К счастью трап подали без задержек. Ругаясь сквозь зубы, Саймон протиснулся через плотную толпу и поймал аэротакси до дома.

Там его встретила перепуганная жена. Еще целый час после приезда она суетилась, бегала с лекарствами, подушками и примочками. Саймон безучастно лежал на диване.

— Дорогой, – Джулия осторожно присела рядом и погладила его по руке, – обещай мне, что ты больше не поедешь в Австралию. Это счастье, что с тобой ничего не случилось. Я ведь видела этот транспарант.

Она выделила слово "этот".

Саймон посмотрел на нее и снова уставился в потолок:

— Хорошо, я обещаю тебе, что больше не поеду в Сидней, – он перевернулся набок и посмотрел на жену. – Мне тоже не хочется смотреть на тупых люмпенов.

Рука Джулии слегка вздрогнула: обычно Саймон не позволял себе таких грубых выражений. Она чувствовала, что он готов взорваться, поэтому ничего не сказала и осторожно положила ему на лоб прохладную руку, успокаивая.

— Погладь мне чистую рубашку, – Саймон порывисто поднялся и начал собирать свой портфель.

— Куда ты собрался? – Джулия недоуменно посмотрела на него.

— Мне надо на работу.

— Зачем? У тебя еще не истекла командировка, – Джулия попыталась остановить его, но Саймон осторожно снял ее руки со своих плеч и повторил:

— Мне надо на работу.

Когда за мужем закрылась дверь, Джулия еще долго водила пальцем по замысловатым узорам ее пластиковой обивки.

На работе Саймона ожидала куча нерешенных дел и изумленный взгляд секретарши. Буркнув дежурное приветствие, он быстро прошел в свой кабинет. На рабочем столе аккуратными стопками лежали бумаги, лазерные диски, дискеты и чип-карты. Педантичность была его коньком, однако никакого желания работать у Саймона сейчас не было, а потому, изобразив на лице вялые следы деятельности, он набрал на терминале номер шефа. Заставка вызова мерцала довольно долго, пока на том конце не отозвались:

— Евгенический центр Лейпцига. Офис доктора Совиньи. Чем могу быть полезна? – Кукольная секретарша, настоящая живая Барби, отработанной улыбкой встретила Саймона.

"И где их таких штампуют?", подумал Саймон, а вслух попросил девушку соединить его с шефом. После секундного молчания, та мурлыкнула "пожалуйста" и на экране появилось непроницаемое лицо шефа. Однако тут же брови его удивленно приподнялись, но лишь чуть-чуть, почти незаметно.

— Саймон, ваши лекции уже закончились?

— Не беспокойтесь мистер Совиньи, наше отделение получит неустойку, – Саймон кисло улыбнулся, – просто не очень хочется стать жертвой бунтовщиков.

— Да, я уже смотрел репортаж, – шеф присмотрелся к лицу Саймона. – Вы, я вижу, все-таки пострадали?

— Да нет, – пошутил Саймон, – "жесткая" посадка.

Совиньи посмотрел на него без малейшей тени веселья.

— Отчет по поездке вышлите моей секретарше, а сами возьмите два дня и отдохните. Настоятельно рекомендую.

— Спасибо, шеф. Я, пожалуй, поработаю, – ответил Саймон.

Совиньи пожал плечами и, попрощавшись, отключил связь.

Посмотрев на горы бумаги, Саймон вздохнул, но уже через минуту настроился на привычный лад. Бесконечный рабочий день продолжался.

По пути домой Саймон заснул, – сказалось напряжение последних дней. Открыл глаза он уже на своей остановке и едва успел выскочить в закрывающиеся двери.

Серебристо-серый состав, гуднув на прощанье и обдав Саймона потоком теплого воздуха, исчез в черном зеве тоннеля. Задние огни рубиново мелькнули и темнота поглотила их.

На станции было пустынно.

Одинокие пассажиры торопливо уходили к эскалатору. Кафельный пол звонко отражал частые шаги каблуков: молоденькая девушка, на ходу укутываясь в шубку, почти бегом проскочила мимо Саймона, и он остался один в гулкой тишине подземки. Эскалатор бесшумно возносил его к зимнему холоду городских улиц мимо огромных фотопанно на потолочном перекрытии тоннеля.

Навстречу ехал, явно торопясь к вечернему поезду, старик не то в долгополом пальто, не то в плотной рясе. В руках он держал толстую книгу в старинном переплете. На глянце затертой кожи играли тусклые блики, перебегая по трещинкам и шероховатостям. Старик держал книгу бережно, как ребенка. Он улыбнулся Саймону, но тот сделал вид, что не заметил. Эскалатор мерно нес их навстречу друг другу.

Неожиданно резкий порыв ветра снизу нагнал эскалатор и растрепал волосы Саймона: вечерний саб-экспресс подобно огромному великану выдохнул спертым теплом из подземелья.

Саймон встряхнул головой, ссыпая с ворота капельки растаявших снежинок – вокруг торопились люди и спина старика мелькнула где-то вдалеке. Он провел рукой по лицу, сгоняя наваждение пустого тоннеля.

За стеклянными дверями его ждал промозглый ветер.

До дома было минут пятнадцать ходу, но Саймон ухитрился растянуть их до получаса, блуждая по забытым проулкам и скверикам. Ему совсем не хотелось домой, и он понял это, когда, наконец, подошел к родному порогу. Он как бы нехотя протянул руку к звонку и нажал на него. Заливистая трель в глубине квартиры вызвала торопливые шаги. Рубиновый глазок камеры дважды моргнул в полумраке лестничной площадки.

— Здравствуй, дорогой! – жена чмокнула Саймона в щеку и втащила в квартиру. – Где ты был столько времени? Уже все готово и у нас с тобой гости, – тихо прошептала Джулия.

Саймон не успел сказать и слова, как она исчезла в кухне, откуда донесся громкий возглас Эйнджила. Саймон сердито прошлепал в ванную, где долго разглядывал недовольное лицо и мешки под глазами в зеркале над раковиной.

Аромат еды стал совсем уже нестерпимым, и он, поборов собственную хандру, выполз на кухню.

— Наконец-то ты вернулся, – приветствовал его друг.

Саймон неопределенно хмыкнул и подвинул к себе тарелку с горкой дымящегося картофеля-фри.

— Здравствуй, Саймон, – Марта приветливо улыбнулась ему.

Тот промычал приветствие с набитым ртом и углубился в еду. Джулия украдкой на него поглядывала и подкладывала еще, когда тарелка пустела. Эйнджил понимающе не донимал с расспросами, давая приятелю насытиться.

Когда ужин закончился, Саймон почувствовал некоторое облегчение и даже добродушие: все-таки он был дома.

— Ну, расскажи хоть, что с тобою случилось? – попросил Эйнджил. – Говорят, ты бился как лев.

Он хитро подмигнул Джулии. Саймон хмыкнул и, закурив, ответил:

— Ну, скажем так – заслуга моя несколько преувеличена. Мне досталась роль зрителя в партере. Я почти ничего не видел, – тут он невольно вспомнил звуки за закрытой дверью и его пробрал озноб.

Эйнджил заметил это и потребовал от него:

— Ну-ка, колись, что там было.

Саймон весь скривился и нехотя рассказал о случившемся в Сиднее. Все надолго замолчали. Он говорил, торопясь выговориться. Только сейчас Саймон понял, каким грузом лежала на нем история, произошедшая с ним в Австралии. Затянувшуюся тишину прервала Джулия:

— Дорогой, неужели ты, в самом деле, думаешь, что кого-то в гостинице застрелили?

Саймон, глядя в чашку с чаем, невесело усмехнулся:

— Хотел бы я быть уверен в обратном.

На этот раз поежилась Джулия.

— Ну, вас! Какие вы все мрачные! – Марта деланно рассмеялась и, взяв сестру за руку, сказала, – Мы пойдем в комнату, а вы можете продолжать свои скучные беседы.

Они не спеша вышли и закрыли за сбой дверь.

Когда женщины ушли, Саймон посмотрел на товарища и спросил:

— Ну, а ты-то что думаешь об этом?

— О чем? – Эйнджил аккуратно сбил пепел.

— Не притворяйся, я спрашиваю о твоем отношении к бунтовщикам.

— Что я могу сказать – это все было чертовски глупо...

— Вот и я о чем, – прервал его Саймон. – Это, по крайней мере, неумно выступать против устоев общества. Разумных, заметь, устоев!

Разойдясь не на шутку, Саймон энергично взмахнул рукой и залил стол чаем.

— Вот черт! – выругался он.

— Сиди, я сам вытру, – Эйнджил взял губку и попутно включил кофеварку.