Будучи старейшим членом Постоянного комитета, Вэй Гаофань проживал в Джун Нань Хаи, в огороженном стенами поместье, которое располагалось на престижном участке у берега Нань Хаи – Северного озера, покрытого ковром лотосов. Во дворе Вэя росла аккуратно подстриженная ива. Утренний ветер колыхал ее, и ярко-зеленые ветви дерева развевались над густой травой. Ухоженные цветы и миниатюрные деревца тянулись вдоль плиточных дорожек, которые вели к четырем небольшим зданиям по углам двора. Домики были увенчаны изящными крышами с загнутыми, словно у пагод, краями и украшены колоннами с резьбой в виде драконов, облаков и журавлей, символизировавших долголетие и благополучие. Вэй с супругой занимали самый просторный дом, а их дочь, ее ребенок и гувернантка жили напротив. В третьем здании располагалась контора Вэя, а четвертое предназначалось для почетных гостей семьи.

Солнце уже целый час сияло в небе, когда Фэн Дуня впустили в кабинет Вэя, наполненный драгоценными безделушками всех китайских династий, включая эпоху знаменитых Хань. Вэй, знаток и ценитель чая, сидел у стола и пил «лунцзин». В воздухе витал тонкий цветочный аромат напитка. В отличие от вина, которое улучшается со временем, чай наиболее вкусен – и дорог – в год сбора. Гаофань пил чай, которому исполнилось едва шесть месяцев. «Лунцзин» выращивали в Гуанчжоу, и это был самый изысканный чай во всем Китае.

Вэй не угостил Фэна чаем и даже не пытался скрывать свой гнев:

– Итак, американский полковник ушел от тебя.

– Люди из общественной безопасности тоже упустили его. – Фэну не предложили сесть, и он стоял, глядя сверху вниз на лысого узкоглазого Вэя с оплывшим туловищем и кривыми ногами.

Вэй пристально посмотрел на него:

– Коли так, тебе очень повезло.

– Повезло нам обоим, – Фэн, не моргнув, выдержал взгляд могущественного политика.

Вэй пригубил чай.

– Однако генерал Чу и майор Пэн что-то заподозрили.

– Может быть, заподозрили, но ничего не знают. И никогда не узнают.

Вэй вновь нахмурился.

– Я слышал, жена Ю Юнфу исчезла?

Фэн пожал плечами:

– Она ничего не сможет предпринять. Карьера ее отца будет погублена, а она слишком умна, чтобы хотеть этого. Ваше доброе расположение обеспечивает безбедную жизнь ей и ее детям.

– Это верно. – Однако в глазах Вэя все еще читалось сомнение. – Значит, американский агент действительно очень хорошо подготовлен? Как ему удалось скрыться?

– Он умен и ловок, но недостаточно, чтобы добыть декларацию. Что же касается его бегства, то ему повезло, вдобавок ему помогали.

– Кто ему помогал?

– Сначала – переводчик, связник ЦРУ, но он уже мертв. Потом ему помогала подпольная организация уйгуров. Они доставили его в точку эвакуации. Болваны из полиции ничего не заподозрили. Они улыбались, смеялись над уйгурами и позволили им проехать. Тупицы.

– Ты можешь установить личность уйгуров?

– Мы не сумели подобраться к ним вплотную, но они хорошо знают город и окружающую местность. Потом появились американские пловцы и помогли им скрыться.

Вэй Гаофань удовлетворенно кивнул:

– Подводная лодка. Это значит, что американцы очень обеспокоены возможным инцидентом. Нам сопутствует успех. Ты хорошо поработал.

В ответ на похвалу Фэн Дунь наклонил голову, хотя нежелание Вэя проявить любезность и предложить ему чая уязвило его. Однако он надеялся получить свою награду позже, когда Вэй Гаофань укрепит свое влияние в Китае.

– Декларация уничтожена? – продолжал Вэй.

– Сожжена.

– Ты уверен?

– Я был рядом с Ю Юнфу, когда он сжигал документ. Потом он взял пистолет и уехал, – сказал Фэн. – Разумеется, я отправился следом.

– Полиция не нашла труп.

– И возможно, никогда его не найдет.

– Ты видел, как он совершал самоубийство? Видел собственными глазами?

– Именно ради этого я поехал за ним. Он застрелился и упал в Янцзы. Так ему захотелось.

Вэй Гаофань вновь улыбнулся.

– Итак, нам не о чем беспокоиться, зато у американцев забот полон рот. Не хочешь ли выпить чашку чая, Фэн?

Фрегат-ракетоносец ВМФ США «Джон Кроув» занял точку с указанными координатами. Серый океан был спокойным, попутный ветер гнал с северо-востока легкую волну. За кормой корабля сияла узкая полоса рассвета, но на западе все еще царила непроглядная ночная тьма. Радар «Кроува» обнаружил преследуемое судно «Доваджер Эмпресс» еще час назад, но оно до сих пор оставалось невидимым в темноте.

На мостике «Кроува» стоял капитан Джеймс Червенко. Он навел бинокль на черный горизонт, но ничего не увидел. Это был широкоплечий мускулистый человек с обветренным лицом и постоянно прищуренными из-за ветра и солнца глазами.

– Есть ли какие-либо указания на то, что «Эмпресс» здесь не один? – спросил он, обращаясь к своему старшему помощнику Фрэнку Бьенасу.

– Радар и сонар ничего не показывают, – доложил Бьенас. Молодой, порывистый, красивый мужчина, он двигался с грацией боксера. Такие нравятся женщинам.

– Отлично. Как только рассветет и мы увидим сухогруз, увеличьте дистанцию и наблюдайте только с помощью радара. Я буду в своей каюте.

– Есть, сэр.

Капитан спустился с мостика. Броуз постарался убедить его в важности нынешнего задания, но Червенко сознавал ее и без внушений адмирала. Он прекрасно помнил инцидент с «Иньхэ». Сегодня, когда Китай стал сильнее, стабильнее и занял более важное место на мировой арене, ситуация выглядела еще щекотливее. В то же время ни в коем случае нельзя было позволить Ираку создать новое поколение биологического и химического оружия.

Оказавшись в своей каюте, Червенко открыл прямой канал связи с адмиралом Броузом, минуя коммуникационные узлы армейского и флотского штабов.

– Докладывает капитан Червенко. Фрегат «Кроув» занял место по боевому расписанию, сэр.

– Отлично, капитан. – Судя по голосу, адмиралу пришлось встать из-за обеденного стола. В Вашингтоне был вечер четверга. – Какая у вас обстановка?

– Пока все спокойно. Радар не обнаруживает поблизости никаких других судов, ни надводных, ни подводных. В радиоэфире молчание. Как только рассветет, мы отстанем и будем наблюдать только посредством радара.

– Продолжайте следить за их радиообменом. У вас есть переводчик с китайского?

– Так точно, сэр.

– Отлично, капитан. Джим, кажется?

– Да, сэр.

– Немедленно сообщайте мне о любых происшествиях, которые могут угрожать операции либо вашему кораблю. О любых, вы меня поняли?

– Так точно, сэр.

– Я рад, что это задание выполняете именно вы.

– Спасибо, сэр.

Завершив сеанс связи, Червенко откинулся на спинку своего кресла у рабочего стола, глядя в потолок каюты. Нынешняя операция ничем не напоминала другие задачи, которые неожиданно сваливаются на голову капитану фрегата. Он ясно сознавал сопряженный с нею риск – вплоть до боевого столкновения, которое может стоить ему корабля. Но были в ней также и выгодные стороны. На флоте нет более опасных заданий, чем те, которые угрожают потерей судна в бою. Однако успешное выполнение столь рискованного приказа может продвинуть его по ступеням служебной карьеры. Либо погубить ее.

Корпус авианосца содрогался от вибрации огромных машин, которая пронизывала Джона до костей. Убаюканный этими звуками и ощущениями, он сидел в своем временном жилище, дожидаясь установки связи с Фредом Клейном в вашингтонском яхт-клубе. Смит знал привычки Клейна. Ужин – если он не забыл в этот день об ужине – подавался Клейну в его тесный кабинет, невзирая на поздний час.

Подлодка доставила Смита на авианосец, который курсировал к северу от Тайваня в окружении судов эскорта. У Джона создалось смутное впечатление, будто бы капитан и офицеры сочли приказ об эвакуации агента-нелегала пустой тратой времени и ресурсов их гигантского корабля. После чашки кофе в компании лейтенанта, которого приставили к Смиту в качестве сопровождающего, его повели в каюту; он вымылся, побрился и попросил разрешения воспользоваться телефоном.