— Ты бы уволил своего "снайпера" ко всем чертям, – негромко посоветовал Данилов. – А то гляди, получит он вилы в бок, а на тебя собаку за недосмотр повесят.

— Да уж знаю, – Антонов сплюнул в сердцах. – Я его теперь к оружию ни на шаг не подпущу.

— Давай-ка, Петр Порфирьевич, сделаем так: ты его не уволишь, а порекомендуешь. Нам такие несостоявшиеся супергерои тоже нужны. Мы анкетку затребуем, – Евгений обнял участкового за плечи и вел в сторону сада, – и к себе переведем. Там разберутся, что с ним делать. Идет?

Антонов кивнул, хотя с трудом представлял, зачем такие, как Ланцов могут быть нужны в спецслужбах.

За калиткой их ожидал Матвеев. Он засеменил к Данилову, собираясь начать с обвинений в адрес строптивого участкового, отказавшегося сразу вызывать бригаду зачистки, но Евгений не дал ему даже начать:

— Не трудитесь объясняться, господин инспектор. Я намерен сделать вам взыскание за служебное несоответствие. В вашу компетенцию входит вызывать бригаду евгенической полиции. Но никак не согласовывать это действие с участковой милицией. Кроме того, – продолжил он безапелляционным тоном, – кому как не вам следует знать инструкции. Вспомните, в каких случаях вызывается спецбригада?

Матвеев что-то попытался сказать, вид он имел весьма сконфуженный: тщательно приготовленное обвинение не получилось. К тому же вокруг собрались милиционеры, с интересом следя за разговором.

— Бригада вызывается в случае, если невозможно решить ситуацию ни одним из имеющихся на месте средств, – голос Матвеева наконец обрел некоторую твердость.

— Вот именно, господин инспектор, – резко прервал его Данилов. – А теперь скажите, разве таковая ситуация наблюдалась здесь?

Матвеев растерянно огляделся, но кроме скотника Романа, стоявшего в стороне и вроде бы не принимавшего участия в разговоре, его никто не поддерживал.

— Ланцов действовал в состоянии аффекта, а потому Лейтенант Антонов не мог до конца проконтролировать своего подчиненного. Определенные недоработки есть, но их обсуждение не входит в ваши обязанности, – подполковник смерил Матвеева с ног до головы тяжелым взглядом и добавил. – Проследите за погрузкой тела. Вы свободны.

Антонов благодарно пожал руку Евгению, а тот улыбнулся и подмигнул ему. Милиционеры вокруг, весело переговариваясь, потянулись к вертолету.

— Может останетесь? – предложил Антонов, но Евгений с сожалением покачал головой.

— Мне надо в Рязань. Я там жену с дочкой оставил, когда мне ваш срочный вызов этот дурак послал. Да и Вартанов ждет, – Данилов уже торопился и потому, махнув лейтенанту рукой на прощание, вскочил в люк вертолета и потянул на себя тяжелую дверь.

Машина обдала Антонова снежным вихрем, распахнула полы милицейской шинели и, косо накренившись, понеслась за острый частокол еловых вершин.

В тишине было слышно лишь как галдят потревоженные вороны.

Лейтенант вдруг вспомнил удивленное лицо умирающего Чеканова, и ему стало невыносимо мерзко: хорошее настроение, затянувшее шок произошедшего тоненьким ледком отчужденности, истончилось и лопнуло. Ссутулившись, участковый побрел вниз по улице.

Наполнив стакан, Антонов молча опрокинул его в себя. В горле перехватило, выбив из глаз слезу – лейтенант подцепил кружок огурца. Киреев участливо посмотрел снизу вверх в глаза милиционера и налил еще водки:

— Давай за упокой души, Петр. Пусть ему там земля будет пухом, – фермер подвинул стакан к участковому и тот послушно взял его.

— Что теперь с Ланцевым делать будешь, начальник? – сосед-дачник пригладил бородку.

Перед Антоновым опять встала сцена: Краюхин, которому остается одно движение, чтобы безболезненно обезвредить мужика с обрезом, стреляющий Ланцев с дергающимися руками и обалдевший мужик, который даже стрелять не собирался. А потом недобро молчавшая толпа, провожавшая черный пластиковый мешок с телом, инспектора и Гаврилина, садившихся в вертолет, вызванный из Красновишерска. И Евгений, захлопнувший дверь, как крышку гроба.

Ланцева он от греха подальше отправил в участок: от него придется избавиться, как договорено с Даниловым – не с его нервами служить в милиции. Да и в деревне жизни ему не будет.

Но ведь и толпа молчала. Быдло!

— Что-что? – переспросил Жихарев.

Лейтенант не заметил, как сказал последние слова вслух.

— Быдло вы все, говорю, – зло рявкнул Антонов. – А Ланцева я уволю, пусть катится ко всем чертям.

— Зря ты так, Петр, – обиделся Киреев. – Что ж нам, на инспектора всем миром кидаться. Ты и людей пойми. Чеканов что – он голытьба, пьянь. А ведь другим тоже детей растить надо, хозяйство подымать.

— Вот я и говорю: быдло! Каждый в своем углу добро стережет! – Антонов сжал кулаки.

— Но, ты полегче, участковый! Неровен час, кто лишний услышит! Что ж мне, – уже примирительно продолжил Киреев, – по твоему, с топором было присоединиться к Чеканову, что ли?

— Куда уж тебе! – обидно рассмеялся милиционер. – У тебя самого четверо "неучтенышей", но уж к тебе-то инспектор не заедет. Разве что на охоту, да по грибочки! Бывай, фермер. – Антонов порывисто поднялся и вышел из-за стола.

В сенях громко хлопнула дверь. Стало тихо.

— Пойду я, – как-то неловко попрощался Жихарев и незаметно исчез из кухни. Стало пусто и неуютно.

Киреев зло уставился на недопитый стакан водки и резким глотком опрокинул в себя.

— Заходите, Данилов, заходите! – генерал Зорин довольно потер руки, словно был готов съесть его, и продолжил: – У вас завелась плохая привычка.

— О чем вы, товарищ генерал? – Евгений пожал протянутую руку и без приглашения сел по другую сторону стола.

— Растешь ты быстро, Женя. Стариков сгоняешь с насиженных мест, – "посокрушался" генерал и пояснил: – Я тут тебе повышение выхлопотал. Будешь у нас полковником. Э, не торопись, – прервал Зорин привставшего Евгения. – Ты знаешь, Данилов, что у меня просто так звания не получают. Особенно ты.

Толстый короткий палец уперся указателем в Евгения. Тот осторожно спросил:

— Какое задание мне предстоит?

Зорин подкрутил усы, копируя далекого руководителя позабытого века. И проговорил с кавказским акцентом:

— Если партия скажет, таварищ Данылов, ви сдэлаетэ все от вас завысящэе, – Зорин расхохотался, утирая слезы. Евгений тоже улыбнулся: начальник всегда так старательно изображал горца, и у него никогда это не получалось.

— И все же, Дмитрий Вячеславович? – Данилов попытался разглядеть что-нибудь на терминале, но тот был неудобно повернут.

— Не торопись, Женя, – повторил генерал. – Всему свое время. Пока объявляю тебе благодарность за работу в Красновишерске. Молодец.

Евгений покривился, вспомнив поездку на Урал.

— Не косороться, я тебя не за разбор полетов Матвеева хвалю и не за то, что участковому пилюлю подсластил. Ты нам ценный кадр нашел, – Зорин пощелкал клавишами терминала и, не отрываясь от работы, добавил. – Мои орлы с ним уже поработали. Хороший киллер теперь получится, – он хмыкнул и потер виски.

Евгений почувствовал мерзкий привкус во рту: он не любил, когда его хвалили за грязную работу. Однако начальник истолковал его гримасу по-своему:

— Я понимаю, что это не твой профиль, но профессионал на то и профессионал, чтобы справиться с любым заданием – даже не по профилю, – Зорин исподлобья посмотрел на подчиненного. – А теперь слушай: займешься тем самым Москаленко, с которым ты встречался в Варшаве и в Рязани. Только теперь вся операция будет под твоим контролем.

— С чего бы это? – брюзгливо вклинился в монолог генерала Данилов.

— Положение обязывает, товарищ полковник, – ехидство в голосе Зорина было неприкрытым. – Контролируешь всю операцию до самого конца. До момента ввода войск на территорию Новой Украины.

— Но что именно предстоит сделать? – Евгений демонстративно пошарил взглядом по столу.

Зорин протянул ему кожаную папку с бумагами: