Экран взорвался фейерверком и появилась надпись "отбой связи". Лидер УНЕ погасил монитор и, откинувшись на спинку стула, закурил. Он едва ли любил свои обязанности, но ради власти и карьеры был готов работать тем, кем требовалось. Требовалось тому, кто оплачивал его услуги.

После встречи с Лукашовым Николай отправился домой, по пути заехав в церковь. Отец Никодим огорчился, узнав результаты переговоров, но Николай его успокоил, что даже с одной армией им хватит сил для достижения намеченной цели.

Дома, не спеша поужинав, он решил отдохнуть и улегся с книгой на диване.

Николай уже почти спал, когда его выдернул из постели поздний телефонный звонок. Сердито бурча, он прошлепал по холодному полу и включил терминал. На него глянуло незнакомое лицо молодого человека, почти мальчика, с едва пробивающимися усами и бородкой.

— Господин Москаленко? – начал тот резким крикливым голосом. – Я хотел...

— Ну, во-первых, стоило бы извиниться за столь поздний звонок, а во-вторых, неплохо было бы представиться, – Николай недовольно прищурил глаз и поплотнее запахнул полы халата.

Молодой человек тут же смутился и поправился:

— Меня зовут Игнат Мережко, студент Ново-Житомирского технического университета. Простите пожалуйста, что разбудил вас, но у меня к вам срочное дело. Профессор Гота...

— Ни слова больше. Приходите завтра в семь вечера. Что еще? – Николай заметил, что его абонент не торопится прерывать связь.

— Я не один, простите.

— Сколько вас? – устало поинтересовался Николай.

— Десять, – Игнат виновато потупился.

— Ну, что ж, приходите все. Только хлеба купите. И концентрат супа, а то у меня в доме шаром покати.

— Обязательно. Большое спасибо, – студент быстро отключил связь.

Николай, зевая и заплетаясь ногами, отправился досыпать. Уже на грани сна и яви он пожелал, чтобы все эти студенты свалились как снег на голову профессору Готе.

Весь следующий день Николай крутился как белка в колесе: его депутатская комиссия занималась вопросами образования, и сегодня предстояло курирование очередного вуза.

Вечером студенты явились точно к назначенному времени. Впрочем, не все из них были студенты. Один субъект лет тридцати, нечесаный и оборванный, явно перерос этот возраст. Он-то и был заводилой.

Как оказалось, молодые люди были представителям некоего таинственного общества "Коловрат" или что-то в этом роде. Хозяин дома криво усмехнулся, услышав жаркие речи о "диверсионных акциях" и "пропаганде".

Но уже через два часа скептицизм Николая изрядно ослаб: у ребят была энергия, и они были готовы ради своих идеалов идти на баррикады хоть сейчас. Но вот с организацией у них было плохо. Николаю удалось убедить их в необходимости пересмотреть программу общества, а также заручиться поддержкой. Он порекомендовал им связываться с профессором, а не с ним лично, отчасти опасаясь за них, отчасти – за себя.

Когда стрелки перевалили за полночь, и Николай рассовал гостей по разным комнатам, его посетила неожиданная мысль, что сегодня он нашел поддержку тех самых недовольных, и ничего лучше студенчества найти было нельзя.

А через минуту его вырвал из задумчивости телефонный звонок. Звонили из полицейского участка...

...Густо синее бархатное небо наполнилось звездами. Остатки январского снега белели в лучах уличных фонарей. Однако здание церкви, укрытое в глубине аллеи, было темным. Отец Никодим гасил последние свечи и уже собирался закрыть храм, как его внимание неожиданно привлек легкий стук шагов. По аллее шла девушка, она явно торопилась попасть в церковь.

— Подождите, пожалуйста, минутку, – она ускорила шаг, а потом побежала, громко стуча каблучками.

Отец Никодим придержал створку двери и пропустил прихожанку внутрь. В свете ночного фонаря он с удивлением увидел, что вошедшая – китаянка. Заметив у нее на шее тонкую цепочку и крестик, священник вежливо спросил:

— Что я могу для вас сделать?

— Я пришла на исповедь, – девушка заметно нервничала.

— Идемте, – он повел ее вглубь храма.

Китаянка пошла чуть впереди, и отец Никодим не мог отделаться от ощущения смутной тревоги: что-то в ней было не так. Тени сгустились, заливая углы чернильной темнотой.

Девушка преклонила колени и отец Никодим начал читать молитву, поминутно глядя поверх книги. Неожиданно взгляд его зацепился за темное пятно на шее: возле уха, почти под самыми волосами, у китаянки был то ли шрам, то ли ярко-красная родинка.

Священника бросило в дрожь. Он угадал в неясном свете свечей маленькую фигурку дракона – это был знак тайной молодежной экстремистской китайской организации "Красный Дракон". Ее участники славились особенной жестокостью в расправах со священниками иных конфессий.

Звон разбитого стекла заставил его очнуться. Девушка проворно вскочила, и в руке ее блеснул узкий, длинный стилет. Рука отца Никодима непроизвольно нащупала тяжелый золотой подсвечник.

В храме уже бесновались три или четыре десятка коротко стриженых подростков с узкоглазыми лицами, которые казались масками в слабом, желтом свете ламп. Девушка сделала еще один выпад, и отец Никодим, защищаясь, отмахнулся. Тяжелый канделябр ударил ей в плечо и в грудь. Китаянка со стоном упала, ударившись головой об пол. Над ней тут же вырос накачанный юнец с наркотическим блеском в глазах.

Резко, гортанно выкрикнув что-то, он рывком поднял ее на ноги и наотмашь ударил по лицу. Голова дернулась как у тряпичной куклы, но девушка устояла на ногах и только закусила губу.

Платье на плече было разорвано, и под лохмотьями вспухал огромный синяк. Взгляд китайца остановился на священнике. Отец Никодим перекрестился. Кривая усмешка разлепила губы мародера, и он двинулся в сторону алтаря. Священник с тоской посмотрел на подсвечник в руке. Китаец остановился, и в его ладони тускло отразил свечи вороненый ствол пистолета.

Выстрел эхом прокатился под сводами...

...- Сегодня, около полуночи было обнаружено тело отца Никодима с многочисленными ножевыми ранениями и увечьями. Но их нанесли после того, как его застрелили.

Усталый, не выспавшийся полицейский смотрел на Николая с экрана терминала.

— Почему вы позвонили мне? – голос Николая был хриплым и чужим.

— Родственников у потерпевшего не было. На теле мы нашли записную книжку. Там был только ваш номер.

Получив последнюю документацию контракта с компанией "Авиакосмическое конструкторское бюро Туполева", Эйнджил купил билет на поезд до Варшавы, где должен был совершить пересадку на аэростат до Новосибирска.

В России еще продолжалась зима, и он спешил насладиться первыми теплыми днями Брюсселя, где уже распустились и готовились цвести каштаны в парке. Только что нырнув из уличного тепла во влажный полумрак подземки, он чувствовал себя превосходно: новая должность, новые успехи, новые возможности окрыляли его. Оставшись единственным живым из авторов проекта "Звездный мост", он по праву примерил лавровый венок победителя на свою голову.

Вся слава первооткрывателя принципа межзвездного перелета досталась ему. Теперь предстояло только воспроизвести с небольшими поправками уже проделанное ранее. Конечно, не все – его заслуга, но и у него есть голова на плечах. Его доля в проекте не так уж и мала.

Нет, посмеивался про себя Эйнджил, он будет куда осторожней. Полная мощность сразу не нужна. Новосибирск слишком красивый город, чтобы сровнять его с землей.

Радуясь всему, что его окружало, Эйнджил разглядывал людей, даже и не подозревавших, что он несет им будущее. И какое будущее! А люди отрешенно листали деловые журналы и газеты, кто-то смотрел новости или решал мелкие бытовые проблемы по телефону. На сиденье перед ним молодежь тихо млела и обнималась. Человек напротив бесцельно смотрел в окно.

Это был Саймон.

Улыбка застыла и медленно сползла с лица Эйнджила.

— Здравствуй, – сказал Саймон, не оборачиваясь.