Бармен подал мартини на серебряном подносе. Котт с удовольствием пригубил напиток.

– Стало быть, затруднение разрешилось. Теперь мы можем действовать?

– Мы и не прекращали. Но я бы не сказал, что затруднение преодолено. – МакДермид показал свой бокал бармену, и тот тут же подошел и наполнил его. – Сомневаюсь, что Смит или те, кто его нанял, опустят руки.

– Что вы имеете в виду, говоря о тех, кто его нанял? Смит наверняка из ЦРУ. Они иногда вербуют армейских служащих.

– Я имею в виду именно то, что сказал. Судя по тому, что удалось выяснить о Смите моим людям и, очевидно, китайской тайной полиции, он не числится ни в ЦРУ, ни в других наших спецслужбах.

Котт нахмурился:

– Вы сказали, что он работает во ВМИИЗ и воспользовался этим обстоятельством для въезда в Китай. Вероятно, он выполняет разовое поручение ЦРУ. Но он не справился с заданием, покинул страну, и теперь мы можем о нем забыть.

– Возможно. Но мои люди утверждают, что он великолепно подготовлен и совсем не похож на случайного человека.

Котт сделал большой глоток:

– Кто-нибудь из ваших конкурентов пытается вставить вам палки в колеса?

– Думаю, такое нельзя исключать. Вероятно, Смит – агент-перебежчик, вероятно, из ФБР, если судить по тому, как он действовал в последние дни. Но кем бы он ни был, все мы должны соблюдать чрезвычайную осторожность… по многим причинам.

– Разумеется. – Котт осушил бокал и поставил его на стол. – Но сейчас все идет по плану?

МакДермид кивнул:

– Фрегат «Кроув» уже следит за «Доваджер Эмпресс» в Индийском океане.

– Великолепно.

– Что нового с военными ассигнованиями?

Котт более подробно рассказал о совещании по расходам на вооружения.

– Как я уже упоминал, Стэнтона полностью поддержали только Броуз и Ода. Но мнение Оды ничего не значит. Все остальные ведут разработки тех или иных вооружений и не хотят терять финансирование. Дискуссия была довольно острой.

– А президент?

– Он встревожен, и мы знаем, что его беспокоит, не так ли? «Доваджер Эмпресс» и перспектива столкновения с Китаем. Если это произойдет, он будет вынужден выставить все, чем мы располагаем, – то, что хранится в арсеналах, и то, что пока существует только в чертежах. Если мы разместим на обширной территории вооружение для масштабных военных действий, это перепугает китайцев до смерти. – Котт с улыбкой откинулся на спинку кресла. – Я бы сказал, наш план осуществляется без сучка и задоринки. Вы не находите?

– И все же нам следует быть осторожными. Если пекинские миролюбы почуют неладное и поделятся своими подозрениями с Кастильей, нам конец. Подлинная декларация не должна попасть в чужие руки.

Котт начинал терять терпение:

– Уничтожьте все копии.

– Это не так просто. Мы избавились от экземпляра, который хранился в Шанхае в конторе «Летучего дракона». Остался еще один в Басре. Иракцы считают свои системы безопасности непогрешимыми и отказываются уничтожить его. Они не верят, что мы доставим груз, если у них не будет документа. В Гонконге была третья копия, но я распорядился уничтожить ее.

– «Доваджер Эмпресс» не пустят в пролив Хор-Муса. Скажите прямо – что беспокоит вас на самом деле?

– Ю Юнфу, президент «Летучего дракона». Он был тщеславным, себялюбивым, непредсказуемым, нервным и не смог бы противостоять давлению. Он мнил себя императором, но был мягче воска.

– Был?

– Он мертв. Узнав о том, что Смит прибыл в Шанхай, он ударился в панику. Мы надавили на него, и он совершил самоубийство.

– Черт побери, Ральф! – взорвался Котт. – Еще два трупа! Такими методами тайну не сохранишь. Убийство все осложняет.

МакДермид пожал плечами:

– У нас не было выбора. Теперь у нас нет выбора также и в отношении Смита. – Он улыбнулся и поднял бокал, салютуя Котту. – Давай отдадим должное удовольствиям, которые предлагает этот дом. У нас еще есть время.

– Проклятие, Ральф! Эти красотки годятся мне в дочери! Неужели у вас нет никакого представления о приличиях?

МакДермид рассмеялся вслух.

– Нет – в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. У меня тоже две дочери примерно одного с ними возраста. Могу лишь надеяться, что они развлекаются с таким же удовольствием, как собрался развлечься я сам.

Котт поднялся на ноги.

– Вы не виделись со своими дочерьми по крайней мере десять лет. Через час я должен позвонить своему шоферу. Здесь найдется свободная комната с телефоном? У меня кое-какие дела.

МакДермид нажал кнопку на столе, вызывая бармена. Потом он посмотрел на Котта, который стоял перед ним, явно торопясь уйти. На губах основателя группы «Альтман» появилась широкая улыбка, но его глаза оставались холодными:

– Как хочешь.

Здание из стекла и стали, в котором располагалась контора компании «Донк и Ла Пьер», было настоящим чудом архитектуры в стиле модерн. Судя по изысканным линиям небоскреба и имени его всемирно известного создателя, которое было выгравировано на черном стекле за парадной дверью, помещения здесь ценились невероятно высоко, а иметь такой адрес было для многих заветной мечтой.

Джон остановился у здания и оглядел улицу, полную спешащими людьми. Он вновь стал майором Кеннетом Сен-Жерменом и натянул темно-русый парик. Убедившись в том, что за ним не следят, Смит вошел во вращающиеся двери и оказался в вестибюле. Он зашагал по плиточному полу к лифтам, блестевшим нержавеющей сталью. Воздух внутри здания был пропущен через такое множество фильтров, что в нем, казалось, нет ни одного вируса. Впрочем, и сам вестибюль выглядел безупречно стерильным.

Подумав о вирусах, Смит вернулся мыслями к нынешнему варианту своей легенды и начал входить в образ Кена. Доктор Сен-Жермен, один из ведущих исследователей ВМИИЗ, заинтересовался вирусом, открытым недавно на севере Зимбабве. Этот вирус, до сих пор не получивший названия, имел много общего со штаммом Мачупо, родиной которого была далекая Южная Америка. Кен начал эксперименты с полевыми мышами, желая проверить свою теорию, согласно которой новый вирус действительно является разновидностью Мачупо, невзирая на то что места обитания двух вирусов разделяют океан и тысячи километров.

К тому времени, когда Смит поднялся на лифте и вошел в стеклянные двери «Донк и Ла Пьер», он уже убедил себя в том, что и впрямь пришел сюда просить помощи в исследованиях у директора азиатского отделения компании господина Шарля-Марии Криюффа. И разумеется, не следует забывать об истинной цели визита…

– Майор Кеннет Сен-Жермен к господину Криюффу, – сказал он женщине, которая скорее была похожа на фотомодель с журнальной обложки, чем на девушку в приемной. – Он назначил мне встречу по телефону.

– Да, майор. Мсье Криюфф ждет вас. – У женщины были ослепительная улыбка и безупречная золотистая кожа; свои природные достоинства она подчеркивала лишь едва заметными штрихами косметики.

Совсем иначе выглядела женщина-секретарь, или референт, которая вышла из внутренних помещений, чтобы проводить Смита в святая святых, – хмурая особа со светлыми волосами в тугих завитках, в мешковатой безвкусной одежде. Все в ее внешности наводило на мысль о Донке, и ничто – о Ла Пьере.

– Будьте добры следовать за мной, майор. – Женщина говорила низким голосом, в ее английском угадывался немецкий акцент. Она провела Смита по синему ковру к двери из черного дерева, постучалась, распахнула ее и объявила: – Мсье Криюфф, к вам майор Сен-Жермен из Америки.

Человек, к которому обращались с такой почтительностью, оказался невысоким широкоплечим мускулистым мужчиной с массивными бедрами профессионального велогонщика. На нем был дорогой бежевый костюм. Он обошел свой стол и двинулся навстречу Смиту деревянной походкой, почти не сгибая колен.

Криюфф улыбнулся и протянул маленькую ладонь.

– Рад встрече с вами, доктор Сен-Жермен! – воскликнул он. – Мне сказали, вы работаете во ВМИИЗ. Мои люди высоко ценят ваши исследования. – Это означало, что он ознакомился с досье Кеннета. Ничего странного.