Эйнджил промолчал. Тогда Саймон встал и пересел к нему.

— Мы уже очень давно не виделись.

Эйнджил снова не ответил.

— В чем дело? – Саймон вопросительно посмотрел на Эйнджила. – Неужели нам с тобой не о чем поговорить?

— Думаю, нет, – резко ответил Эйнджил.

— Ты знаешь, я рад, что тебя не задело взрывом.

— Каким? – удивился Эйнджил. – Ах, ты о лаборатории. Знаешь, я тоже рад, – саркастически заметил он.

— И где ты теперь работаешь?

Эйнджил помимо воли почувствовал желание похвалиться:

— Можешь поздравить с повышением. Еду сегодня в Новосибирск, – он похлопал по кожаному портфелю с металлической монограммой на замке.

— Дали новую лабораторию? Поздравляю!

В воздухе снова повисло молчание. Эйнджил картинно принялся изучать рекламу на стекле.

— Ты знаешь – Марта погибла.

— Как? – бесцветным голосом спросил Эйнджил.

— Ее застрелили во время евгенического бунта.

Эйнджил издал неопределенный звук, но так и не обернулся.

— Ты навестишь ее могилу?

— Зачем? Между нами все было кончено еще при жизни.

Эйнджил посмотрел на Саймона, и тот не увидел и тени сожаления на лице собеседника.

— Значит, мой отец был все-таки прав.

— О чем это ты? – насторожился Эйнджил.

— Он сказал, что вы были чужими всегда.

— Не тебе об этом судить! – Саймону показалось, что Эйнджил его сейчас ударит. – Ты и так за свою жизнь решил слишком много. Не устал ли ты расписываться за других?

Неожиданно Саймон опять почувствовал себя на ледяном исландском побережье и поёжился от несуществующего, промозглого ветра. Эйнджил заметил это движение.

— И так, будьте совершенны, как совершенен Отец Ваш Небесный. Евангелие от Матфея, – Поднявшись, Эйнджил стремительно шагнул к открывшимся дверям вагона.

— Ты меня обвиняешь? – громко спросил Саймон, отчего люди на соседних сиденьях обернулись.

Эйнджил коротко махнул рукой и влился в толпу на перроне. На том месте, где он сидел, остался лежать "Новый завет" с Сикстинской Мадонной на обложке.

Эйнджил проснулся. Над ним белел в полутьме потолок. Углы тонули в сумраке утра, которое не торопилось наступить. Долгие два месяца отделяли разговор с Саймоном от сегодняшнего дня, но почему-то именно в этот день – день старта первой межзвездной экспедиции – память вдруг услужливо подкинула ему сцену их последней встречи. Нет, он все сделал правильно и ни о чем не сожалеет. Это его жизнь и он волен решать за себя сам. Он, Эйнджил, даст сегодня истории новое дыхание. И он заслужил право быть счастливым.

Под боком тихонько шевельнулась Патрисия и Эйнджил поправил на ней сбившееся одеяло. Жена доверчиво прижалась к нему. На часах высветилось шесть утра и они заиграли гимн России.

Эйнджил осторожно освободился из объятий Патрисии, отчего та немного нахмурилась, но не проснулась, и пошел в ванну. Кафельный пол холодил ноги и он, поджимая пальцы, поплелся искать тапки.

Через час с небольшим, когда Пат уже готовила завтрак, Эйнджил надел заранее приготовленный и отглаженный костюм и вошел в кухню:

— Дорогая, как ты думаешь, я смотрюсь в этом наряде? – немного кокетливо спросил он.

Патрисия полуобернувшись посмотрела на него и, подыгрывая в тон мужу, ответила:

— Пожалуй лучше будет выглядеть только сам император Константин. Ну да ему и положено по штату.

Эйнджил рассмеялся и подхватил жену. Патрисия, отбиваясь скорее для виду, прошептала ему на ухо:

— Если мы с тобой задержимся, то роль благодетеля человечества достанется кому-нибудь еще.

Эйнджил со вздохом сожаления отпустил ее и пригладил костюм. За окном просигналила машина.

Наскоро позавтракав, Блексмиты выскочили за дверь. Серый полноприводный "Викинг" ожидал за воротами и как только они сели на заднее сиденье, машина рванула в направлении Центра управления полетами. За время дороги Эйнджил раз пять повторил вступительное слово. Он не волновался, просто подобный момент случается раз в жизни и ударить в грязь лицом было бы равноценно самоубийству.

В главном зале было шумно, люди в халатах, форме и парадных мундирах мелькали тут и там: поначалу Эйнджила как будто никто не замечал, но постепенно он приковал к себе внимание всех присутствовавших в зале. Настал его звездный час:

— Сегодня все мы станем свидетелями начала новой эпохи в истории человечества. Многовековая мечта о звездах воплотилась в реальность. Я благодарен всем вам за помощь и сотрудничество. Именно вместе мы достигли потрясающих результатов, и теперь наше детище готово к старту. Запомните этот момент, ибо теперь вы все – частица истории.

Первым зааплодировал император Константин V. Эйнджил благодарно поклонился ему. Аплодисменты подхватила, поднимаясь со своих мест, свита, и вскоре овации десятков сотрудников центра управления полетов обрушились на него.

— Приготовиться к предстартовому отсчету. Получасовая готовность, – голос Эйнджила приобрел строгость.

Замелькали белые халаты сотрудников и голубая форма секьюрити.

— Начать проверку систем жизнеобеспечения. Четвертый сектор – контроль систем навигации. Восьмой сектор – маршевый двигатель. Главная – контроль перфоратора...

...Над кирпично-красным шаром планеты медленно плыл трехсотметровый тороид, нанизанный на шишковатую ступицу, по которой пробегали сполохи огней. Неожиданно широкий раструб ее замерцал тонким голубоватым сиянием. От странной конструкции отчалил кажущийся пигмеем челнок "Буран-7М" и, набрав скорость, поспешил укрыться за пухлым горбом планеты...

...- Пожалуйста, оповестите министра евгенических и генетических исследований Черышева о возможной скорейшей подготовке изменений в доктрине. На сегодня все, – говоривший отключил связь и нажал кнопку на селекторе.

— Ксения, будьте добры, сообщите Вартанову, что его материалы необходимы уже послезавтра, – младший брат царя, великий князь Алексей Константинович задумчиво побарабанил пальцами по полированной крышке стола и набрал номер премьер-министра...

... – Начинаю обратный отсчет. Шестьсот секунд. Капитан, доложите готовность систем, – Эйнджил приник к монитору.

— Пятьсот девяносто восемь.

— Системы жизнеобеспечения – полная готовность. Маршевый двигатель – первая проверка.

Эйнджил пристально вгляделся в бегущие столбцы цифр.

— Перфоратор – полная готовность. Вторая проверка маршевого двигателя.

— Пятьсот семьдесят шесть.

Пальцы Эйнджила летали над клавиатурой. В зале стоял нестройный гул голосов.

— Третья проверка двигателя. Двадцать процентов тяги. Разогрев перфоратора.

— Пятьсот сорок четыре.

Огромный тор вздрогнул и начал проваливаться в бездонную черноту пространства. Мерцание голубого выхлопа стало ярче.

— Четыреста девяносто три.

— Маршевый двигатель – восемьдесят пять процентов мощности. Тяга стабильная. Готовность перфоратора – пятьдесят процентов.

Эйнджил слился с компьютером в одно целое.

— Четыреста шестьдесят шесть.

— Сто процентов тяги. Десинхронизация полей в норме.

Сверкающий плазменный след растянулся уже на несколько тысяч километров. Тороид, окутанный слабым мерцанием поля, двигался все быстрее, оставив позади красную планету.

— Триста.

— Тяга сто процентов. Абсолютная скорость – девять сотых. Готовность перфоратора – восемьдесят процентов.

Ось полета все сильнее склонялась к Толиману, большим алмазом горевшему в южной части небесной сферы. Редкие вспышки перед кораблем отмечали сгоравшие в силовом поле метеориты.

— Девяносто девять.

— Полутора минутная готовность. Все системы функционируют в пределах нормы.

Суета белых халатов усилилась. От Эйнджила теперь ничего не зависело, и он лишь машинально поглядывал на монитор.

— Шестьдесят.

— Минутная готовность, – громко, перекрыв гомон, сказал ассистент Эйнджила.

— Докладывает командир экипажа крейсера "Ермак" генерал-майор Тарасов. К выполнению задачи готов. Полная готовность к прыжку. Перфоратор активирован на сто процентов.