– Ублажать вас? Я всего-навсего притворяюсь вашей любовницей, припоминаете?

– Вы не обязаны только притворяться, – тихо промолвил Энтони. Воинственно сложенные руки лишь усиливали впечатление от нежных очертаний ее груди.

Виктория усмехнулась:

– Вы не можете менять правила игры.

– Я могу делать все, что пожелаю, – негромко сказал он.

– Но не против моей воли.

Энтони почувствовал себя так, словно его с ног до головы окатили ледяной водой.

– Разумеется, вы правы.

– Почему бы вам, не вернуться к леди Фарли? Убеждена, она будет счастлива снова увидеть вас.

Он пристально смотрел на нее до тех пор, пока она не отвела взгляд.

– Возможно, я последую вашему совету. По крайней мере, тогда рядом со мной будет дивное, теплое женское тело.

Подействовало. Ее зрачки расширились от нанесенного оскорбления.

– Сегодня ночью кровать в вашем распоряжении. Мое холодное тело будет лежать здесь, на диване.

Он яростно двинулся к выходу. Как этому хрупкому существу удалось так быстро довести его до белого каления? Он желал одного – спокойно выспаться. Раз так, пусть она сначала угомонится и заснет.

– Вероятно, мне будет удобнее в какой-нибудь другой постели.

Энтони шагнул к двери и громко захлопнул ее за собой.

Нежный розовый луч просочился в узкий просвет между тяжелыми шторами. Виктория зажмурилась. Неужели наступило утро? Она приоткрыла глаза и, глядя на бледную полосу солнечного света, поняла, что впервые за много лет проспала так долго. Обычно в шесть часов она была на ногах: ведь к этому времени некоторые из ее подопечных уже просыпались. Сейчас дети далеко, однако вновь погрузиться в сон ей явно не удавалось.

Виктория окончательно открыла глаза и осмотрелась: вчера она расположилась на диване, но теперь обнаружила себя на кровати. Замерев, Виктория прислушалась к ровному дыханию лежащего рядом мужчины. Ну и как это понимать? Она что, бродила тут ночью как сомнамбула? Нет, раньше за ней не водилось такой привычки.

Должно быть, после того как она уснула, Сомертон отнес ее в постель. Зачем? И когда? Вечером он покинул помещение с таким грохотом, что она и вовсе усомнилась, вернется ли он до утра. Однако решила подстраховаться и на всякий случай улеглась на диван.

Интересно, куда он вчера направился? К Ханне? Или к какой-нибудь еще легкомысленной леди, которую успел заприметить среди гостей? Удивляться совершенно нечему. Сомертон – закоренелый распутник. Даже леди Уайтли предупреждала ее об этом. Тогда откуда взялось непонятное ощущение досады и разочарования? Ведь она не желала бы снова связываться с таким мужчиной, как он.

Ей вполне хватило прошлого раза.

Тихонько выбравшись из-под одеяла, Виктория поднялась с кровати и на цыпочках подошла к гардеробу, молясь только об одном – чтобы дверцы открылись без скрипа. Выбрав для сегодняшнего дня зеленое шерстяное платье, она скрылась за ширмой и быстро оделась. Слава Богу, застегнуть все пуговицы удалось самостоятельно.

Покончив с нарядом, она собрала волосы в простой узел на затылке и, выйдя из-за ширмы, остановилась и посмотрела на спящего мужчину. Сомертон выглядел вполне умиротворенным. Она видела его таким впервые. Правда, они находились рядом всего несколько дней, но все это время он вел себя весьма жестко. И только один раз искренне засмеялся. Почему он всегда напряжен и что так тщательно скрывает от посторонних глаз?

Виктория покачала головой и пошла к двери. Какая ей разница, что за демоны его одолевают. Он вынудил ее взяться за эту работу, но через неделю все будет позади, и они станут встречаться совсем редко – только в гостях у общих знакомых. Да и то вряд ли.

Кажется, он не склонен принимать чьи-либо приглашения без крайней необходимости.

Незаметно выскользнув из комнаты, Виктория направилась вниз и, наконец, оказавшись в одиночестве, смогла толком рассмотреть все, что ее окружало. Белые мраморные ступени вели в огромный парадный холл. Стены, обитые шелком, были увешаны большими портретами в массивных золоченых рамах. Повсюду, куда ни глянь, чрезмерная, бросающаяся в глаза роскошь.

Получив по дороге массу впечатлений, Виктория достигла цели своего маленького путешествия и вошла в столовую, где было накрыто к завтраку.

– О, вы ранняя пташка, – нараспев произнес бархатный мужской голос.

Виктория повернула голову и улыбнулась лорду Энкрофту:

– Я привыкла рано вставать. А сейчас уже почти восемь.

Он пожал плечами:

– Я думал, Сомертон постарается удержать вас в постели целый день.

Виктория почувствовала, что краснеет, и принялась лихорадочно соображать, как ответила бы настоящая содержанка.

– Вероятно, ему нужно отдохнуть.

– Ничуть не сомневаюсь. После того как он был с вами, ему надо выспаться, – пробурчал Энкрофт.

Виктория застыла в полнейшей растерянности. Как прикажете реагировать на подобные заявления?

– Прошу простить меня, миссис Смит, – мягко произнес Энкрофт. – В последнее время я нахожусь в разладе с самим собой.

– Извинения приняты. – Она кивнула и села за стол напротив него. – Что же привело вас в такое расстройство?

– Сам не знаю. Вероятно, мне стоило бы на время покинуть Англию. Быть может, совершить путешествие по Италии? Мой близкий друг давно мечтает увидеть Флоренцию и Венецию.

– Тогда, очевидно, вы можете отправиться туда вдвоем, – предложила она.

На губах Энкрофта промелькнула улыбка.

– Полагаю, у ее супруга возникнут некоторые возражения, не говоря уже, о новорожденном сыне.

Конечно, он имеет в виду Дженнет, догадалась Виктория и спросила:

– А почему бы вам, не решиться поехать в одиночестве? Он наклонился над столом и взял ее за руку:

– Можно и так. Но лучше, если вы решитесь сопровождать меня.

– Сильно сомневаюсь, что она сделает это, Николас, – ледяным тоном произнес Сомертон, появившись в дверях столовой.

Энкрофт немедленно отпустил ее руку и откинулся на спинку кресла.

– Сомертон, я всего-навсего попытался. Ты не должен меня винить. Рано или поздно ей придется убедиться в твоем непостоянстве. По существу, я и вовсе не слышал, чтобы у тебя была любовница. Женщины – да. Но сколько-нибудь длительное увлечение – нет.

– А теперь есть. – Сомертон пересек комнату упругой походкой барса.

Мужчины уставились друг на друга. Они были похожи на двух львов, готовых сцепиться из-за львицы. Атмосфера накалилась до опасного предела, и Виктория почувствовала, что необходимо срочно вмешаться и разрядить обстановку.

Она мягко засмеялась и, когда взгляды мужчин обратились на нее, сказала:

– Кажется, вы оба совсем забыли, что я имею право голоса в столь деликатном вопросе. Захочу – выберу Энкрофта. – Она помолчала, глядя в глаза Сомертону, затем продолжила: – Но пока меня устраивает нынешнее положение вещей.

Сомертон сел рядом с ней и глухо произнес:

– Меня тоже.

Энкрофт хмуро посмотрел на них: – Приношу вам свои извинения, миссис Смит. Я не желал оскорбить вас.

– Понимаю, – ответила Виктория. – Вероятно, вам нужно поскорее обзавестись новой любовницей, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Энкрофт отвернулся к окну и рассеянно посмотрел вдаль.

– Сильно сомневаюсь, что это облегчит мое состояние.

В комнату вошел высокий русоволосый человек и, взглянув на компанию, расположившуюся за небольшим круглым столом, приветственно кивнул:

– Энкрофт, мое почтение. Энкрофт повернулся к нему:

– Харди, что привело вас сюда?

– Я приехал несколько минут назад. Мне необходимо решить кое-какие деловые вопросы с лордом Фарли. Не думаю, что задержусь здесь дольше, чем на пару дней. – Харди посмотрел на Сомертона и слегка сдвинул брови: – Сомертон, не так ли?

– Кажется, мы встречаемся впервые, – ответил Сомертон, вставая, чтобы обменяться с мужчиной рукопожатиями. – Разрешите вам представить мою даму – миссис Смит.

Мистер Харди галантно склонился к ее руке:

– Счастлив познакомиться с вами, миссис Смит. Железные пальцы Сомертона больно сжали ее плечо.