— Изучишь на досуге. А пока будет устная вводная. Москаленко беречь как самого императора. Сейчас обнаружено три "хвоста" – два украинских и один китайский. Твой предшественник за эту информацию заплатил головой. Так что идешь на готовенькое. Сроку неделя, но чтобы по любому "хвосты" обрубил. Понял?

— Разрешите выполнять, товарищ генерал? – Данилов вытянулся и щелкнул каблуками, вскинув руку к виску.

— Не гони лошадей, Данилов. Тебе еще надо агентурную сеть в Новом Киеве наладить. Ладно, иди уж, – Зорин махнул рукой и склонился над материалами.

Евгений развернулся и направился к двери.

— Передавай привет жене и дочкам, – настиг его голос Зорина у двери. – Кстати, совсем запамятовал: есть еще одно маленькое дельце. Тут друг твой приезжает, некто Шухарт. Помнишь?

Евгений обернулся и посмотрел на шефа. Сокурсника Рема Шухарта он помнил очень хорошо: это был единственный негр на пятьсот человек потока. Умный студент, очень умный.

— С ним надо встретиться, поговорить. Нам всегда нужны новые агенты. Вы меня поняли, Данилов? – Зорин прищурился.

— Так точно, товарищ генерал, – Евгений кивнул головой.

— Ну что, не жмут погоны? – ядовито поинтересовался шеф.

Евгений махнул рукой и вышел в коридор.

За стойкой бара посетителей почти не было. В полутемном зале тоже было занято не больше пары столиков. Евгений одиноко цедил коктейль через трубочку, изображая ожидание. На самом деле он уже видел как, Шухарт сошел со стратоплана и проходил досмотр. У него была старая привычка не пропускать ни одно питейное заведение, а в полночь на окраине города был открыт только этот бар аэровокзала. Еще пара минут и таможенники как оговорено отпустят Шухарта. Он сразу же пойдет сюда.

— Водку с лимонным соком, – рядом с Евгением на высокий стул опустилась могучая фигура в плотном темном пиджаке и на столешницу легла черная рука.

Евгений повернул голову и встретился взглядом с гигантом:

— Рем? – в голосе прозвучало настоящее удивление.

— Женя, ты здесь откуда? – темнокожий сосед смотрел не менее удивлено.

— Я жду друзей, а ты? – Данилов покрутил в руке тонкий длинный стакан. – Дела?

— Да вот, государственное поручение, – в голосе негра не было даже намека на акцент.

— Вот как? – Евгений изумленно поднял брови.

— Я ведь генерал теперь. В дипкорпусе работаю.

Евгений сделал вид, что впервые слышит об этом. На самом деле он за три часа успел проштудировать папку и теперь прекрасно знал не только то, что Шухарт генерал-майор ВВС, но и то, что он приехал в Россию с целью закупки оружия. Согласно официальному коммюнике Черный Альянс готовился к войне с Китаем и пребывал в ожидании, что Россия согласится стать союзником.

— А ты чем занимаешься? – Рем Шухарт залпом допил желтоватое пойло и поманил бармена.

— А я вот в полиции застрял. В евгеническом контроле, – Евгений незаметно проверил записывающую камеру в пуговице. – Перспектив никаких, – он виновато посмотрел на собеседника.

— Еще водки, – обратился негр к бармену, выжидательно зависшему напротив. – А ты что будешь? – спросил он у Евгения.

Данилов посмотрел на дно пустого бокала и постучал по нему пальцем:

— Пусть повторит.

Они улыбнулись друг другу – это была их старая институтская привычка.

— Значит ты теперь птица большого полета? – задумчиво протянул Евгений. – Летаешь высоко, видишь далеко.

Шухарт кивнул.

— Ты не женился? – Евгений старательно придумывал сценарий перехода к вербовке. Надо было не упустить шанс, иначе погоны облетят также быстро как прилипли.

— Нет, я пока не женат. Но подружка есть, если тебя это интересует, – он посмотрел на Евгения. – А ты как?

— Да вот, две дочки. Большие уже, – Данилов полез во внутренний карман за фотографией.

На стол выпала красная книжица удостоверения.

Евгений поспешно стал убирать ее. Шухарт усмехнулся и посмотрел ему прямо в глаза:

— Значит говоришь, в полиции работаешь?

— Почти, – Евгений старался, чтобы смущение выглядело максимально естественно.

— Неужели ты старого товарища будешь вербовать как заштатного агентишку? – Шухарт явно веселился и Евгений понял, что рыба не сорвется с крючка, потому что генерал-майору тоже была нужна эта встреча.

— С начальством не поспоришь, – Данилов вздохнул. – Поговорим, Рем? Как друзья?

— Пожалуй, – негр заказал еще водки. Взгляд его стал живее, но опьянение совсем не чувствовалось. – только давай ты выслушаешь меня, а затем я тебя.

Евгений согласно кивнул.

— Я ведь искал встречи, я знал, что ко мне обязательно кого-нибудь подошлют. Только вот не думал, что тебя, – он приподнял бокал как для тоста и пригубил. – Что я могу в своей стране? Я ведь никто. Потолка я уже достиг. Звание это аванс в будущее. Мне и этого не положено по штату. А ведь я был не плохим специалистом, помнишь? – Шухарт доверительно наклонился к Евгению. – И что с того? Такие как я не нужны государству. Карьера штабного генерала в заштатной стране! – Шухарт обидно рассмеялся.

— Разве у вас нет евгенической программы? – удивленно поднял брови Евгений.

— Нас слишком мало, потому это нам ни к чему. И профессионалы моего профиля просто сидят без работы. Евгенистов в стране почти нет, на них просто не обращают внимания, – Шухарт опрокинул в себя остатки льда из стакана и с хрустом разжевал их. – Теперь у президента Престоса любимый лозунг – опередим Китай по населению.

Евгений еще раз проверил, идет ли запись. Уже из одного этого можно было выловить столько нового, что аналитикам хватило бы на неделю работы. Он снова посмотрел на поникшего головой негра.

— Каковы твои условия?

Рем Шухарт поднял уже мутноватый взгляд и надвинулся на Евгения, дыша перегаром:

— Я хочу свалить оттуда. Куда угодно, хоть в Антарктиду. Понимаешь? – тяжелая ладонь легла на плечо Данилова.

— Только надо будет поработать, Рем, – Евгений незаметно показал бармену, что стоит подавать такси. – И хорошо поработать. Мы даже сделаем тебе легенду, будешь двойным агентом. И кое-что подкинем, чтобы не возникало вопросов у тебя дома.

Евгений изучающе вгляделся в блестящие глаза напротив.

— Ты всегда меня понимал, друг, – сказал проникновенно Шухарт. Он был очень доволен: операция, разработанная и осуществленная им лично, прошла успешно.

Старый вагон трясло на стыках так, что зубы выбивали дробь, а на каждом повороте стальные ребра стонали, как будто были готовы порваться. В тусклом свете оранжевой от неполного накала лампочки в дальнем углу вагона Пьер Верт с трудом мог разглядеть одинаковые пятна лиц с провалами глаз и ртов. Кто-то постоянно надрывно кашлял: он судя по всему был болен туберкулезом. Соседа слева от Пьера укачивало и поначалу француз попытался было облегчить его страдания, научив правильно дышать. Однако его грубо послали к черту и он замолчал.

Охранники-конвоиры заходили раза три за все время, пока их везли из распределителя, расположенного где-то в подземельях Швейцарских Альп, к карантинной зоне на границе с Итальянской пустыней. Здесь им предстоял пеший марш к восьмому карьеру. Пожизненная каторга. Ему дали восемь лет, но как врач, имевший допуск к секретным документам, Верт знал – на итальянских копях дольше двух лет не живут, а те, что возвращаются домой, умирают быстро.

И все же он не жалел о своем решении. Он знал, что спасти Ярослава Селецкого могло только чудо. Он волшебником не был и не смог помочь даже себе. Дочь как-то между заседаниями суда спросила его, зачем же он все-таки сделал это. Он тогда ответил, что хотел помочь ребенку и его отцу, что он устал быть судьей. Так он сказал тогда. А сейчас он ответил бы по-другому: он хотел остаться человеком. Решать судьбу других слишком тяжело. Его отец хотел, чтобы Пьер стал евгенистом: он был гордостью Бенуа Верта, да и мать тоже частенько говорила, что Пьер сделал правильный выбор.