Одну из них — со второй сборной Венгрии наш второй состав выиграл со счетом 5:0. Тем не менее работы в том матче у Владимира было предостаточно, и полетать ему пришлось изрядно. После матча начальник команды Андрей Старостин сказал ему: «Эх, Володька! Хорошо бы тебе сохранить эту форму до чемпионата мира». И тот не сомневался, что сохранит.

На одну из товарищеских игр в Венгрии сборная отправилась в отдаленный район страны, куда добиралась автобусом несколько часов. Была холодная весенняя погода, к тому же весь день шел дождь. И когда наши футболисты прибыли на стадион и, еще не переодеваясь, вышли на ноле, то от увиденной картины тяжко вздохнули. Причем больше всех огорчился вратарь: возле одних ворот была такая лужа, что на берегу ее, взявшись за руки, легко уместились бы игроки обеих команд.

К тому же на разминку хозяева ноля вышли пораньше и заняли ту половину, где лужа у ворот была в несколько раз меньше. Да и по жребию нам в первом тайме достались опять же ворота с водоемом. Венгры, видимо стараясь выжать из сложившейся ситуации максимум возможного, поначалу активно наседали, отчего Владимир не раз совершал такие прыжки, что на некоторое время исчезал из поля зрения участников и зрителей, оказываясь в воде, — к немалому удовольствию последних. Правда, во втором тайме игра проходила в основном на поле наших соперников, и теперь уже ванны обильно принимал венгерский вратарь. Маслаченко же то и дело совершал энергичные пробежки по штрафной площади, безуспешно пытаясь согреться. Матч сборная СССР выиграла — 1:0, но кто посмел бы сказать, что Маслаченко отстоял его всухую? После матча он, не снимая форму, долго грелся под горячим душем, отправив в водосток немалую долю земли с футбольного ПОЛЯ.

На следующий день команда улетела в Люксембург, где предстоял очередной товарищеский матч на уровне сборных. У игроков были все основания полагать, что и на этот раз в стартовом составе выйдет Маслаченко. Но опять поставили Яшина. Чувствуя общее недоумение, Качалин так объяснил свое решение: «У нас есть договоренность с их федерацией футбола: мы должны показать им Яшина».

Наши выиграли, не особенно утруждая себя, — 3:1, причем команда соперников оказалась, как и можно было предвидеть, откровенно слабой. Тогда же сыграли и вторые сборные. Вот что написал еженедельник «Футбол» об этих матчах: «Игра команд (первых сборных. — В. Л.) не отличалась блеском и явно уступала слаженностью действий второй сборной, которая заставила вратаря команды Люксембурга семь раз вынимать мяч из сетки».

Затем последовала встреча со шведами. У тех сезон еще не начинался, команда была в полуразобранном состоянии, и мы забили им два безответных мяча. Не помог им даже знаменитый Курт Хамрин, один из сильнейших в мире правых крайних. В наших воротах был снова Лев Яшин, который парировал пенальти, неудачно пробитый Хамрином. При этом Яшин по-прежнему испытывал боль в паху, а надежда на то, что она утихнет, казалась все более призрачной. Времени до начала чемпионата мира оставалось все меньше.

И наш герой, и вся команда терялись в догадках, искали ответ на вопрос: «Почему тренеры сборной так упорствовали, что мешало им принять, казалось бы, единственно верное решение — начать наигрывать Маслаченко в основном составе?» Через много лег Виктор Понедельник в еженедельнике «Футбол-хоккей» ответит на этот вопрос: «На то была воля директивных органов».

В ЦК КПСС по-прежнему решались все вопросы жизнедеятельности страны. В нашей ситуации, как и во многих других, компетентность подменялась правом. Правом власти. А власть рассуждала просто: «Если Яшин может выходить на иоле, значит, и играть может». За кремлевской стеной вряд ли были достаточно осведомлены об истинном уровне наших соперников в товарищеских играх. И об истинном самочувствии нашего легендарного голкипера. Там больше верили в магическую силу его имени, укрепляющую дух советской сборной и деморализующую игроков всех других команд. К тому же наверняка и там, на Старой площади, Маслаченко слыл вольнодумцем, который, если читатель помнит, когда-то едва не стал невыездным. В общем, руководство сборной СССР безропотно взяло под козырек.

Во времена нынешние власть не указывает руководству сборной России, как и каким составом выступать. И когда перед началом европейского чемпионата 2004 года главный тренер команды Георгий Ярцев ко всеобщему удивлению не включил в состав несколько сильнейших игроков и открыто заявил: «Нам нужны абсолютно здоровые футболисты. Во время турнира не будет времени на лечение», это прозвучало вполне убедительно. Жаль только, что неубедительной оказалась игра сборной. Но это уже другая история.

После матча со шведами футболисты советской сборной разошлись по своим клубам и включились в календарные игры всесоюзного чемпионата, периодически собираясь на кратковременные сборы. Они провели несколько товарищеских игр в Москве с не очень сильными спарринг-партнерами, Маслаченко обычно выходил на замену. Нетрудно было видеть, что Яшин не в лучшей форме, а надежда, как это часто бывает, готовилась умереть последней. Почти все игроки основного состава свое мнение на этот счет держали при себе. Правда, несколько раз в пользу Маслаченко высказался капитан Игорь Нетто, которого осторожно поддержал Валентин Иванов.

Чемпионат мира приближался. Он должен был начаться 30 мая. Поначалу наши планировали прибыть в Чили 22 мая. Но матчи в Коста-Рике и Колумбии задержали приезд. Многие полагали, что русские не торопятся преднамеренно — чтобы не раскрывать карты. Несомненно, тренеры всех остальных пятнадцати сборных были бы не прочь посмотреть тренировки лучшей европейской команды. Первая игра в подгруппе нам предстояла с командой Югославии. Вторую пару наших соперников на первом этапе турнира составили сборные Уругвая и Колумбии.

На пути в Чили сборная СССР прибыла в Коста-Рику и там, в столице страны Сан-Хосе, встретилась с одной из местных команд. И вот при счете 1:1 в первом тайме Яшин вошел в раздевалку, снял перчатки и произнес: «Все, Володька, тебе играть на чемпионате мира. Я не готов». С этими словами он начал снимать форму. Маслаченко тут же приступил к разминке. Согласно установившейся традиции и приметам, он выполнил комплекс гимнастических упражнений и вместе с Анатолием Масленкиным стал перебрасываться мячом. Затем, как и повелось, отдал часы доктору, после чего занял место вслед за Нетто, с тем чтобы, обойдя его слева, проследовать к выходу на поле. Однако в этот момент из душевой вместе с Яшиным появился Г. Качалин, который сказал: «Володька, Левка сегодня доиграет, а завтра будем решать, что делать дальше». В команде наступило оцепенение… Правда, во втором тайме наши забили еще один мяч и победили.

На следующий день — игра с другой костариканской командой, «Депортива Саприсса». Эта уже посильней вчерашней. Советская команда играет вторым составом, только на месте правого защитника не Гиви Чохели, а наш третий вратарь Сергей Котрикадзе, который в этой роли никогда не выступал даже в тренировочных играх. Трудно сказать, что мешало тренерам выставить одного из «штатных» защитников. И именно левый край костариканцев на сорок второй минуте матча — при потере Сергеем позиции и провале центра обороны, не сумевшей его подстраховать, вышел один на один с нашим вратарем. Не видя поблизости никого из товарищей по команде, тот отчаянно бросился нападающему в ноги и вырвал у него с ноги мяч. Владимир точно видел, что ситуация еще позволяет костариканцу обвести его. Но тот выбрал другое решение и сильно ударил в голову вратаря. Ногой. Удар был настолько сильным, что Маслаченко, никогда не выпускавший мяч из рук, на этот раз его не удержал. Он еще не почувствовал боли, не понял, что произошло. Мяч в это время находился метрах в трех от него. Он удивился, почему нападающий, вместо того чтобы броситься за мячом и направить его в пустые ворота, стремительно мчится на свою половину. Вратарь еще весь был в игре и, метнувшись за мячом, схватил его. Помня золотое правило футбола «не забьешь ты — забьют тебе», вскочил, переложил мяч на правую руку, чтобы в следующее мгновение сильным ударом ноги отправить его своим нападающим, и вдруг увидел, что мяч весь в крови. Он понял: это его кровь. Боль мгновенно пронзила лицо, тело, онемели руки. Он успел выбить мяч за боковую линию и рухнул на ноле.