Та зашумела, наполнив кухню ароматами.
— Неужели непонятно, – сердито продолжил Саймон, – что это просто противоречит логике. Если отказаться от евгеники, то мы подпишем смертный приговор всему миру. Китай не упустит шанса растоптать нас. Восемь миллиардов китайцев дамокловым мечом нависают над Австралией, Россией и Европой. И это, не считая тех двух, что рассеяны по всему миру. А представь, что мы таки откажемся от евгеники. Количество больных будет не просто огромным, оно превысит число людей здоровых, или даже просто трудоспособных. И потом, объясни на милость, кто будет кормить всю эту прорву ущербных? В таких условиях нам не удержать Китай от агрессии, да и захотят ли потом китайцы всех нас кормить!
Тут Саймон заметил, что Эйнджил с интересом смотрит на него.
— Что случилось?
— Да нет, продолжай, – судя по голосу, Эйнджил явно веселился.
— И все же в чем дело?
— Тебе бы в шоу выступать или с трибуны в парламенте, – Эйнджил с улыбкой взглянул на друга. – Ты ведь никогда не пытался понять всех этих людей. Поверь, я знаю их чувства. Ты по праву считаешь себя вершителем судеб. Ты решаешь за них жить или не жить их детям. Об их детях даже и говорить не будем. Уж не возомнил ли ты себя богом?
Саймон остолбенел, но Эйнджил не дал ему ответить:
— Представь себя на месте родителей, у которых ты отнимаешь последнюю надежду иметь ребенка. Знаешь ли ты, каково это, однажды узнать, что у тебя вообще не будет детей. Ты полагаешь, эти люди будут тебя любить?
— Но что предлагаешь ты? – почти выкрикнул Саймон. – Ты уповаешь на свою альтернативу?
— А почему бы и нет, – спокойно ответил Эйнджил. – Мы тоже заботимся о человечестве, но делаем это по-своему. И поверь мне, за нашу работу люди нам скажут спасибо.
— Вы работаете уже восемьдесят лет, а многого ли вы достигли?
— Мы уже почти на пороге, – так же спокойно ответил Эйнджил.
Саймон застыл с открытым ртом:
— Что ты хочешь сказать?
— Всего лишь то, что мы скоро будем среди звезд. Это не утопия, это правда. Мы уже создали три прототипа, и потом не забывай, мы работаем не восемьдесят, а сто пятьдесят лет.
Саймон знал, что, когда он еще только начинал свою научную карьеру и делал первые шаги в области евгеники, Эйнджил уже числился среди молодых ученых физико-технического факультета Оксбриджа. Достаточно быстро он получил контракт в конструкторском бюро Карцева. Так Эйнджил познакомился с проектом "Звездный мост". Конструкторское бюро вполне легально вело заказ на поиск принципа межзвездного полета.
Эта тема перестала быть актуальной еще за полвека до Эйнджила. Но как говорили, сама российская императорская семья имела в нем долю участия. Да и Эйнджил не раз убеждался за долгие годы работы, что Мировой Совет нет-нет, да и уделит им внимание.
С тех пор уже прошло пятнадцать лет, за которые были сделаны поразительные успехи. Долгое блуждание впотьмах привело, наконец, к изобретению первых прототипов пространственных перфораторов (скорость света перестал быть преградой). Правда существовала еще одна трудность...
—...Да, мы до сих пор не научились доставлять пилотов живыми в точку прибытия, – Эйнджил почесал затылок.
— Надеюсь, вы экспериментируете не на людях, – съязвил Саймон.
— Мы пока работаем с мышами и обезьянами, – Эйнджил казалось, не заметил тона реплики собеседника.
— Это радует. Так чего ж тогда стоит ваше изобретение?
— Не торопись радоваться. Осталось совсем немного, – глаза Эйнджила загорелись, и он посмотрел поверх головы Саймона. – Еще год – и мы будем топтать чужие планеты.
Саймон глухо хмыкнул, но поперхнулся кофе.
— Ты полагаешь, что все ринутся к звездам и освободят место для новых поколений? Ошибаешься, большинство предпочтет Землю, и вот тут-то всем нам опять понадобится евгеническая программа. Ты еще вспомнишь мои слова, – Саймон снова закурил и посмотрел в окно на ночной город.
— Посмотрим, – неопределенно откликнулся Эйнджил. – Время покажет. Да кстати, – спохватился он. – Нам давно пора идти. Завтра рано вставать. Ты уж извини, мы пойдем. Марта! – громко позвал он.
— Ты тоже извини, если что не так сказал, – Саймон пожал руку Эйнджилу и пошел проводить его в прихожую.
Марта и Джулия обнялись на прощание и вскоре Саймон с женой остались одни.
Чуть позже, когда они смотрели фильм "Звездные войны – 29", Джулия, уютно свернувшись на коленях у мужа, сообщила ему:
— Послезавтра Марта и Эйнджил идут сдавать анализы.
— Какие? – не отрываясь от экрана, спросил Саймон.
— Но Марта ведь ждет ребенка, – удивленно пояснила ему жена.
— Да?...
Вагон монорельса с шипением раскрыл светло-зеленые двери, приглашая внутрь. Эйнджил не спеша переступил с платформы в салон, смешавшись с немногочисленными в этот час пассажирами. С места набрав скорость, состав вышел на верхний ярус, направляясь за город. Эстакада монорельса прошла над автомобильной развязкой, оставляя справа городской парк, пустой и промерзший, с неуютными голыми скелетами деревьев.
Эйнджил сел спиной к окну. Напротив него склонилась над книгой молодая женщина, поминутно отбрасывавшая прядь русых волос, падавшую ей на глаза. Сквозняк из неплотно прикрытого окна теребил короткую прическу. Эйнджил пригляделся – так и есть: яркая обложка с броским названием – дешевая беллетристика. Его всегда забавляли подобные женщины, независимо от их возраста. Они так стремились казаться интересными и умными собеседниками, так старательно подбирали слова, цитируя книги, которые читали. Поначалу он веселился от души, подначивая, но потом стал сторониться таких женщин. Марта никогда не была такой, и никогда не будет.
Но сегодня у Эйнджила было приподнятое настроение, предстоял эксперимент, от которого зависела его карьера. Он был уверен в успехе. Поэтому, даже женщина напротив с дешевой яркой книжкой в руках не вызывала уже такого презрения.
Перед самой остановкой, на которой Эйнджилу предстояло сходить, вагон неожиданно резко дернулся, отчего книжка выпорхнула из рук своей хозяйки и упала на середину прохода, подрагивая страницами. Эйнджил наклонился и поднял с пола томик в суперобложке, протянув его женщине.
— Большое спасибо! – она улыбнулась и снова откинула прядь с лица. – Вы так любезны.
— Не стоит благодарности, – Эйнджил улыбнулся в ответ и шагнул на платформу станции.
Пронизывающий ветер здесь, на высоте восьми метров над землей, распахнул полы зимнего пальто, открывая рослую, атлетическую фигуру Эйнджила. Вьющиеся короткие волосы выбились из-под теплой меховой шапки. Прищурив глаза и придерживая одной рукой ворот, а другой сжимая дипломат, он побежал вниз к автобусной остановке, перепрыгивая через ступеньку. Ярко желтый, с белой полосой по боку, автобус уже подъезжал и Эйнджил едва не поскользнулся, стараясь успеть.
На территории испытательного комплекса ходили только внутренние маршруты компании. Площадь всего полигона с лабораторным сектором и научным городком была огромна, около пятисот квадратных километров, поэтому без транспорта было не обойтись.
На самом въезде в центр, у железных решетчатых ворот автобус остановили и охранник в форменном комбинезоне проверил документы у пассажиров. Второй охранник в это время стоял рядом с водительским местом, придерживая рукой короткий автомат. Эйнджил уже привык к ежедневной процедуре проверки и потому почти не глядя протянул свои документы. Через несколько минут автобус въехал за ворота и, набирая скорость, помчался по четырехполосному шоссе к корпусам центра.
По левой стороне стелилось ровное заснеженное поле с чахлыми кустиками зимующих ив. Там, под землей, располагались ускорители и электромагнитные ловушки. Справа приближались одинаковые ребристые металлические ангары, в которых собирали макеты и прототипы двигательных установок для будущего межзвездного корабля.
Войдя в свой кабинет, Эйнджил первым делом подкрутил регулятор обогревателя на максимум. Зима в этом году была на редкость сырой и ветренной, от сквозняков не помогали даже тепловые завесы на окнах и в дверях. Под пальто уже натекла маленькая лужица стаявшего снега. Эйнджил убрал его в шкаф и, потирая руки, заказал секретарше кофе. Отогнув полоску жалюзи, он посмотрел на улицу, где медленно полз, отфыркиваясь паром и вьюжной пылью, снегоуборочный комбайн, оставляя за собой сухой серый бетон в мелкую черную крапинку. Эйнджил наконец отпустил жалюзи и занялся завалами на рабочем столе.
