— Джордан вышел из наркоза, повторяя снова и снова одну фразу: «Дюймовочка хочет вырасти». Но когда действие лекарств полностью закончилось, он не помнил, ни что она значит, ни что вообще ее говорил.

   — Ты Люси сообщил?

   Он кивнул.

   — Но она может и не иметь смысла, как ты знаешь.

   — Может, и так, но убийца подражает детским книжкам — вдруг это его следующая задумка? — сказала я.

   Рис открыл дверь спальни, Гален перенес меня через порог. Постель уже была готова, для меня положен шелковый халат.

   Я положила голову на плечо Галена, успокаиваясь от теплого запаха его кожи. Прошептала:

   — Я поссорилась с Баринтусом. Сказала ему, что Джереми мне нужнее, чем он.

   — Жаль, что меня там не было, — шепнул в ответ Гален.

   Рис сказал:

   — Да, посмотреть стоило — она и правда заставила его это проглотить.

   — Ты слышишь, о чем они говорят? — удивился Джулиан.

   Рис кивнул и повернулся к Джулиану.

   — Точно так же, как мы с Галеном слышали твой разговор с Мерри сегодня днем. И мы знаем, что твой ужин с Адамом не удался — и вот ты здесь.

   — Блин. У вас что, такой острый слух?

   Гален усадил меня на кровать и опустился на колени на пол.

   — В большой гостиной Мистраль говорит по зеркалу с королевой Никевен. Она настаивает, чтобы ты накормила Ройяла сегодня же, или ваш союз будет расторгнут.

   Я подняла брови:

   — Одно отложенное кормление, и она разрывает союз?

   Он кивнул.

   — Мы ее уговариваем чуть ли не с того момента, как ты вышла за дверь.

   — Что такого могло стрястись, что ей срочно понадобилось от нас освободиться?

   Гален покосился на Джулиана, тот понял намек и сказал:

   — Тебе тут надо разобраться и лечь спать, Мерри. Спасибо, что предложила меня утешить, но у тебя есть дела поважнее.

   — Можем ее заменить, — предложил Рис.

   Джулиан удивленно на него глянул.

   Рис ухмыльнулся:

   — Я же говорил, мы с Галеном слышали ваш разговор. Если тебе так нужно, чтобы кто-то тебя погладил по спинке, мы с Галеном предлагаем тебе свои услуги.

   Джулиан переводил взгляд с одного на другого стража.

   — Спасибо, конечно, но я не совсем понял, что мне предлагают.

   — Можешь спать ночью в одной кровати с нами, — сказал Гален.

   — Исключительно как друг, — добавил Рис.

   Джулиан повернулся ко мне со страдальческой гримасой.

   Я невольно рассмеялась:

   — Ну вот, ты получишь свою порцию поглаживаний, но тебе придется спать между двумя сногсшибательными красавцами — и никакого секса!

   Он открыл рот, снова закрыл, потом все же сказал:

   — Я буду рад тому, что дают, но не пойму, мне сделали лестное предложение или оскорбительное.

   Рис с Галеном рассмеялись оба.

   — Лестное, лестное, — сказал Рис. — Но домой вернешься, не утратив добродетели.

   — А вы разве не спите сегодня с Мерри? — спросил Джулиан.

   — Сегодня нет. Мистраль ее не видел два… нет, почти три дня, так что мы уступим ему очередь. Не знаю, кого позовут ему в пару, но все равно мы недавно спали в одной кровати с Мерри, да и вряд ли ей этой ночью захочется секса.

   — Я себя отлично чувствую, как ни странно, сказала я.

   Рис сделал большие глаза.

   — Все равно лучше быть поосторожней. У тебя впервые проявился токсикоз, так что стоит посмотреть и подождать.

   — Не знал, что может тошнить не утром, а вечером, — сказал Гален.

   — Ну, видимо, может, — вздохнула я, не желая снова вспоминать диалог в машине.

   Мне хотелось снять чулки и почистить зубы. Особенно почистить зубы — мятные таблетки Кармайкл заменить зубную щетку не могли.

   Пришел Мистраль, чертыхаясь вполголоса. У Мистраля волосы однотонно-серые, как дождевые тучи — серые, а не седые, как у Вилсона. Глаза сейчас были неприятного желтовато-зеленого оттенка, как у неба перед началом урагана — они принимали такой цвет, когда Мистраль очень злился или тревожился. В давно прошедшие времена, когда небо меняло цвет вместе с глазами Мистраля, его гнев или тревога вызвали бы настоящий ураган. Но сейчас он был просто мускулистым воином больше шести футов ростом. Из всех моих стражей у него была самая мужественная красота — он был очень красив, но никому не пришло бы в голову назвать его миловидным или хорошеньким. Слишком мужественное лицо, да и плечи даже шире, чем у Дойла и Холода. Физически Баринтус был крупнее, но в Мистрале, Повелителе Бурь, всегда было что-то, отчего он казался больше, чем есть. Он не просто был большой, он занимал собой пространство. А сейчас он был большой и сердитый. В приглушенном потоке слов на очень старом гэльском я опознала только имя Никевен и парочку проклятий.

   — Я так понимаю, Никевен не передумала, — сказал Гален.

   — У нее явно есть причина, чтобы разорвать союз. — Мистраль заставил себя успокоиться и шагнул ко мне. — Прости, Мерри, я не справился. Тебе все же придется покормить сегодня этого ее суррогата.

   — Давай я попробую с ней поговорить, — предложил Рис.

   — Думаешь, тебе удастся то, что не удалось мне?

   — Я ей скажу, что Мерри было нехорошо. Никевен родила нескольких детей; может, она даст Мерри поблажку.

   Мистраль с обеспокоенным видом сел на кровать возле меня.

   — Как ты себя чувствуешь?

   — Как будто хорошо. Но кажется, без небольшого токсикоза я не обойдусь.

   Он обнял меня так осторожно, словно боялся сломать. Секс Мистраль любил очень жесткий, так что я невольно улыбнулась тому, что он держал меня будто пустую яичную скорлупку. Я обняла его в ответ — слегка покрепче.

   — Давай я почищу зубы, а потом посмотрим, как там у меня с самочувствием.

   Так мы и сделали. Я взяла приготовленный для меня халат, ушла в ванную, почистила зубы, сняла наконец чулки и платье. Вернувшись в аккуратно завязанном халате, я обнаружила в спальне одного только Риса. Он сидел на кровати и выглядел как минимум недовольным.

   — Как ты себя чувствуешь?

   — Хорошо, — сказала я.

   Он посмотрел на меня подозрительно.

   — Правда, хорошо. Не знаю, почему меня тошнило, но сейчас все прошло.

   — Скажу поварам, чтобы составили список всего, что ты сегодня ела. Некоторые женщины реагируют на определенные продукты.

   — Так было у твоей жены? — спросила я.

   Он с легкой улыбкой покачал головой и встал.

   — Об этом я говорить не буду. А буду говорить о Ройяле за дверью. Он как будто искренне огорчен такой настойчивостью своей королевы, но боится, что она отзовет его домой, если он откажется быть сегодня ее заместителем.

   Я шагнула к нему, обняла за талию. Он меня тоже обнял; при разнице всего в шесть дюймов смотреть в глаза было удобно.

   — Китто обмолвился, что Кураг тоже хочет разорвать наш союз, и потому Китто старается не дать ему даже малейшего повода. Что, в Неблагом дворе происходит что-то такое, о чем мне надо знать?

   — Ты не собираешься там править, так что это больше не твои проблемы.

   — Значит, происходит.

   — Ничего такого, о чем тебе непременно надо знать.

   Я вгляделась в его лицо, стараясь различить что-нибудь под приятной улыбкой.

   — Но почему гоблины и феи-крошки так хотят избавиться от обязательств передо мной?

   — Они стремились к союзу с тобой, пока думали, что ты станешь их будущей королевой. Сейчас они хотят иметь возможность маневра — в расчете на союз с возможным победителем гонки.

   — У Неблагого двора еще есть королева, — напомнила я.

   — Которая окончательно свихнулась из-за гибели сына.

   Я прижалась к Рису, спрятала лицо у него на груди.

   — Кел меня убил бы. Мне ничего не оставалось…

   Он прижался лицом к моим волосам.

   — Он бы нас всех убил, Мерри, а она не стала бы ему мешать. Чудесно и замечательно, что тебе хватило силы его убить, и давай уж прямо скажем, что у нее с самого начала шариков не хватало.