После ужина к парикмахеру выстраивалась очередь. Многие ходили на сеанс едва ль не каждый вечер. Весь день проживали, предвкушая его.

Незадолго до отъезда команду наконец вывезли в Кантон. Из раскрытых дверей баров они с удивлением услышали голоса Петра Лещенко, Изабеллы Юрьевой, Вадима Козина. Обедали в ресторане, хотя и на острове кухня была царской. Или точнее — императорской. Но теперь кое-кому из футболистов захотелось гастрономической экзотики. Да такой, что немеет рука пишущего эти строки. Но не онемели челюсти Льва Яшина и Владимира Маслаченко. Блюдо называлось «Схватка дракона с тигром», где роль указанных чудовищ исполнили змея и… кошка. Вот, стало быть, еще одно подтверждение тому, что вратарь — это специальность, предполагающая нечеловеческую способность терпеть и выносить… Хоть святых выносить.

По возвращении на родину все сорок кандидатов в сборную вернулись в клубы и приступили к играм чемпионата страны, время от времени собираясь для совместных тренировок и контрольных игр. А вот и первый матч — со сборной Англии, где Маслаченко дебютировал в заявочном списке как запасной игрок. Это был еще и матч, на котором Ольга Леонидовна Губанова, будущая Маслаченко, дебютировала в Лужниках в качестве зрителя. Она приехала на стадион вместе с сестрой, жених встретил их у входа с билетами, проводил на трибуну и ушел в раздевалку.

В этой игре, завершившейся со счетом 1:1, наша сборная потеряла своего капитана. В игровом столкновении Игорь Нетто упал, а когда поднялся, все увидели… Впрочем, не все. Качалин, когда понял, что случилась какая-то неприятность, сказал Маслаченко: «Сбегай на поле. Посмотри, что там с Игорем». Владимир увидел, что правая рука капитана неестественно вывернута и «смотрит» в обратную сторону.

Владимир представил себе, какую нестерпимую боль испытывает человек с вывихом локтевого сустава. Но вместо стона и скрежета зубов услышал: «Теперь я выбываю из строя самое малое на две недели. Какая жалость, ведь я в такой классной форме!» Он уходил с поля под овации стадиона.

О нем разговор особый. Он остался в памяти знавших его как человек с чистой душой — честный, искренний, прямой. Человек, абсолютно и безмерно преданный футболу. Человек без страха и упрека, без пороков и даже грехов. В 1962 году на чемпионате мира в Чили наша команда во встрече с уругвайцами забила гол. Во всяком случае, так решил судья, который и показал на центр поля. И тогда к судье подошел наш капитан и объяснил, что гол засчитывать не следует, так как мяч влетел в ворота через дыру между оторвавшейся сеткой и штангой. Судья гол и отменил. Таков был Нетто во всем и всегда.

Впервые они встретились на ноле в матче «Локомотив» — «Спартак» чемпионата страны 1957 года, когда железнодорожники проиграли со счетом 1:2. Причем один из двух голов ему забил Нетто. Когда Нетто приблизился с мячом к линии штрафной, Маслаченко выдвинулся навстречу полузащитнику, готовясь броситься ему в ноги. Как вдруг Нетто ударил по воротам, и мяч оказался в сетке. Позже, вспоминая тот гол, он объяснил Владимиру, что, приближаясь к штрафной и внимательно следя за действиями и лицом вратаря, он поймал его на встречном движении и на опорной ноге — в неудобный для того момент. И воспользовался этим. Маслаченко оказался неготовым, он считал, что Нетто ударит чуть позже.

Почти такой же гол он позже получил от Стрельцова — тот тоже поймал его на встречном движении и на опорной ноге. И Нетто, и Стрельцов внимательно следили за вратарем, оценивая и его позицию, и выражение лица.

Нетто был неизменно корректен, никогда не давал повода для грубой игры. И сам старался на грубость не отвечать. Но не бесконечно. Однажды в матче против сборной Румынии хороший нападающий наших соперников Еней в единоборствах с Нетто раз за разом действовал грубо. И вот после очередного такого столкновения Маслаченко, сидевший на скамье запасных, услышал от кого-то из своих ребят: «Все, хватит. Сейчас Игорь отучит его от такой игры». Нетто отучил Енея уже через минуту. Тот после очередного игрового контакта немного полежал на траве, потом встал и побежал… но прихрамывая. В дальнейшем вел себя пристойно.

После тяжелой травмы локтевого сустава, полученной в игре с англичанами, Нетто все равно не пропустил ни одной тренировки. Ему вправили сустав, зафиксировали руку на теле. Две недели он занимался без мяча, потом вернулся в боевые порядки. Какие боли он испытывал, того не знал никто.

Он вообще был человек сдержанный, если не сказать замкнутый. Его личная жизнь не сложилась. Совсем не сложилась. Он отправился в Мельбурн, где наша команда одержала свою великую олимпийскую победу. С ней его поздравила невеста, знаменитая гимнастка Галина Шамрай. Они и возвращались вместе — сперва пароходом до Владивостока, а потом поездом через всю страну. В пути у Галины завязался роман с товарищем Нетто по сборной и «Спартаку» красавцем Анатолием Ильиным, забившим в Мельбурне победный гол в ворота югославской сборной. За него она вскоре вышла замуж, правда ненадолго.

Нетто хватило разума и благородства не перенести свою драму на личные или тем более деловые отношения с Ильиным. Внешне все оставалось без изменений, а уж чего все это стоило Нетто, того, как всегда, никто не узнал.

Потом в его жизнь вошла Ольга Яковлева, одна из выдающихся актрис нашего театра и в меньшей степени — кинематографа, где она попросту мало снималась, несмотря на множество предложений.

Они познакомились в квартире актрисы Зои Федоровой, матери кинокрасавицы Виктории, уехавшей впоследствии в Соединенные Штаты к своему отцу, адмиралу американского флота. Л мать потом погибла — все в той же квартире — от руки убийцы. У Юрия Нагибина есть рассказ с версией этого убийства.

Зоя Федорова жила в соседней с Игорем Александровичем квартире, там бывала и Ольга Яковлева. Трудно сказать, что их сблизило. Он, повторяю, человек был замкнутый, говорить о своей личной жизни не любил, а близкий к нему Маслаченко даже теперь, через столько лет после смерти Нетто, не смеет делиться многим из того, что знает. Не помню, какая газета написала однажды, что Ольга Яковлева в последнее время сыграла ряд блистательных ролей, стала звездой нашего театра, поэтому ее муж Игорь Нетто решил продолжить футбольную карьеру — чтобы не отставать от жены. Глупость, конечно, несусветная.

С игроками Яковлева почти не общалась, несколько раз приезжала в Озеры, где жила сборная СССР, и Маслаченко помнит, как однажды катал ее на лодке по озеру. В общем, футболисты относились к ней настороженно. Нетто это чувствовал и потому еще больше замыкался в себе.

И вот Москва стала энергично обсуждать связь Яковлевой с Анатолием Эфросом, выдающимся режиссером, человеком очень нелегкой творческой и человеческой судьбы. Об этой стороне жизни своей жены Нетто, конечно, знал, но какое-то время они продолжали жить в одной квартире, в знаменитом Доме на Набережной. Ту квартиру он получил от государства за свои заслуги. Позже расстались окончательно.

Его карьера футболиста закончилась неожиданно и печально. Перед матчем с торпедовцами тренер Никита Симонян дал установку: основные усилия сосредоточить на нейтрализации Стрельцова. С этой целью центральный защитник Варламов переводился на роль свободного защитника, а защитнику Корнееву поручалась персональная опека центрфорварда торпедовцев. В результате в первом тайме автозаводцы провели в ворота Маслаченко три безответных мяча.

В перерыве Нетто во всеуслышанье сказал, что Симонян не то говорит. И тогда Симонян просто отстранил капитана от дальнейшего участия в матче.

Как только игра возобновилась, Маслаченко шепнул Варламову: «Держи Стрельца лично». Варламов так и поступил. До конца игры спартаковцы забили один, а пропустили два мяча — 1:5. Больше Игорь Александрович Нетто на поле ни разу не появился. Его даже не проводили. Ни торжественно, ни скромно — никак.

Великий игрок далеко не всегда становится великим тренером. Многое здесь зависит и от специфических профессиональных качеств, и от привнесенных обстоятельств. Непримиримость и принципиальность соседствуют с недостатком гибкости и неуживчивостью. Руководители нашей мощной футбольной административной машины отнюдь не стремились приблизить Нетто к сборной или какой-либо команде мастеров. Некоторое время он работал в Иране, на Кипре, в Москве — со спартаковскими ребятишками.