И сложнее изобразить что-то правильно, когда ты видишь это только в своей голове.

Я был поражен тем, что мои руки не тряслись.

- Это то, что было изображено на вазе? - спросил я.

- Это лишь одна сторона, - сказала она.

- У чего-то круглого, вроде этого, ты видишь только треть, когда смотришь на это с одной стороны.

- Так тебе снились различные стороны каждую ночь? - спросил я.

Она покачала головой.

- Только эта сторона.

Три ночи подряд.

Я медленно развернул лист бумаги и мгновенно узнал человека, которого она нарисовала.

Глаза у него были абсолютно черными.

На заднем плане было голое дерево, и он стоял в круге синего цвета с несколькими волнистыми линиями на нем.

- Это вроде как вода, - сказала она, указывая.

- Воду сложно нарисовать.

И он, по идее, должен стоять на ней.

Еще вокруг него были сугробы снега, и его волосы были белы.

Но я не смогла получить белую краску.

Смешивать краски для бумаги сложнее, чем глазури для горшков.

Я кивнул, не в состоянии говорить.

Это был Пепел, убивший моих родителей.

Я видел его лицо перед глазами, даже не стараясь.

Даже не закрывая глаз.

Я развернул бумагу дальше.

Там был второй человек, или, скорее, очертания человека в огромной робе с капюшоном.

Под капюшоном робы не было ничего, кроме черноты.

Над его головой было три луны, полная луна, полумесяц, и то, что было только серпом луны.

Рядом с ним были две свечи.

Одна из них была желтого цвета с ярко-оранжевым пламенем.

Другая свеча была под его протянутой рукой: она была серая с черным пламенем, и пространство вокруг нее было задымлено и затемнено.

- Похоже, что это тень, - сказала Нина, указывая на область под рукой.

- Это было более очевидно на горшке.

Мне пришлось использовать древесный уголь для этого.

Я не могла точно передать это краской.

Я снова кивнул

Это был Хелиакс.

Предводитель Чандриан.

Он был окружен неестественными тенями.

Огни вокруг него были странно потускневшими, и капюшон плаща был черным, как дно колодца.

Я закончил разворачивать бумагу, открыв третью фигуру, больше, чем две других.

На нем были доспехи и шлем с открытым забралом.

На груди у него был яркий знак, который выглядел как осенний лист - красный снаружи,оранжевый в середине и с черными прямыми прожилками.

Лицо его было загоревшим, но рука, которую он держал вертикально поднятой была ярко-красной.

Другая его рука была скрыта большим, круглым предметом, который Нине как-то удалось изобразить цветом металлической бронзы.

Я догадался, что это был его щит.

- Он ужасный, - сказала Нина, приглушенным голосом.

Я взглянул на нее сверху вниз.

Ее лицо было мрачным, и я догадался, что она неправильно трактовала мое молчание.

- Тебе не стоит так говорить, - сказал я.

- Ты проделала замечательную работу.

Нина слабо улыбнулась.

- Это не то, что я имела в виду, - сказала она.

- Его было сложно изобразить.

У меня довольно неплохо получилась медь здесь. - Она коснулась его щита.

- Но этот красный, - ее палец скользнул по поднятой руке, - по идее должен быть кровью.

У него кровь по всей руке. - Она постучала по его груди.

- И это было ярче, словно что-то пылающее.

Тогда я узнал его.

У него на груди были не листья.

Это была башня охваченная огнем.

Его окровавленная, вытянутая рука не демонстрировала что-то.

Это был предостерегающий жест в сторону Хелиакса и остальных.

Он поднял свою руку, чтобы остановить их.

Этот человек был одним из Амир.

Один из Сиридай.

Молодая девушка вздрогнула и натянула плащ вокруг себя.

- Мне даже сейчас не нравится смотреть на него, - сказала она.

- На них всех было ужасно смотреть.

Но он был худшим.

Мне не удалось точно изобразить лица, но оно было ужасно мрачным.

Он выглядел таким злым.

Он выглядел так, словно был готов сжечь весь мир дотла.

- Если это только одна сторона, - сказал я, - ты помнишь остальные?

- Не так, как эту.

Я помню, там была женщина без одежды, и сломанный меч и огонь...

Она задумалась, а затем снова покачала головой.

- Как я уже говорила тебе, я видела его только секунду, когда Джимми показывал мне.

Я думаю, что ангел помог мне вспомнить эту часть во сне, так чтобы я могла нарисовать ее и принести ее тебе.

- Нина, - сказал я.

- Это действительно удивительно.

Ты даже не представляешь насколько это невероятно

Ее лицо снова озарила улыбка.

- Я рада, если это так.

У меня было немало проблем, чтобы сделать его.

- Где ты взяла пергамент? - спросил я, только сейчас обратив на него внимание.

Это был тонкий пергамент из высококачественной кожи.

Гораздо лучше, чем я мог себе позволить.

- Сначала я практиковалась на досках- сказала она.

- Но я знала, что хорошо не получится.

К тому же я знала, что не смогу спрятать его.

- Поэтому я пробралась в церковь и вырезала несколько страниц из их книги - последнее она сказала без какого либо раскаянья.

- Ты вырезала его из "Книги Пути"? спросил я, несколько ошеломленный.

Я не был религиозным, но у меня есть чувство приличия.

И после стольких часов в Архивах,мысль об вырывании страниц из книг была ужасна для меня.

Нина слегка кивнула.

- Мне казалось это хорошей мыслью, после того как ангел дал мне сон.

И они не могут как следует закрывать церковь на ночь, после того как ты сорвал переднюю часть здания и убил демона. Она протянула руку и скрутила пергамент вокруг пальца.

- Это было не сложно.

- Все что тебе надо сделать - это взять нож и соскоблить текст- указала она.

- Я была осторожна и никогда не соскабливала имя Теллу.

Или Андана, или любого другого ангела- добавила она благоговейно.

Я посмотрел на пергамент более внимательно и понял что это правда.

Она раскрасила Амира так, что слова Андан и Ордал находились прямо над его плечами, по одному с каждой стороны.

Почти как если бы имена сместили его вниз, или поймали в ловушку.

- К тому же, ты сказал я не должна никому говорить что я видела. - сказала Нина.

- И рисовать — это словно говорить картинами вместо слов.

Так что я подумала, что будет безопасней использовать страницы книги Тэлу, потому что ни один демон никогда не посмотрит и на страницу этой книги.

Особенно на ту, которая вся исписана именем Тэлу. - она гордо взглянула на меня.

- Это сделано умно. - сказал я одобряюще.

Колокольня начала отбивать час, и на лице Нины вдруг вспыхнула внезапная паника.

- О нет! - сказала она жалостливо.

- Я должна вернуться в доки прямо сейчас.

Моя мама накажет меня!

Я засмеялся.

Отчасти потому, что я был совершенно поражен этой неожиданной удачей.

И частично от мысли о юной девушке, которая достаточно храбрая что бы бросить вызов Чадрианам, и в тоже время приходящей в ужас от того, что мать может сердиться.

Странный мир.

- Нина, ты очень сильно меня выручила.

Если тебе когда-нибудь понадобится что-нибудь, или если у тебя будет еще один сон, ты можешь найти меня в гостинице под названием «Анкер».

Я там играю музыку.

Ее глаза расширились.

- Это магическая музыка?

Я снова улыбнулся.

- Некоторые так считают.

Она нервно осмотрелась.

- Мне действительно надо идти! - сказала она, потом помахала и побежала к реке, ветер раздувал ее капюшон на бегу.

Я осторожно завернул кусок бумаги и спрятал его обратно в пустую часть рога.

Мой ум связал это с тем, что я только что узнал.

Я размышлял о том, что Хелиакс сказал Пеплу много лет назад: Кто защищает тебя от Амир? От певцов? От ситхе?

После месяцев поисков, Я был полностью уверен, что в Архивах нет ничего кроме сказок о Чандрианах.