– Пуля засела глубокого, к счастью, в мышце. Кость не задета. – Майкле обернулся: – Леди Уайтли, мне потребуется ваша помощь. Остальным лучше покинуть помещение.

– Я никуда не уйду, – заявил Энтони.

– Может быть, ты позволишь доктору работать спокойно и не станешь пронзать его взглядом при каждом ее стоне? – мягко предложила мать.

– Я не уйду. Я обещал ей. Леди Уайтли кивнула:

– Мистер Майкле, пусть лорд Сомертон останется здесь. Разложив инструменты, доктор принялся обрабатывать рану.

– Хорошо. Мое дело предупредить.

– Держись, Виктория, – пробормотал Энтони и с ужасом понял всю бессмысленность своих слов, когда Виктория вцепилась в его руку и застонала.

– Не волнуйтесь, милорд, обычно дамы лишаются чувств в самом начале операции.

– Как прикажете это понимать? Как утешение?

– Молодой человек, нечего сидеть просто так. Лучше подержите ее, – распорядился мистер Майкле. – Она не должна шевелиться, когда я буду извлекать пулю.

Энтони положил руки на грудь и плечо Виктории. Доктор достал из саквояжа инструмент, похожий на длинный пинцет. Энтони отвел глаза, не в силах наблюдать за тем, что будет происходить с его любимой. Он знал по собственному опыту, какая нестерпимая боль сопровождает процедуру извлечения пули.

Как только доктор погрузил инструмент в рану, Виктория пронзительно закричала и попыталась дернуться. Энтони удержал ее.

– Смотри на меня, Виктория, – тихо попросил он. – Просто смотри на меня.

Она подняла глаза, но он сомневался, сможет ли она увидеть его сквозь пелену слез и боли.

– Я люблю тебя, – прошептала она и потеряла сознание.

– Так гораздо лучше, – с удовлетворением заметил мистер Майкле, а секунду спустя вынул пинцет и протянул пулю Энтони.

Энтони хотелось зашвырнуть ее куда-нибудь подальше, но он сдержал эмоции и аккуратно положил окровавленный кусочек свинца на простыню.

Доктор, налив в рану несколько капель виски, наложил швы и повязку.

– Ее еще высекли плетью, – сказал Энтони. Мистер Майкле повернул Викторию на бок и промыл раны на спине.

– Кто так обошелся с ней?

– Уже не важно. Двое убиты, остальных повесят за это и другие преступления.

– Хорошо, – пробурчал доктор и бережно уложил Викторию на подушки. – Теперь займемся вашим ранением.

– Она будет жить? – спросил Энтони, сомневаясь, что услышит честный ответ.

Мистер Майкле, обрабатывая рану Энтони, неопределенно кашлянул:

– Если она доживет до утра, значит, можно рассчитывать на положительный исход. Она потеряла много крови. Главное, чтобы не началось воспаление.

– Чем я могу ей помочь?

Доктор положил руку ему на плечо и покачал головой:

– Молитесь.

Всю ночь Энтони молился, сидя у постели Виктории. Он просил Бога сохранить ей жизнь. Обещал ему стать лучше. Постараться меньше пить. И даже подумать о возвращении в лоно Церкви…

Наступило утро, но Виктория по-прежнему находилась в забытьи. Энтони потрогал ее лоб – лихорадки не было.

Леди Уайтли тихо вошла в комнату и дотронулась до его плеча:

– Как она?

– По-прежнему. Иногда открывает глаза, но, кажется, не узнает ни свой дом, ни меня.

– Но она жива, Энтони.

Он молча кивнул, опасаясь произнести вслух то, о чем думал. Рана может воспалиться в любой момент – сегодня, завтра, через несколько дней. И тогда тонкая нить, связывающая Викторию с жизнью, скорее всего оборвется.

Проклятый декабрь. И – Господи, прости! – проклятые рождественские праздники.

– Тебе нужно отдохнуть. Поспи в моей комнате, там тебя никто не потревожит.

– Нет, я не могу.

В ее глазах блеснули слезы.

– Энтони, ведь ты тоже ранен. И вовсе не застрахован от воспаления. Пожалуйста, поспи хотя бы два-три часа. Обещаю: если что-то изменится, я тебя позову.

Он понимал, что она права, но не сдвинулся с места.

– Я подумаю.

– Прошу тебя, Энтони.

– Я должен быть рядом с ней.

– Лорд Сомертон, – обратилась к нему Мэгги, – моя комната прямо над этой. Вы можете передохнуть там.

– Энтони, отправляйся немедленно. Иначе я пошлю за доктором, чтобы он дал тебе настойку опия.

– Хорошо, но если Виктория придет в себя, разбудите меня.

– Непременно.

С трудом, оторвав взгляд от бледного лица Виктории, Энтони поднялся на ноги. Мэгги проводила его в маленькую комнатку на третьем этаже и ушла.

Он опустился на кровать, но едва успел разуться, как скрипнула дверь. На пороге стояла Бронуин. – Почему вы здесь, лорд Сомертон?

– Мисс Ситон заболела, и я помог ей добраться до дома. – Он сглотнул комок, подкативший к горлу.

– Вы хотите забрать меня отсюда? – Она вошла и остановилась недалеко от кровати.

– Почему ты так думаешь?

– Мне часто снится, что меня забирает человек, похожий на вас.

Энтони прикрыл глаза. Господи, мало того, что внешне она вылитая Дженна, так еще и видит вещие сны, как Софи.

Ведь он действительно хочет забрать ее. Если Виктории не станет, он попросит мать разрешить ему растить Бронуин. А если Виктория выздоровеет и согласится выйти за него замуж, то Бронуин будет жить с ними.

– Обещаю не забирать тебя без твоего согласия.

– Вы мой отец? Он устал от лжи.

– Нет, Бронуин. Я твой брат.

– Ой! – удивилась она. – Я не знала, что у меня есть брат.

– До сегодняшнего дня я и сам не знал, что у меня есть еще одна сестра.

Бронуин осторожно подошла чуть ближе:

– Как тебя зовут?

– Тони. – Она застенчиво улыбнулась:

– Очень приятно познакомиться, Тони.

– Очень, – согласился он и похлопал ладонью по кровати: – Посиди со мной немного.

Девочка села рядом с ним:

– Ты, правда, лорд?

– Да, сейчас я виконт, а когда-нибудь потом стану графом.

– Значит, я леди? – спросила она.

Энтони вздохнул. Он понятия не имел, как ответить на этот вопрос. По идее, она вполне законная дочь графа. От жены, которая официально признана погибшей за много лет до рождения Бронуин. Он поморщился. Несусветная чушь и путаница!

– Честно говоря, не уверен, – в конце концов, признался он.

Она опустила глаза:

– Жаль. Мне так хочется быть леди. Он приподнял ее подбородок:

– Знаешь, настоящая леди – это не просто дочка пэра. Посмотри на мисс Ситон. Она благороднее многих дам из высшего общества.

– Мисс Бронуин, – позвала Мэгги. – Идите сюда. Лорду Сомертону нужно поспать.

– Мы еще успеем наговориться, – улыбнулся Энтони. Когда Бронуин ушла, он лег на кровать. Решительно, его жизнь меняет направление. Только бы Виктория была рядом и видела все эти перемены.

Виктория застонала от пульсирующей боли в плече и спине, приоткрыла глаза и тут же зажмурилась. Послеполуденное солнце было слишком ярким для нее. Однако даже короткого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять самое главное. Леди Уайтли и Мэгги дежурят у ее постели, но Сомертона в комнате нет.

А ведь он обещал не уходить.

Она тихонько вздохнула и решила ни в коем случае не обнаруживать того, что ей больно. Иначе леди Уайтли немедленно напоит ее отвратительной настойкой опия.

Жуткая гадость! Лучше терпеть боль, чем тяжелый дурман от противного лекарства.

– Виктория, любопытно узнать, почему ты скрываешь, что проснулась.

Она осторожно открыла глаза. Слава Богу, солнце скрылось за облаком и больше не слепило ее.

– Позвать его? – спросила Мэгги.

– Нет, он не спал всю ночь. – Леди Уайтли взяла с ночного столика аптечную склянку.

– Нет, – простонала Виктория.

– Тсс… – Леди Уайтли посмотрела на нее как на неразумное дитя. – Во сне все заживает гораздо быстрее. Нужно принять лекарство.

– Нет. – Виктория опрометчиво открыла рот, и леди Уайтли немедленно влила в него порцию настойки опия. – Сомертон…

– Энтони спит в комнате Мэгги. Он сидел тут всю ночь, но ему надо отдохнуть, а то он сам заболеет. – Леди Уайтли положила прохладную влажную салфетку на лоб Виктории. – И ты отдыхай и набирайся сил.