Уважение, которое внушал майору ум Ли Коню, возросло тысячекратно. Однако для победы над Вэй Гаофанем все же требовалось его личное вмешательство. Появление пехотного отделения неполного состава лишь укрепило Пэна в этой мысли.

Остановившись напротив капитана, который нерешительно взирал на его армейскую форму, погоны и эмблему общественной безопасности, он мягким голосом произнес:

– Я – майор Пэн Айту. Вероятно, вы знаете обо мне? – Он смерил рослого капитана взглядом.

Тот вспомнил о своем достоинстве офицера и напустил на себя важный вид.

– Капитан Чан До, – представился он. – Да, я слышал о вас.

– В таком случае обойдемся без лишних слов. Насколько я понимаю, вы исполняете личный приказ командира, состоящего в дружбе с Вэй Гаофанем. Вам неофициально предложено оказывать помощь Фэн Дуню. Он погиб. Выполняя его противозаконные распоряжения, вы потеряли убитыми и ранеными несколько солдат Народно-освободительной армии.

Лицо капитана посерело:

– Я не могу обсуждать отданные мне приказы.

– Вот как? Здесь среди деревьев укрылись солдаты, которые находятся под моим командованием. Сам я имею письменный приказ произвести расследование и в случае необходимости прекратить деятельность Фэн Дуня. Чтобы рассеять сомнения, вот мои документы. – Он протянул капитану письмо Ню Цзяньсина.

Капитан медленно читал письмо, словно надеясь, что оно исчезнет из его пальцев. К его сожалению, приказ подтверждал, что майор действует в качестве офицера контрразведки и внутренней безопасности от имени члена Постоянного комитета, курировавшего подобные операции. Сам же капитан находился в более уязвимом положении, поскольку был всего лишь пехотным офицером и выполнял распоряжения личного друга члена Постоянного комитета, который не имел никакого отношения к военным вопросам.

Джон, Рэнди и Ли Коню смотрели на капитана, который вернул Пэну письмо, отступил на шаг и отдал честь.

– Похоже, майор победил в споре.

Ли Коню вновь зажгла огонек.

– Вы можете получить декларацию, пока он не подошел к нам. Взамен я требую обеспечить проезд до Америки мне и моим детям и предоставить нам политическое убежище. Иначе я сожгу документ.

– А два миллиона?

Ли пожала плечами:

– Я просила их для мужа. Я неплохая актриса, уже начинаю приобретать известность в Штатах. Я сама заработаю миллионы.

– Договорились. – Джон выхватил у женщины декларацию и зажигалку, опасаясь, что она передумает.

Майор приблизился, улыбнулся Джону и представился по-английски:

– Полковник Смит, я – майор Пэн Айту. Рад, что мы наконец встретились. Мне было очень интересно заниматься вами. К сожалению, у нас не осталось времени. Отдайте мне грузовую декларацию.

– Нет! – тут же воскликнула Рэнди. Она схватила зажигалку и чиркнула колесиком. – Не знаю, зачем вам нужна декларация, но…

Джон остановил ее:

– Погаси огонь. Мы в любом случае не успеем отправить документ в Вашингтон, чтобы президент передал его в Пекин. Пусть наш коллега объяснит, что он намерен делать.

Крохотные глаза майора сверкнули. Он указал на восьмерых солдат, которые уходили в рощу.

– Теперь они под моим командованием. Известно ли вам, что капитан Чан захватил двух пленных? Один из них американский капитан, другой – мужчина преклонных лет. Я гарантирую вам, этим пленникам, этим двум леди и детям мадам Ли Коню быстрый проезд в США. В нынешней ситуации мы с вами союзники, полковник Смит.

– Зачем вам помогать Ли Коню? – спросила Рэнди.

– Скажем так – я восхищаюсь умом, находчивостью и артистизмом этой женщины. Также вынужден признать, что она создает для нас нежелательные осложнения. То, что случилось, не должно выплыть наружу. Ни в моей стране, ни в вашей.

Джон задумался. Майор не собирался уничтожать декларацию. Это не дало бы китайцам ничего – разве что если они действительно хотели, чтобы «Кроув» задержал «Эмпресс». Нужно было принять решение, и это мог сделать только Смит. Америке нечего было терять. Он задал самый важный вопрос:

– У вас есть возможность остановить сухогруз, пока еще не поздно, майор Пэн?

– Да.

Джон протянул ему декларацию.

Майор повернулся, жестом велел им идти следом и торопливо пересек прогалину и рощу, направляясь к другой поляне, на которой стоял вертолет с выключенным двигателем. Он произнес что-то в микрофон рации. Пока они бежали к машине, ее винты начали раскручиваться.

«Джон Кроув» сближался с «Эмпресс», который продолжал мчаться на полном ходу к проливу Хор-Муса, едва видневшемуся вдали. Бойцы абордажной команды укрылись в кормовой надстройке фрегата с оружием в руках, готовые спустить на воду катера и подойти к китайскому сухогрузу.

Капитан-лейтенант Фрэнк Бьенас расхаживал по центру управления и связи, ежеминутно останавливаясь и склоняясь над плечами операторов радиостанции, сонара и радара. В тот миг, когда он смотрел на радарный экран, у которого сидел специалист второго класса Баум, раздался громкий голос акустика Хастингза:

– Подлодка сменила курс!

– С какой скоростью она движется? – крикнул Бьенас.

– Похоже, на полном ходу, сэр!

– Она приближается к «Эмпресс»?

– По всей видимости, да, сэр.

– Что это значит – «по всей видимости», старшина?

– Я имел в виду, что она свернула по направлению к сухогрузу, но при нынешнем курсе пройдет за его кормой.

– Иными словами, они идут на сближение с нами, вооруженные и готовые к бою?

– Вероятно, да, сэр. Я бы сказал именно так.

– Так и говорите, черт побери!

Повисла гнетущая тишина, и наконец Хастингз натянутым тоном произнес:

– Я не могу определить, куда направляется субмарина, сэр. Могу лишь назвать ее курс и скорость.

Бьенас покраснел:

– Извините, Хастингз. Боюсь, я погорячился.

– Мы все нервничаем, сэр, – сказал Хастингз.

Капитан-лейтенант соединился через интерком с мостиком:

– Джим? Похоже, субмарина движется к нам на полном ходу.

– Хорошо, Фрэнк. Дайте мне знать, как только она обогнет сухогруз, – отозвался Червенко, чувствуя, что к его горлу подступает комок.

– Так точно, сэр!

Червенко выключил переговорное устройство и посмотрел за корму. Потом он вновь склонился над интеркомом.

– Спаркс? Откройте канал связи и вызовите субмарину. – Он выпрямился, глядя на сухогруз, шедший впереди на расстоянии не более половины мили.

– Они не отвечают, сэр, – прозвучал голос в интер-коме.

– Продолжайте вызывать их. Как только ответят, известите меня. – Червенко нажал другую клавишу. – Кэнфилд, вы готовы?

– Да, сэр.

Червенко кивнул самому себе, уловив в голосе юного лейтенанта нетерпение. Кэнфилд рвался в бой. Червенко вспомнил, как он чувствовал себя в его возрасте, в мире, который теперь казался совсем другим.

– Пустите один снаряд перед носом сухогруза. И, Кэнфилд…

– Слушаю вас, сэр.

– Не попадите в корабль.

– Ни в коем случае, сэр, – после заминки отозвался лейтенант.

Червенко поднес к глазам бинокль ночного видения и сфокусировал его на быстро движущемся носу «Эмпресс». Он услышал звук выстрела пятидюймовой пушки и увидел фонтан брызг, поднявшийся в сотне шагов от корабля. Фонтан был впечатляющий. Он должен был перепугать китайцев до полусмерти.

Червенко начал отсчитывать:

– Один… два… три… четыре…

Вновь ожил интерком.

– Они ответили, – сообщил радист. – Капитан требует объяснений нашей агрессии.

– Передайте ему, пусть прекратит нести чепуху, застопорит машины и приготовится принять абордажную команду. И добавьте, что, если они выбросят в воду хотя бы консервную банку, мы влепим следующий снаряд прямо им в борт. – Внезапно Червенко охватила нервная дрожь. Он внимательно присмотрелся к «Эмпресс». Сухогруз начал замедлять ход, и он перевел дух. Пока все шло нормально. Червенко уже собирался отдать приказ спустить на воду шлюпки, когда в интеркоме послышался возбужденный голос Бьенаса: