Это хорошие новости из страны, ведущей мир к новой цивилизации, основанной на революционном богатстве.

Все, о чем говорилось на страницах этой книги, — это история подъема новой, основанной на знании системы богатства и новой цивилизации, частью которой она является. Экономические и цивилизационные перемены связаны с переменами в нашем отношении к глубинным основам, с особой ролью времени, пространства и знания в нашей жизни и в завтрашнем дне. Эти перемены характеризуются также устареванием экономики индустриального века и угрозой, которая надвигается на науку и истину. Речь идет не только о богатстве, но и о внутреннем восприятии богатства и переменах, происходящих с цивилизацией, частью которой мы являемся.

Все эти перемены требуют полного переосмысления роли и природы богатства в мире. Это неизбежно ставит перед нами три вопроса:

Переживет ли капитализм, каким мы его знаем, переход к революционному богатству?

Сможем ли мы — на самом деле, а не в пустопорожних резолюциях ООН — сломать хребет глобальной бедности?

И наконец: как распространение наукоемкой экономики изменит карту мирового могущества?

Теперь мы и обратимся к этим острым вопросам.

Как и театр на Бродвее, капитализм объявляли мертвым бессчетное число раз — в моменты глубокой депрессии или на пике инфляции. Однако есть и те, кто утверждает, что если капитализм сумел пережить неоднократно повторявшиеся финансовые потрясения XX века и Великую депрессию 1930-х годов, то его способность к регенерации преодолеет все. Капитализм, говорят эти люди, вечен.

А что, если они ошибаются? Ни одно дело рук человеческих не длится вечно. Отчего же следует вечным считать капитализм? Что, если его регенеративная способность вдруг исчезнет сама собой? Ведь меняется же сегодня до неузнаваемости каждый из ключевых признаков капитализма, от собственности, капитала и рынков до денег.

Результаты их трансформации непосредственным образом скажутся на владении собственностью, на выполняемой нами работе, на оплате труда, на потреблении, на инвестировании, размещении капитала и борьбе между топ-менеджерами, наемными работниками и акционерами; наконец — на подъеме или упадке стран во всем мире.

В 1990 году в нашей книге «Метаморфозы власти» мы исследовали роль всех четырех факторов — собственности, капитала, рынков и денег — в отношении к власти. Теперь мы сосредоточимся на переменах, которые произошли с тех пор в каждой из этих областей, переменах, которые бросают вызов не только нашему личному благосостоянию, но выживанию самого капитализма. Картина, которая при этом вырисовывается, способна равно потрясти и его сторонников, и противников.

Начать лучше всего с собственности, поскольку она порождает капитализм и на ней он базируется. Сегодня то и другое изменяется, превращаясь в нечто новое и неведомое.

Собственность часто описывали и продолжают описывать как «вещь или вещи, принадлежащие кому-либо». Но словари могут ошибаться, и собственность никогда не была просто «вещью» или «вещами».

Блестящий перуанский экономист Эрнандо де Сото в фундаментальной книге «Тайна капитала» показал, что независимо от того, насколько материально осязаемой является собственность, она всегда имеет неосязаемый аспект.

Дом, автомобиль или камера не являются «собственностью», если не защищены законом и социальными нормами, если кто-то может лишить вас их в любой момент или использовать в своих целях. В богатых капиталом странах, кроме защищаемых законом прав и правил владения, существует система, помогающая превращать собственность в инвестируемый капитал, что, в свою очередь, стимулирует экономическое развитие и создание богатства.

Эта система состоит из широкой, постоянно обновляющейся базы знаний, в которой перечислено, кто чем владеет, которая отслеживает сделки, обеспечивает ответственность за заключенные контракты, предоставляет информацию для выдачи кредитов, а также распространяется на все государство, позволяя бизнесу не ограничиваться местными рамками. Все это увеличивает ценность собственности. Как пишет Сото, в бедных странах таких универсальных информационных систем не существует.

Таким образом, нематериальные аспекты, а не только физические, определяют собственность и придают ей ценность.

Основываясь на этом, де Сото предлагает осуществить важные политические перемены, чтобы помочь в распространении и усилении капитализма в экономически отсталых странах.

Основываясь на той же посылке, но сделав еще один шаг вперед, применив ее к самым передовым экономикам, мы увидим, что современная наукоемкая система богатства ставит под вопрос само понятие собственности, а вместе с ней и капитализма.

Неосязаемости, которые мы приписываем к материальной собственности, быстро множатся. Ежедневно появляются новые законодательные прецеденты, новые записи о недвижимости, новые данные о сделках и т. п. Таким образом, каждая единица материальной собственности содержит все больший компонент неосязаемости. Короче говоря, в передовых экономиках степень неосязаемости в базе собственности общества стремительно увеличивается.

Даже производственные гиганты индустриальной эпохи зависят сегодня от постоянно растущего уровня квалификации, научных открытий и изобретений, умного менеджмента, рыночной сметки и др. Их усовершенствованные сборочные линии оснащены цифровыми составляющими, постоянно обменивающимися данными. Их персонал постоянно пополняется новыми сотрудниками, которые зарабатывают на жизнь благодаря тому, что думают. Все это меняет пропорциональную значимость материальных и нематериальных компонентов в базе собственности в пользу последних.

К этому следует добавить то, что можно назвать «двойной неосязаемостью», — то есть неосязаемости, добавляемые к собственности, которая изначально является нематериальной.

Те, кто в 2004 году собирался приобрести акции «Google», готовы были к покупке акций компании, чья собственность и операции были почти полностью нематериальными и защищались тоже нематериальными компонентами. Инвесторов в программное обеспечение «Oracle» или в информационные рынки, онлайновые аукционные сайты, модели бизнеса и прочее ничуть не беспокоит, что они вкладывают средства не в сырьевые материалы, домны, угольные шахты, железнодорожный сайдинг или трубы.

Собственность предстает в двух разных формах. В одной неосязаемость сопровождает некую материальную основу. В случае «двойной неосязаемости» она сопровождает другую неосязаемость.

Сегодня у нас даже нет слова для различения собственности по этим двум классам. Объединение их — и быстрый рост такого объединения — позволяет понять сущность массивного увеличения неосязаемости, которое сопровождает прогресс наукоемкой системы богатства.