Тот предмет, который ты принесешь назад покажет очень многое.

То, что ты делаешь с предметом после, многое проясняет.

Как ты ведешь себя при этом, многое выявляет. - Она пожала плечами.

- Все эти моменты Шейн будет рассматривать прежде, чем принять решение, если ты сможешь быть допущенным в школу.

- Если Шейн это та, кто решает, почему все эти другие люди здесь?

Вашет заставила себя улыбнуться и я увидел тревогу скрывающуюся глубоко в ее глазах.

- Шейн не воплощает всю школу сама. - Она показала на далеких Адем, стоящих вокруг меч-дерева.

- Менее всего она представляет совокупность путей Латанта.

Я огляделся и понял, что несколько некрасных рубашек были не светлые, но белого цвета.

Это были главы остальных школ.

Они прибыли сюда, чтобы увидеть варвара, который будет проходить эту проверку.

- Это обычное дело? - спросил я.

Вашет покачала головой.

- Я могла притвориться незнающей.

Но я подозреваю, что Карсерет распостранила слово.

- Могут ли они отменить решение Шейн? - спросил я.

Вашет покачала головой.

- Нет. Это ее школа, и это ее решение.

Никто не будет оспаривать ее право на это. - Она щелкнула рукой со своей стороны.

[Однако.]

- Очень хорошо, - сказал я.

Вашет потянулась и схватилась обеими руками за мою, сжала ее, а затем дала упасть.

Я пошел к меч-дереву.

На мгновение ветер стих, а густой навес висячих ветвей напомнил мне дерево, где я встретил Ктаэ.

Это была не утешительная мысль.

Я смотрел на вертящиеся листья, стараясь не думать о том, какие острые они были.

Как они будут нарезать меня на мясо.

Как они могут скользить сквозь тонкую кожу моих рук и прорезать тонкие сухожилия под нею.

С края навеса до безопасности ствола не может быть более, чем тридцать футов.

В некотором смысле, вовсе не очень далеко...

Я думал о Селин, дико бросавшуюся через листья.

Я думал о ней, прыгавшей и отбивающей ветви прочь.

Если она могла это сделать, то, конечно, мог и я.

Но даже когда я подумал об этом, я знал, что это не правда.

Селин играла здесь всю свою жизнь.

Она была тощая, как веточка, шустрая, как сверчок и в половину моего роста.

По сравнению с ней я был неуклюжим медведем.

Я видел кучку наемников Адем на противоположной стороне дерева.

Двое из наиболее пугающих белых рубашек были там же.

Я чувствовал на себе их взгляды, и странным образом я был рад.

Когда ты один, легко бояться.

Это просто сосредоточиться на том, что может скрываться в темноте ступенек на дне подвала.

Легко отвлечься на бесполезные вещи, таких как безумие вступать в бурю из вращающихся клинков.

Когда ты один, легко потеть, паниковать, падать прочь...

Но я был не один.

И это не просто Вашет и Шейн наблюдают за мной.

Здесь колме того были десятки наемников и главы остальных школ.

Я был на аудиенции.

Я был на сцене.

Нигде в мире мне не бывает так комфортно, как на сцене.

Я просто ждал вне досягаемости длинных ветвей, наблюдая за перерывами в их движении.

Я надеялся, что их случайное вращение было лишь на мгновение, открывающие пути, по которым я мог метнуться насквозь, отбивая любые листья, которые подлетели бы слишком близко.

Я мог использовать Водяной Веер, чтобы удерживать их подальше от моего лица.

Я стоял на краю навеса и смотрел, ожидая открытия, пытаясь предвидеть картину.

Движение дерева усыпляло меня, как это было много раз прежде.

Это было прекрасно, все эти окружности и арки.

Пока я смотрел, слегка ошеломленный движением дерева, я почувствовал, что мой ум скользит слегка в ясном, пустом плавании "крутящегося листа".

Я понял, что движение дерева было вовсе не случайным, на самом деле.

Это была на самом деле картина, созданная из бесконечно изменяющихся моделей.

И тогда, моим разумом, открытым и пустым, я увидел ветер, распростертый передо мной.

Он был похож на мороз, образовавшийся на чистом листе оконного стекла.

Один момент, ничего.

В следующий я мог видеть имя ветра так ясно, как тыльную сторону моей собственной руки.

Я осмотрелся вокруг на мгновение, удивленный этим.

Я попробовал форму его на моем языке, и знал, что при желании я могу вызвать его к буре.

Я мог утихомирить его шепотом, оставив меч-дерево попусту свисающим и спокойным.

Но это казалось неправильным.

Вместо этого я просто открыл шире свои глаза на ветер, наблюдая, где он выбирал подталкивать ветки.

Смотря, где он будет отщелкивать листья.

Тогда я вышел под сень дерева, спокойно, как вы проходите через собственную дверь.

Я сделал два шага, потом остановился, когда пара листьев разрезали воздух передо мной.

Я шагнул в сторону и вперед, когда ветер потянул другую ветку через пространство позади меня.

Я двигался через танцующие ветки меч-дерева.

Не бежал, не сбрасывал лихорадочно их прочь с моих рук.

Я шагал осторожно, осмотрительно.

Это было, я понял, способом Шейн перемещаться, когда она сражалась.

Не быстро, но иногда она была быстрой.

Она двигалась совершенно, всегда там, где она должна была быть.

Почти перед тем, как я понял это, я стоял на темной земле, что окружала широкий ствол меч-дерева.

Крутящиеся листья не могли достичь сюда.

Обезопасенный на данный момент, я расслабился и сосредоточился на том, что ждало меня там.

Меч, который я видел от края поляны, был связан с деревом белым шелковым шнуром, который бежал вокруг ствола.

Меч был наполовину извлечен из ножен, и я видел, что лезвие было похоже на меч Вашет.

Металл был странным, полированный серый без метки или порока.

Рядом с деревом на маленьком столике лежала знакомая красная рубаха, сложенная аккуратно пополам.

Также здесь была стрела с ярко белым оперением и полированный деревянный цилиндр, подобный тем, в которых держат свитки.

Яркий блеск бросился в глаза, я обернулся и увидел толстый золотой слиток, расположенный в темной земле среди корней дерева.

Было ли это настоящим золотом?

Я согнулся и коснулся его.

Он холодил под моими пальцами и был слишком тяжелым для моей одной руки, чтобы вырвать его из-под земли.

Насколько он был тяжелым?

Сорок фунтов?

Пятьдесят?

Достаточно золота для меня, чтобы остаться в Университете навсегда, независимо от того, как жестоко они подняли бы оплату за мою учебу.

Я медленно побрел вокруг ствола меч-дерева и увидел развевающийся кусок шелка, свисающий с низкой ветки.

Это был еще один меч более обычного вида, свисающий на таком же белом шнуре.

Здесь были три синих цветка, связанные голубой лентой.

Здесь был тусклый винтийский полупенни.

Был длинный плоский брусок, темный и замасленный.

Затем я перешел на другую сторону дерева и увидел футляр моей лютни, случайно прислоненную к стволу.

Увидев его там, зная, кто-то зашел в мою комнату и взял его из-под моей кровати, вдруг наполнило меня страшным гневом.

Это все было еще хуже, зная, что думают Адем о всех музыкантах.

Это означало, что они знали о том, что я был не просто варвар, но также дешевой и безвкусной шлюхой.

Это было оставлено здесь, чтобы поддразнить меня.

Я называл имя ветра в тисках страшного гнева и прежде, в Имре после того, как Амброз сломал мою лютню.

И я назвал его в ужасе и ярости, чтобы защитить себя от Фелуриан.

Но на этот раз знание о нем не пришло ко мне, находясь на обратной стороне некоторых сильных эмоций.

Я проскользнул в нее мягко, так, как вы должны сделать, чтобы поймать мягко плавающее чертополохово семя.

Поэтому, когда я увидел мою лютню, сумбур горячих эмоций выбило меня из "крутящихся листьев", как воробья, столкнувшегося с камнем.

Имя ветра разорвало в клочья, оставив меня пустым и слепым.