– Разве вы не видели, как нагло они разглядывали меня во время беседы?

Он слегка приподнял бровь:

– Помилуйте, вас это удивляет? Вы играете роль содержанки, а не монахини.

– И все же мне это не нравится.

Сомертон выдвинул для нее кресло, подождал, пока она сядет, расположился рядом и наклонился к ее уху:

– Тогда извольте обратить все свое внимание на меня. Я должен быть единственным, о ком вы думаете за обедом.

– Отчего же?

– Тогда все поймут, что вы здесь только ради моего удовольствия.

Она растянула губы в улыбке: – Разумеется. Ведь так оно и есть.

Во время обеда она смотрела только на Сомертона и большую часть времени провела в разговоре с ним и супружеской парой, сидевшей напротив. Виктория заметила, как он оглядывает гостей, словно кого-то ищет. Зачем он приехал в этот дом? Сомертон ничего не сказал ей, но она не сомневалась, что без веской причины он никогда не появился бы здесь.

Прием сопровождался, куда меньшим количеством условностей, чем лондонские великосветские рауты. Однако женщинам все же пришлось после обеда удалиться в гостиную, предоставив мужчинам без помех отдать должное сигарам и бренди.

– Миссис Смит, – услышала Виктория приятный женский голос, – не уделите ли вы мне несколько минут?

– С удовольствием, мадам. – Виктория нерешительно направилась к леди Фарли.

Она взяла Викторию под руку и повела в гостиную.

– Я не могла не заметить, как вы смотрите на Сомертона. Он крепкий орешек. Его нелегко будет прибрать к рукам. Однако и с Фарли было непросто.

– Но я для Сомертона только любовница.

Леди Фарли казалась такой дружелюбной. Виктории очень не хотелось лгать, но у нее не было выбора. Женщина легко засмеялась, входя в гостиную.

– Какой и я была для Фарли. Вы должны стать для него чем-то большим, чем любовница.

Виктория остановилась и удивленно переспросила:

– Вы были любовницей графа?…

– Да, моя дорогая. Путь от любовницы к графине не так прост. Но преодолим. Если вам понадобится помощь, не стесняйтесь. Знайте, что вы всегда можете обратиться ко мне.

– Благодарю вас, леди Фарли.

– Пожалуйста, зовите меня Ханной.

Виктория вежливо улыбнулась. У нее не было желания становиться ни любовницей, ни женой Сомертона, но леди Фарли не следует об этом знать.

– Спасибо, Ханна.

Вечер плавно близился к концу, никаких следов присутствия Маркуса Харди не наблюдалось, и Энтони все труднее было справиться с раздражением. Как прикажете следить за человеком, которого здесь и в помине нет? А если сведения, полученные Эйнсуортом, и вовсе не соответствуют действительности? За те десять лет, что Энтони исполнял весьма специфические задания Эйнсуорта, ему приходилось попадать в разные неприятные ситуации, в частности связанные с получением ложной информации.

Всякое бывало, но раньше он относился к этому по-иному, а сейчас устал от опасных игр, лжи и бесконечных тайн. Первые несколько лет рискованная работа помогала ему отвлечься и не думать о семейных проблемах. Обнаружив, что умершая мать «воскресла» в дивном качестве владелицы борделя, он едва не лишился рассудка, да и воспоминания о неприглядной истории с девушкой, продававшей апельсины, не улучшали его самочувствия.

Он не мог жить под одной крышей с насквозь фальшивым отцом и хватался за любое поручение Эйнсуорта. Когда острая душевная боль немного утихла, к Энтони постепенно пришло понимание того, что убежать от проблем невозможно, их придется решать. Он начал общаться с матерью, а шесть лет назад принялся разыскивать девушку, которой когда-то причинил зло, и теперь желал как-то искупить свою вину. Он хотел попросить прощения и, возможно, помочь деньгами. И вот он нашел ее – и втянул в это крайне сомнительное дело.

Энтони издали посмотрел на Викторию и улыбнулся. Судя по оживленной беседе, она нашла общий язык с Ханной, женой Фарли.

– Не можешь оторваться от своей прекрасной дамы, не так ли?

Энтони на мгновение прикрыл глаза, затем обернулся к Николасу. Ну вот, теперь не избежать расспросов о Виктории.

– Ты считаешь это предосудительным? Николас громко рассмеялся:

– Напротив. Я бы не упускал ее из виду ни на секунду.

– Вот именно. Николас понизил голос:

– В таком случае, почему ты решил провести эту неделю здесь?

Энтони стиснул зубы.

– Мне пришлось несколько месяцев пробыть за границей, и я решил, что сейчас самое время развлечься и отдохнуть с миссис Смит.

– Отлично. И вместо того чтобы уединиться с ней в каком-нибудь уютном отдаленном местечке, ты привез ее сюда. Точно зная, что у Фарли вас ожидает блестящая компания из сплошных выродков. – Николас снова засмеялся: – Звучит, несомненно, очень убедительно.

– Не вмешивайся в мои дела, – отрезал Энтони. Временами он задавался вопросом, как сложилась бы его жизнь, если бы Николас и Трей не затащили его той ночью в бордель.

– Да, конечно. – Николас внимательно посмотрел на него и, немного помедлив, отвернулся и вышел.

Энтони не пожелал примкнуть к тем, кто обосновался за карточными столами, и не спеша, обошел все парадные помещения в надежде, наконец, обнаружить Харди. Нет, этого человека здесь явно не было. По крайней мере, пока. Поинтересоваться у Фарли? Невозможно. Вдруг Фарли тоже участвует в заговоре? Тогда любой неосторожный вопрос навлечет на Энтони ненужные подозрения.

Он вернулся в гостиную и направился к Виктории. Снять накопившееся напряжение можно одним способом – хорошенько выспавшись, однако вряд ли это осуществимо, когда всю ночь мисс Ситон будет лежать рядом. Протянув ей руку, он сказал:

– Миссис Смит, полагаю, нам пора удалиться.

– Сомертон, не будьте столь чопорным, – заметила Ханна с игривой улыбкой. – Думаю, никого не шокирует, если вы будете обращаться к ней по имени.

– Вероятно, вы правы. Виктория взяла его за руку и встала:

– Я не придаю этому никакого значения. – Она обернулась к Ханне и с улыбкой добавила: – Главное – как он называет меня, когда мы остаемся одни.

Ханна приподняла красивые темные брови:

– Не стану спорить. Остается пожелать вам доброй ночи.

Если бы предстоящая ночь и правда могла быть доброй! Энтони про себя вздохнул и, взяв Викторию под руку, направился к лестнице.

– Сегодня вечером вы вели себя выше всяких похвал.

– Благодарю, – сухо ответила она. – Очевидно, мне нужно было подойти к вам, как только джентльмены после бренди присоединились к дамам, но Ханна пожелала, чтобы я осталась и побеседовала с ней.

– Вы поступили правильно. И о чем же вы разговаривали?

– Обсуждали праздничное убранство дома. Она планирует поставить на каминные полки зеленые растения, развесить в комнатах венки из омелы и в каждом очаге поместить большое рождественское полено. В жизни не слыхала, чтобы чем-то подобным занимались за две недели до Рождества.

Энтони хмыкнул:

– Они решили порадовать гостей, а, как известно, приближение Рождества делает всех добрее. Просто расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие.

– Мне действительно понравилось разговаривать с леди Фарли,- заметила она.

– Ханна чудесная женщина. Я знаю ее очень давно. Энтони открыл дверь в их апартаменты.

– Не сомневаюсь, – холодно промолвила Виктория. Горькие нотки, прозвучавшие в ее голосе, заставили Энтони задуматься. Интересно, о чем на самом деле говорили эти две женщины?

Зайдя в комнату, он закрыл дверь и спросил: – Виктория, что вы хотите выяснить?

Она прошла по толстому ковру и опустилась в обтянутое парчой кресло.

– Вы с ней были близки?

Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.

– Полагаю, вас это не касается.

– Неужели? Вы желаете знать все о моем прошлом, поэтому и я вправе задать вам несколько вопросов. – Виктория встала и тоже скрестила руки на груди. – Итак, сколько женщин побывало в вашей постели?

– Вы ведете себя как ревнивая жена, а не как любовница, единственная цель которой – всячески ублажать меня.