились, Их смуглые лица румянцем цвели; А как они пели, вечерней порой По склону холма возвращаясь домой. Те дни до сих пор не забылись. И вот окружает их ливень свинца, Их жизнь трехгрошовою стала, Сраженные ждут не дождутся конца, И корчатся в муке последней тела, Но смерть наступает, а боль отлегла, — Спокойные спят, как бывало. И жалость и боль утихают во мне, И сердце не чувствует горя. Я вижу племянников словно во сне. Мне все безразлично, как будто плыву, И медленно режет корабль синеву В морском безмятежном просторе. Не знаю я, шепчут ли трупы во рву. Но к сердцу слова долетели. Не то мне приснилось, не то наяву Бегущих румын я увидел вокруг. Они что-то ловят, но нет у них рук. Хотят закричать — онемели. И кто-то толкает их в гущу резни, Им всем уготована мука. Увы! Не за нас погибают они. Ищу я ответа: «За что же? За что?» — И чувствую: мне не ответит никто. Глухое безмолвье. Ни звука. 1914
ВОЛОС, ДАКСКИЙ ЖРЕЦ Перевод С. Липкина Он стар, он много перенес. Беспомощен, седоволос, Он с белой бородою длинной Бредет дорогою пустынной, Он плачет, согнутый кручиной, — Никто не слышит слез. Кругом — сражения поля, Покрыта мертвыми земля. Над ним — отара туч густая. В лесу завыла волчья стая, Добычу жадно поджидая, А близко нет жилья. Он был Митраса [84]верный жрец. Теперь всему пришел конец. Почти все даки перебиты, Разбиты боги, в прах зарыты, А здесь от ветра нет защиты, И небо — как свинец. Воспоминаньями томим, Он полон призрачным былым, Когда гремела даков слава, Когда богата, величава Была великая держава И унижала Рим. Он, Волос, он тебя венчал На царство, светлый Децебал! Ты был страны хозяин властный, А он, семье богов причастный, Сердцам даруя пламень ясный, Бесстрашных поучал. Он честен был, как дак, а их Боялись все в краях чужих. Они склонялись пред богами, Что создали за облаками Блаженный рай, хоть были сами Твореньем рук земных. Недавний сон его обжег. Раскрылось небо, как чертог, Христос явился просветленный, С улыбкой доброй, умиленной, — Коварный, женщиной рожденный, Богам враждебный бог! Да разве он велик и свят? Он — трус, а перед ним дрожат, Надели на него заране Венец терновый, знак страданий, Трусливы эти христиане, Презренные стократ! Смиренья требует Христос, Он смерть над жизнью превознес, А на земле, в ее тревоге, Нужны языческие боги! Он, жрец, придет, как воин строгий, Что Риму гибель нес! Все так, но это сон, мечта… Что, если тот посол Христа Был прав? И впрямь его моленье От бурь спасало населенье, Несло безумным исцеленье, И жизнь его чиста? Нельзя понять, как он сумел Спастись от копий и от стрел! Он был обманщиком и вором, И вот его сожгли с позором! Явил он разве чудо взорам? Остался разве цел? Он нужен слабым и больным, А мы должны унизить Рим, С врагом воюя неустанно. Затем вино, что всем желанно, Испить из черепа Траяна И хохотать над ним! Но даки странствуют впотьмах, Их города — и пыль и прах, Леса — в крови, кругом — кладбища, От сел остались пепелища, И на дороге — их жилища, Их гонит смертный страх. Он бродит в поле, как мертвец. Тускнеет запада багрец. Где Децебал, чья рать боролась? Он слышит бури гневный голос, И в буре исчезает Волос, Последний дакский жрец. 1914 ИОН ЛУКА КАРАДЖАЛЕ ПОТЕРЯННОЕ ПИСЬМО Комедия в четырех действиях Перевод И. Константиновского ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Штефан Типэтеску— уездный префект. вернуться За что погибли? — Стихотворение было написано Дж. Кошбуком в начале первой мировой войны, когда трансильванских румын насильно отправляли на фронт воевать ради интересов правителей Австро-Венгерской империи, владевшей Трансильванией. |
