Через несколько лавочек от меня какой-то парень занимался растяжкой. Лица его я не видела, но он был в шортах и спортивных тапочках, и казалось, что он только что сделал пробежку. У него была отличная стройная спина, а подколенные сухожилия, похоже, прекрасно растягивались. Я отвернулась, но потом мой взор снова устремился к нему. Меня так к нему и тянуло, словно это был знакомый мне человек. Может, он мужчина, встреча с которым предначертана мне судьбой, может, не зря я оказалась сейчас здесь? Вдруг наши звезды зажглись и появилась та самая химия, которая привлекает людей друг к другу!

В любое мгновение он может обернуться и сказать: «Привет!», как они тут говорят. И я ему скажу: «Привет!», а потом он подойдет ко мне и спросит что-нибудь о собаках. Я поведаю ему историю Канноли, а потом мы просто поболтаем. После этого он спросит, обедала ли я уже.

Закончив упражнения, мужчина оглянулся.

Это был Крейг.

– Святой Господь! – воскликнула я. – Неужели мне нигде не найти покоя?

Канноли вскочила и принялась лаять, как безумная. Инди тут же поддержал ее, как поступил бы любой настоящий терьер.

– Да что я сделал-то? – спросил Крейг, подходя к нам. Я не поняла, к кому он обращался – ко мне или к собакам.

– Где твоя подружка? – спросила я. Он покачал головой.

– Осталась в номере. Мы приехали только этим утром и уже успели переругаться.

– Хм! Это плохо, – заметила я.

Канноли обнажила зубы. Инди оскалился. Однако потом они отвернулись от нас и снова улеглись на траву. Крейг кивнул на скамейку.

– Могу я присесть? – спросил он.

– Да валил бы ты отсюда, – вежливо сказала ему я.

– Надеюсь, ты шутишь.

– Ха! – бросила я.

Он все равно уселся. Я отодвинулась подальше от него.

Крейг откинулся на деревянную спинку лавки и закинул ногу на ногу – эти ноги я должна была бы узнать даже сзади, даже на Юге.

Я никак не могла вспомнить, что в нем когда-то привлекло меня. Крейг пришел в салон на стрижку лет двенадцать назад – по совету своего приятеля, одного из моих клиентов. Меня сразу повлекло к нему – бывает ведь так. Он был дружелюбен и привлекателен, у него были грустные глаза и редеющие волосы.

Какой-то бездарный стилист испортил ему волосы, отфилировав их, чего ни в коем случае нельзя делать с тонкими волосами. Мне пришлось повозиться с ним – я подстригла его «этажами», причем этих «этажей» было много. От него хорошо пахло. Он собирался забрать детей на выходные. Они планировали пойти в аквариум. У его бывшей жены был дом в Маршберри, а он купил себе квартиру в кондоминиуме в Саут-Энде Бостона. Крейг показался мне одиноким. Я тоже была одинока. Он спросил меня, не соглашусь ли я выпить с ним с воскресенье, после того как он отвезет детей домой к их матери. Я согласилась.

– Ты вызывала слесаря? – спросил мой бывший муж.

Мне припомнился мой сон в самолете, но я быстро отогнала это воспоминание.

– Да, – ответила я. – Он все починил. Так что, думаю, твоя помощь мне больше не понадобится.

– Могу я попросить тебя об одной вещи? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Ну что ты так злишься на меня? Что плохого я тебе сделал?

– Это уже две вещи, – поправила я его, понимая, что мое замечание – чистой воды ребячество.

– Ну хорошо, выбери одну.

Я сделала глоток воды, а потом спросила себя, не следует ли предложить воды Крейгу. С одной стороны, мне не нужны были его микробы. С другой – за десять лет брака я наверняка приобрела к ним иммунитет.

Я протянула ему бутылку. Крейг сделал глоток и вернул бутылку мне. Мы оба смотрели прямо перед собой.

– Спасибо, – сказал он через несколько мгновений.

– Послушай, – заговорила я. – Никто из нас не сделал ничего плохого. Все так поступают. У этого даже название есть. Это называется печальным горячим сексом со своим эксом.

Крейг закрыл лицо руками, а затем выгнулся назад, так что его локти поднялись вверх и теперь указывали в небо.

– И что же в этом печального? – спросил он.

Я ничего не сказала. Лежавшие на траве у наших ног Канноли и Инди громко храпели, их маленькие тела то и дело вздрагивали – видимо, от снившихся им снов.

Наконец Крейг потянулся, положил ладони на бедра и наклонился вперед, растягивая спину.

– Кстати, – сообщил он, – вчера мне звонила Лиззи. Она просто в восторге от идеи собирать кулинарные наборы и говорит, что ты будешь ей помогать.

– Тут все очень просто. Думаю, эти наборы будут в основном состоять из кулинарных рецептов. – Я повернулась к Крейгу. – Тебя это не слишком рассердило?

Крейг пожал плечами.

– Да нет, совсем нет. Ты всегда отлично ладила с Лиззи. И с Люком.

– А что скажешь насчет Софии? – не удержавшись, спросила я.

Крейг вздохнул.

– Она мечтает о собственных детях.

Я опустила глаза на свои руки. Похоже, они сами по себе принялись отдирать этикетку от бутылки с водой – вели они себя так, словно никакой связи с моим мозгом не имели.

– А ты? – спросила я. – Для тебя было бы важнее взять напрокат более дорогой автомобиль, «порше», например?

– Знаешь, мне хотелось бы взять небольшой перерыв лет на пять – до тех пор, пока я не стану дедушкой, – объявил он. – Мне казалось, что с годами все станет проще. – Крейг пробежал ладонями по волосам и посмотрел на меня своими грустными глазами. – Не могу не думать о том, что мы с тобой собирались сделать, когда Лиззи закончит колледж.

Жаль, что я не поинтересовалась у Шона Райана, должен ли печальный горячий секс со своим эксом быть разовым или повторяющимся событием. Но все-таки хорошо, что мы с Крейгом сидели на противоположных концах скамейки и разговаривали при дневном свете. Я была абсолютно уверена, что не хочу больше с ним спать, и все-таки мне было грустно думать о том, что я никогда больше не проснусь с Крейгом в одной постели. И никогда больше не окажусь за одним столиком в ресторане с Крейгом, Лиззи и Люком – возможно, для того, чтобы отпраздновать окончание Люком учебы или его поступление на первую работу после колледжа. А может, мы бы собрались для того, чтобы отметить успех первого кулинарного шоу Лиззи.

Мы создали довольно нелепую маленькую семью, которая собиралась вместе только по некоторым выходным и праздничным дням, но мне нравилось быть частью этой семьи. К сожалению, ее невозможно было разрезать, как пирог, пополам, а потом на еще более мелкие кусочки. Наших прежних уик-эндов и праздников больше не существовало. Крейг забрал себе все – точнее, то, что от этой семьи осталось, так как дети уже заспешили за своими собственными пирогами.

Поднявшись со своего места, я выбросила пустую бутылку из-под воды и обрывки этикетки в урну. Когда я обернулась, то заметила, что Крейг смотрит на меня тем самым взором, каким смотрел всегда в былые времена, когда думал, что я этого не замечаю.

Я вытащила собачьи поводки из отверстия между рейками лавки, куда засунула их, когда мы остановились здесь. Собаки туг же вскочили – они были готовы немедленно пуститься в обратный путь к отелю. Канноли, оскалившись, зарычала на Крейга.

– Да что я ей такого сделал-то? – возмутился Крейг.

– Должно быть, до нее дошли какие-то слухи, – ответила я.

Мы вместе побрели по Десятой улице. Я была рада, что Крейг сопровождает нас, потому что это увеличивало мои шансы найти нужную Печтри-стрит и в целости-сохранности добраться до отеля «Индиго».

Нас нагнала какая-то женщина. Поравнявшись с нами, она спросила: «Как у вас дела?» – И, не дожидаясь ответа, прошла мимо.

– Кто она такая? – удивился Крейг.

– Понятия не имею. Думаю, это просто знак дружелюбия. Странновато, правда?

– Черт его знает… – неуверенно пробормотал Крейг.

Мы засмеялись. А потом по-настоящему расхохотались – тем самым безудержным смехом, который идет из твоего нутра и охватывает все существо, не давая остановиться. Мы отошли в сторонку, чтобы не мешать прохожим. Собаки, задрав головы, вопросительно глазели на нас.