Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

У западных демократов термин «стабильность» может вызвать усмешку. Китайцы относятся к нему иначе: уничтожение десятков миллионов людей во время так называемого «большого скачка» и «культурной революции» все еще очень свежо в их памяти.

В этот период Китай пережил ад, а Запад, не имея с ним в то время экономических связей, лишь равнодушно наблюдал за этим. Сегодня, напротив, иностранцы — американцы, европейцы, японцы, южнокорейцы, сингапурцы и другие — владеют китайскими фабриками, недвижимостью и прочими активами, оцениваемыми в миллиарды долларов.

Если в Китае начнется эскалация насилия, центральному правительству трудно будет удержать это в тайне от собственного населения, оснащенного Интернетом и мобильными телефонами. Если бунтовщики станут выдвигать сепаратистские требования (а это уже происходит на мусульманском северо-западе страны), а общественные волнения совпадут с кризисами другого порядка, что Кеннет Куртис называет «вулканическим взрывом», вряд ли мир за границами Китая останется пассивным наблюдателем: ведь опасность может грозить его собственности.

Перед лицом эскалации насилия иностранцы могут не только отозвать свои инвестиции, но, в целях защиты своей собственности, своих фабрик и недвижимости, скрытно вмешаться в ситуацию, вплоть до совершения сделок как с коррумпированными чиновниками на местах, так и с полевыми командирами бунтовщиков. Такое случалось в бурные 1930-е годы, когда Китай, раздираемый революцией, подвергся нападению японцев. Это не должно повториться.

Превращение Китая в современную влиятельную мировую державу может замедлиться, прекратиться, пойти вспять. Оно может приобретать трагические черты. Однако в интересах всего человечества в целом не дать ему сойти с пути сложного, болезненного, сопряженного с коррупцией и периодами нестабильности эксперимента по «двухколейному» преодолению бедности, потому что то, как он сегодня справится с волновыми конфликтами, непосредственным образом повлияет на конъюнктуру рабочих мест, инвестиционные портфели и товарооборот, вплоть до одежды для наших детей и компьютеров, которыми они пользуются.

Сегодня Китай — это часть нашего общего мира.

Глава 45

СЛЕДУЮЩЕЕ ЯПОНСКОЕ КОЛЬЦО НА БАМБУКЕ

Говорят, когда в 1960-х японский премьер-министр Хаято Икеда прибыл с визитом во Францию, Шарль де Голль спросил: «А кто этот торговец транзисторами?» Бестактность вошла в историю, но в 1960-е и в 1970-е годы не было другой страны, экономические достижения и значимость которой так недооценивали. (Еще больше недооценивали транзисторы, но это уже другая история.)

В 1980-е и в начале 1990-х ситуация изменилась на противоположную. Неожиданно обнаружилось, что иена грозит вытеснить доллар, что на японские деньги скуплены Голливуд и Рокфеллеровский центр, а сама Япония стала «страной номер один». На страницах финансовых изданий засквозил страх перед новой сверхдержавой.

С наступлением нового века марширующие в ногу лемминги Эконоленда начали уверять, что скоро «номером один» станет Китай, а Япония превратится в его экономического и политического «пуделя». Однако Япония еще не исчерпала своих возможностей удивлять мир.

Перемены, которые происходят в Японии — или те, от которых она отказывается, — в ближайшее десятилетие скажутся не только на автомобилях, на которых мы ездим, не только на энергии, которую мы используем, играх, в которые мы играем, или музыке, которой мы наслаждаемая, но и на том, как мы относимся к старикам, сколько будет стоить жилье для пенсионеров, и на том, сколько будет стоить доллар.

Особенная значимость Японии проявляется по отношению к целому классу государств, таких как Соединенные Штаты, члены Евросоюза и Южная Корея, которые переходят к основанной на знании экономике. В отличие от Китая, Индии, Мексики или Бразилии они не обременены слишком многочисленным сельским населением, и их экономика делится не натри, а на две части — быстро сокращающийся промышленный сектор и быстро увеличивающийся основанный на знании сектор.

Кому кофе с молоком?

Были предприняты многочисленные попытки объяснить, почему «японское чудо» в 1990-х годах со скрежетом затормозило. Это была очень странная остановка.

Прогуляйтесь по токийскому району Омоте Сандо, где фланируют иностранцы и местные юные модники, останавливаясь, чтобы выпить большую чашку кофе с молоком, соевыми бобами и ванилью, и вы не обнаружите признаков беспокойства. Вот что пишет в своей книге «Невидимый континент» Кениши Омае: «Куда подевались нищие?.. Куда исчезли двухзначные цифры индекса безработицы?» Цены на газированную воду в бутылках взвиваются вверх; билеты на круизные суда полностью раскупаются; толпы молодых японок покупают «столько продукции таких марок, как „Гермес“, „Прада“, „Гуччи“, „Луи Вюиттон“ и им подобных, что Япония выходит на первое место по объемам приобретения товаров самых дорогих брэндов».

Даже сегодня японская экономика ощущает последствия падения в 1990–2000 годах цен на рынке недвижимости на 60 процентов. В Токио цены упали тогда почти на 80 процентов.

Не только ситуация на рынке недвижимости объясняет тот факт, что в 2003 году в японских банках количество невостребованных кредитов возросло, по некоторым оценкам, до 400 миллиардов долларов. Более того: в 2003 году объем производства снизился на 10 процентов по сравнению с 1991 годом, и, согласно докладу Совета по международным отношениям, доля Японии в мировом производстве и экспорте «сократилась впервые за последние сто лет».

Что же случилось? Почему вдруг «сверхдержава» остановилась в росте? (Не может ли те же ошибки совершить Китай? Во всяком случае, ситуация на рынке недвижимости там, похоже, повторяет японский опыт.) Так или иначе, ни ситуация с недвижимостью, ни замороженные банковские кредиты в полной мере не объясняют того, что случилось с Японией. Бомба замедленного действия, взорвавшая японскую экономику, была заложена на уровне глубинной основы времени.

Скачок вбок

Мы уже говорили о том, что ранее в целях радикального улучшения производственной базы и резкого повышения качества экспортируемых товаров и в первую очередь заполнения мировых рынков совершенно новой продукцией Япония использовала новейшую информационную технологию. Одновременно с этими новшествами она также вводила инновационный эффективный менеджмент, обеспечивающий, в частности, поставки «точно вовремя». Мир еще не видел ничего подобного стремительной истории успеха Японии.

Даже сегодня, после длительного застоя последних лет, Япония остается мировым лидером во многих отраслях науки и техники. Экономичные автомобильные двигатели и использование альтернативных источников энергии, создание промышленных роботов и роботов-«гуманоидов», исследования по получению кровезаменителей, цифровая электроника, игровые устройства и еще многое другое — все это области, в которых Япония сохраняет одно из первых мест. В 2004 году правительство инвестировало 900 миллионов долларов — больше, чем вся Европа — в разработки в сфере нанотехнологий. Японские ученые и инженеры привыкли расширять границы знания.

Однако, как неоднократно подчеркивалось на страницах этой книги, одни только наука и технология еще не обеспечивают передовой экономики, а успешно развивающаяся, интенсивно использующая знания экономика не может базироваться только на промышленном производстве. Ей необходим также прогрессивный сервисный сектор. Однако Япония, ускоряя производство и способствуя ускорению в связанных с ним мировых цепочках поставок, гораздо медленнее внедряла компьютеры, информационные технологии, новые модели бизнеса и менеджмента в сервисном секторе. В период с 1995-го по 2003 год Японии пришлось импортировать в эту сферу на 456 миллиардов долларов больше, чем она экспортировала.

Короче говоря, ее однобокое развитие привело экономику к такой степени десинхронизации, что это ощущается по сей день: производство и сервисное обслуживание и сейчас находятся в состоянии разбалансированности.

101
{"b":"138149","o":1}