* * * Минует день, минуют три, Четвертый день приходит, Едва тускнеет свет зари, Лучафэр вновь восходит. И дева памятью своей Во сне его взыскует, И по властителю морей Душа ее тоскует. — Лучафэр, по лучу скользни, Приди в мои мечтанья, Приникни в дом и осени Мое существованье! И слышит это сын небес, И гаснет, болью мучим, И небо там, где он исчез, Вскипело вихрем жгучим. И пламя лижет небосвод, Бушует в глуби пенной, И дивный образ восстает Из хаоса вселенной. Сияет пламя над челом Пылающей короной, Он приближается, огнем Светила обагренный. Под сенью темного плаща Белы, как мрамор, руки, Лицо бледнее, чем свеча, И взор исполнен муки. Лишь роковая глубь очей Таит огонь желанья, Как ненасытных двух страстей Угрюмое пыланье. — Из сфер моих, где я парил Печально и уныло, Сошел я, сын стихийных сил, Сын ночи и светила. Пойдем со мною в дальний путь, Оставь свой мир беспечный. Лучафэр я, и ты пребудь Моей невестой вечной. Я кудри светлые твои Венками звезд покрою, Войдешь ты в звездные рои Ярчайшею сестрою. — О, словно демон, ты хорош! Ты можешь только сниться! Но в путь, в который ты зовешь, Я не решусь пуститься! Ведь так твоя жестока страсть, Что струнам сердца больно, И взгляда пламенного власть Томит меня невольно! — Зачем же ты, любовь моя, К себе меня призвала? Что смертна ты, бессмертен я, Ужели ты не знала? — Не нахожу я слов, мой друг, Что были бы ответом. Твоих речей мне внятен звук, Но темен смысл при этом. Но если впрямь моей любви Ты жаждешь, витязь светлый, Спустись на землю и живи Меж смертными, как смертный. — Сложить бессмертие у ног Любимой — мне отрада! Бессмертие — любви залог, И мне его не надо. Хочу принять другой закон И во грехе родиться. От хладной вечности пелен Хочу освободиться! И удалился, и исчез. Своей любви покорный, Сорвался с высоты небес, Растаял в бездне черной… * * * В ту пору юный Кэтэлин, Паж, выросший в приволье, Лукавый разливатель вин При гостевом застолье, Что за царицей шлейф носил, Ступая шаг за шагом, И весел был, и дерзок был, Подобно всем бродягам, Чьи щеки яблочка алей — Вокруг царевны ходит, К ней крадется, как лиходей, И глаз с нее не сводит. «Ну и красавица! Огонь! Дивится всяк, кто видит. Эй, Кэтэлин, не проворонь! А может, что и выйдет!» И он настиг ее, один Оставшись с ней в покое. — Чего ты хочешь, Кэтэлин? Оставь меня в покое. — Хочу? Чтоб грустью не томясь В окне пустого зала, Ты б засмеялась и хоть раз Меня поцеловала. — Не слишком речь твоя скромна. Ступай своей дорогой. Ведь я Лучафэру верна, И ты меня не трогай. — Когда поймешь, о чем здесь речь, Не будешь равнодушной. И ты мне только не перечь. Будь смирной и послушной. Представь: следит ловец в лесу За птицею несмелой. Вот так я руку занесу, И ты вот так же сделай. Лицо приближу к твоему. Теперь гляди мне в очи. Теперь тебя приподниму Нежней, чем птицу ловчий. Когда склонюсь — лицо приблизь. Прекрасная подруга. И так вот будем мы всю жизнь Глядеть в глаза друг другу. Теперь дыханье затаим В пленительной тревоге, Чтоб поцелуи — мой с твоим — Слились на полдороге. Лукавцу юному она Рассеянно внимает, То отстранится, смущена, То робко уступает. И тихо молвит: — С детских пор Мы рядом возрастали. Ты легок, на язык востер. И я не такова ли?.. А он, Лучафэр, в этот мир Вошел из бездн забвенья. Он океану дарит ширь, Безбрежность и волненье. И тайно я склоняю взор, Слезами муки полный, Когда к нему, в немой простор, Спеша, стремятся волны. Чтоб утолить мою печаль, Он светит ярким светом, Но от меня уходит вдаль, К неведомым планетам. И так печально-холодны Лучи его сиянья! И мы навек обречены Томиться без свиданья… И потому подобны дни Пустыне неподвижной, А ночи красоты полны И тайны непостижной. — Забудь, дитя, твой дивный бред! Оставим замок тесный, Бежим, чтоб затерялся след, Чтоб стали мы безвестны. И будем славно жить вдвоем. Весельем дни заполня, Ни о Лучафэре твоем, Ни о родных не помня… |