– В самом деле? – Мысль о том, что Харди делал Виктории непристойные предложения, когда ее любовник сидел за тем же столом, привела Энтони в ярость. Но как, скажите на милость, подобраться ближе к этому субъекту, не вызывая у него подозрений? – Не могу понять, почему вас возмущает его поведение. Разве для женщин вашей профессии похотливые взгляды мужчин не становятся привычными?

Он видел, как изменилось ее лицо, и ждал, что она опровергнет оскорбительное предположение. Но она молча отвела глаза, и у него больше не осталось сомнений на ее счет.

– О, смотрите! – воскликнула Виктория, указывая на оленя, показавшегося на опушке леса. – Он очень красивый.

– Она очень красивая, – поправил он.

– Как вы определили, что это она?

– По отсутствию рогов.

– О! – смущенно вымолвила Виктория, и ее румяные от мороза щеки покраснели еще больше.

– Откуда вам знать, если вы никогда не видели оленей? – тихо сказал он, почему-то желая смягчить возникшую неловкость.

– Мы собираемся ехать дальше? У вас есть еще вопросы касательно мистера Харди? Или, возможно, вы еще не закончили клеймить меня позором?

Проигнорировав ее последнее замечание, он взялся за вожжи, и лошади тронулись с места.

– Он говорил вам о чем-нибудь еще?

– Нет. Он беседовал о погоде и политике с мистером Синглтоном.

– О политике?

Виктория пожала плечами под меховой полостью:

– Я не особенно прислушивалась.

– Почему? – резко спросил Энтони.

Она повернулась и с недоумением взглянула на него:

– Потому что меня не интересуют ни политика, ни мистер Харди. С какой стати я должна была прислушиваться?

Все верно, раз он ничего не рассказал ей о своей секретной миссии, зачем она станет проявлять внимание к тому, что говорит Харди.

Энтони испустил тяжкий вздох, тотчас превратившийся на морозе в облачко пара.

– Разумеется, вас не должна интересовать политика, – вымолвил он наконец.

Виктория склонила голову набок:

– Мне стоило послушать?

В чем ей никак не откажешь, так это в недюжинной сообразительности.

– Возможно, это было бы полезно.

– Не хотите объяснить, для чего?

– Нет, Виктория, не могу. Простите.

Он искренне сожалел о том, что не может сказать ей правду. Хитрой женщине, вероятно, удалось бы сблизиться с Харди и разгадать его намерения куда быстрее и лучше, чем самому Энтони. Однако об этом не могло быть и речи. Он не имел права подвергать ее опасности.

– Хорошо, – холодно произнесла Виктория. – Нам придется провести здесь целую неделю?

– Не уверен.

– Когда вы будете уверены?

– Я дам вам знать. – Он развернул лошадей, желая поскорее оказаться в доме. – Почему вы так торопитесь обратно в Лондон? Я думал, вам понравится небольшое загородное путешествие.

– Я скучаю по детям.

Нуда, конечно. Он саркастически усмехнулся про себя. Скорее всего, ей просто не терпится избавиться от него.

– Понимаю.

– Если я смогу чем-то помочь и ускорить наш отъезд, вы обратитесь ко мне? – тихо спросила Виктория.

Ему хотелось ответить «нет». И хотелось ответить «да». В конце концов, он выбрал нечто среднее:

– Возможно.

После необычной прогулки на санях Виктория сразу поднялась в спальню. Слава Богу, Сомертон решил задержаться внизу с лордом Энкрофтом. Интересно, чем он займется потом? Она уже практически не сомневалась, что он приехал в дом Фарли, руководствуясь некими скрытыми побуждениями. Причем эти тайные мотивы каким-то образом связаны с Энкрофтом и Харди.

Виктория медленно прошлась по комнате. Почему его так занимает Харди? Рассчитывать на откровенность Сомертона явно не приходится. А если попытаться выведать какие-нибудь сведения у леди Фарли?

Хорошая мысль. Поговорить с Ханной в любом случае полезно, хотя бы для того, чтобы получить более четкое представление о самом Сомертоне.

Виктория направилась в гостиную, присела за бюро и набросала короткую записку, предупреждая Сомертона, что пошла к леди Фарли.

Хорошо бы успеть поговорить с Ханной до того, как наступит время переодеваться к обеду.

Она устремилась к выходу, но почувствовала настоятельную потребность задержаться по естественной надобности. Виктория едва успела закончить свои дела за ширмой в спальне, когда услышала звук открывающейся двери, и замерла, затаив дыхание.

– Если ее нет в комнате, мы сможем спокойно поговорить здесь, – тихо предложил Сомертон.

Судя по звуку шагов, он вошел в гостиную и остановился. Вот бы эти шаги поскорее и вовсе удалились из апартаментов!

Виктория тихонько опустилась на скамеечку за ширмой и принялась ждать.

– Она у Ханны, – сказал Сомертон.

Должно быть, он прочел оставленную на бюро записку. Возможно, именно сейчас у нее появилась возможность понять, что к чему.

– Ты все еще ничего не сказал ей?

Это голос лорда Энкрофта.

Виктория почувствовала, как ее щеки горят от стыда. Господи, только бы мужчины не вошли в спальню!

– Я не могу ей доверять, – ответил Сомертон. – Николас, она воровка.

– Ты вообще женщинам не доверяешь, – заметил Энкрофт. – Но я полагаю, что она способна тебе помочь.

– Каким образом?

– Воспользуйся ею, чтобы добраться до Харди. Глаза Виктории расширились. Похоже, ее подозрения подтверждаются.

– Она находит его распутным типом, – сообщил Сомертон. – За столом он таращился на ее декольте, не смущаясь тем, что она находится под моим покровительством.

Николас рассмеялся:

– Обычно ты ведешь себя точно так же. Тем не менее тебя она не находит распутным.

– Нет, в ее глазах я несравненно хуже любого распутника, – пробормотал Сомертон.

– О чем ты?

– Не важно.

Почему Сомертон решил, что она думает о нем так плохо? Конечно, он не всегда поступает как истинный джентльмен, однако не идет ни в какое сравнение с тошнотворным Харди. Напротив, в присутствии Сомертона Виктория испытывала напряжение совсем иного рода, куда более похожее на восторженное возбуждение.

– Я не в состоянии настолько сблизиться с Харди, чтобы выяснить, получил ли он послание. Сегодня утром я обыскал его комнату и ничего не нашел.

– Если ты не желаешь использовать мисс Ситон, то мне остается предложить тебе сыграть с Харди вечером в карты. Попробуй подружиться с ним.

«Мисс Ситон»! Энкрофту известно, как ее зовут. Откуда… если не от Сомертона? Как он мог? Зная, насколько для нее важно сохранить свое имя в секрете? Какая подлость!

Виктория поджала губы, затем отбросила прочь обиду и вновь вся обратилась в слух.

– Мне нужно только заполучить послание, тогда я смогу немедленно уехать отсюда.

Николас хмыкнул:

– А заодно убежать от соблазна.

Сомертон пробурчал что-то невнятное. Виктории не удалось разобрать ни слова.

Что за письмо он ищет? Если ей удастся помочь ему, они смогут тотчас покинуть этот проклятый прием и вернуться в Лондон. Тогда она окажется на безопасном расстоянии от Сомертона до того, как потеряет способность сопротивляться его обаянию. Необходимо срочно придумать, каким образом оказать ему содействие:

Энкрофт предложил использовать ее, чтобы подобраться ближе к Харди. Действительно, если письмо у этого субъекта, она, вероятно, сможет украсть его. Но как узнать, когда именно вожделенное послание будет у Харди?

– Сомертон, пусть мисс Ситон пошарит у него в карманах.

Боже, Энкрофт и об этом знает!

– Нет, я не стану ее использовать. Она здесь только для того, чтобы Фарли утихомирился и не ревновал ко мне свою жену.

– Когда он, наконец, поймет, что Ханна его любит? – спросил Николас.

– Не раньше, чем она прекратит смотреть на меня так, словно желает затащить в постель прямо у него на глазах.

Виктория прислушалась к шагам мужчин. Господи, только бы они не направились в ее сторону! Дверь, негромко скрипнув, отворилась… затворилась… и наступила тишина. Кажется, удалились, причем оба. По крайней мере, Виктория от души на это надеялась. Нетрудно представить себе, в какое бешенство пришел бы Сомертон, если бы обнаружил, что она подслушивала их разговор.