1900 РОЖДЕСТВО В ЛАГЕРЕ (На поле Смырдана, 1877 г.) Перевод С. Липкина И даже те, кто шутит постоянно, Полузамерзшие, замолкли ныне. Их острая тревога безымянна. Им кажется: они умрут в пустыне, Куда судьбой заброшены нежданно. В немом снегу погребена палатка, Нет ни тропинки, ни дверей, ни неба. Сидят в парадной форме для порядка, Сидят, подогревая корки хлеба Застывшего… Да, им, видать, несладко. Вот слышен шум вдали. То гул орудий Иль колокола сельского раскаты? Сегодня рождество справляют люди. Заплакал кое-кто… Грустят солдаты, Их головы опущены на груди. А дома люди празднично одеты. Огонь веселый в очаге пылает. Гостеприимной дружбою согреты, Пришли соседи. Пес визжит и лает, И раздаются шутки и приветы. А на столе — удавшийся на диво На полотенце хлеб, вино в кувшине. И дед, всегда сидящий молчаливо, Здоровья, счастья всем желает ныне И пьет вино домашнего разлива. Хозяйка, повязав передник новый, Все время бегает и суетится, Для всех находит ласковое слово, На лавку просит каждого садиться,— Как бы из сердца создана сплошного. Ее малыш, растущий понемножку, Ручонками задвигал в колыбели. Вот он ко рту подтягивает ножку. В сиянье солнца тучи заблестели, И все прильнули весело к окошку. На улице сверкают даже тучи! Веселье, праздник, суета, наряды. И старый дед, чтоб рассмотреть получше, К стеклу пригнулся… Снежные снаряды Летят, смеются девушки певуче. Вот окружили девушки толпою Толпу парней поменьше. Снега груду Разворошили, заняты борьбою Веселою, и снег блестит повсюду — За пазухой, в кудрях и над губою… А здесь — пустыня. Вряд ли посторонний Путь проторит к палатке сквозь сугробы. Лишь ветер изливает в долгом стоне Свою тоску, исполнен дикой злобы, И реют вороны на небосклоне. 1900 ПИСЬМО ИЗ МУСЕЛИМ-СЕЛО Перевод К. Ваншенкина Пусть в добром здравии найдет Тебя мое посланье. Здесь ветер воет, дождик льет, Ненастье — наказанье. Со мной сын Аны — наш Антон, Душа да кости, хворый, — Заплачешь, так он изможден, — И месяц уж который! Ты знай, что здесь была война, Смерть не на шутку, мама, — Как листья с веток, нас она Сбивала наземь прямо. И сам почувствовал я вдруг, Как пуля подлетела И, — места не нашла вокруг, — В груди моей засела. Но лучше мне уже теперь, И думаю, что скоро Передо мной раскроют дверь, И я увижу горы. Да, просьба у меня к тебе: Обрадовавшись сыну, Не собирай у нас в избе Деревни половину. Ох, сколько тут без рук и ног! Сходи к попу в селенье, Мне по его молитве бог Дарует исцеленье. А если денег нет в дому, Скажи: когда приеду, День отработаю ему, Или сходи к соседу. Сынка оставил я мальцом, Годочков трех примерно. Он стал, наверно, молодцом И шалуном, наверно. А шапка есть на пареньке? Зима уж недалеко… Овчинка там… на чердаке… Иль продали до срока? Теперь жене моей наказ — Купить косу на славу. Цела ли старая сейчас? Была истерта, ржава. Опять звенела бы коса, А птица бы кружилась, Трепал бы ветер волоса, Трава б к ногам ложилась. Пусть перебьется как-нибудь Жена моя, солдатка. И нам тяжелый выпал путь, И нам страдать несладко. Но все же наш разгромлен враг, — Мы тоже не из слабых. Мы шли вперед за шагом шаг, Преследуя арапов. Они укрылись под землей, Но бились мы нехудо; И, несмотря на нрав их злой. Всех выбили оттуда. А император их — Осман Был нами ранен в ногу, И сам попался в наш капкан И с ним арапов много. Он думал, все мы простаки, И сможет он, мошенник, Опять поднять свои полки!.. Наверно, вам священник Сказал о том немало слов, Ведь он читал газету… Как продал он своих волов? Купил бы… денег нету. А рана — ох! — болит моя, Тоска меня съедает. Домой хочу вернуться я, — Король не отпускает. Но буду я в родном дому, Об этом твердо знаю. Тогда я крепко обниму Тебя, моя родная. ……………………………… Так написать просил Ион, — Его помянем снова! — Я ждал, покуда жив был он, И сдерживаю слово. Господь тебя утешит, знай! Война не без урона. Писал ефрейтор Николай, Друг твоего Иона. |
