Ну вот, теперь он сразу стал таким милым и забавным. Впрочем, вначале они всегда бывают с вами очень милы. А потом, прежде чем вы успеваете понять, что же произошло, ваша жизнь буквально взрывается, раскидывая повсюду обрывки вашего сердца.

Я дождалась, когда Шон оторвет лицо от салфетки.

– А разве похоже, что и я могу сделать перерыв? – спросила я, прежде чем приступить к очередному лицу.

Спустя четыре часа передо мной лежали семь упаковок использованных спонжиков. Я так устала от распыления основы пистолетом, что была готова направить его на себя. Да к тому же еще я ведь пришла последней. Так что, пока я возилась с клиентами, все постепенно заканчивали свои дела, кое-как прибирались и уходили. А это означало, что мне придется помогать Марио собирать все наше барахло и выносить его из зала.

Чтобы ускорить процесс оплаты, Марио пошел выяснять, не может ли он получить чек. Подобрав ноги, я устроилась в кресле, закрыла глаза и стала ждать.

– У-у-х… Неужто все так плохо? – услышала я голос Райана, прозвучавший издалека.

Я открыла глаза и тут же снова закрыла их.

– Разве вам мало того, что вы уже сделали? – спросила я.

– Я же извинился, – напомнил он. – Могу я рискнуть приблизиться к вам? Я имею в виду, сейчас-то вы без оружия?

– Вы чрезвычайно наблюдательны, – бросила я, не открывая глаз. Когда дело касалось мужчин, я пускала в ход собственную философию: была там-то, сделала то-то, кому они нужны…

Я наконец открыла глаза – из чистого любопытства. Шон Райан смотрел на меня сверху вниз. Наши взгляды встретились, и я ощутила какой-то толчок, который тут же вступил в серьезный конфликт с моей философией. Я проигнорировала его и сосредоточила все внимание на двух каплях основы, застывших на правой брови Шона: оттенок основы явно ему не подходил. Только сейчас я заметила, что Шон Райан держит под мышкой одну из своих коробок – как футбольный мяч.

– Так что же все-таки там? – поинтересовалась я. – эти коробки разлетались, как горячие пирожки. – Опустив ноги на пол, я чуть привстала. Шон Райан усмехнулся.

– Набор, – сказал он, – для прохождения тестирования, необходимого при приеме в колледж. – И он протянул коробку мне.

Я сложила руки на груди и спросила:

– А что вы подразумеваете под словом «набор»?

– Сейчас расскажу. Значит, так. Здесь карточки с тестами для участников, анкеты, которые помогут подчеркнуть ваши лучшие черты и определить вас в колледж вашей мечты, полные вдохновения истории тех ребят, которые уже прошли через все это и теперь благоденствуют в первом колледже, попавшемся им на глаза, записка родителям с требованием забрать ребенка из колледжа, несколько образцов продуктов, содержащих кофеин, кнут для понукания скота. Идею создания такого набора предложил один мой приятель, адвокат, специализирующийся на проблемах школы. Я помог ему собрать все необходимое и теперь провожу для него маркетинговые исследования.

Я посмотрела на Шона.

– Кнут для понукания скота? Он снова протянул мне коробку.

– Да вы взгляните сами. Я бы не позволил себе шутить по этому поводу, – заверил Шон.

– Прекрасно, – кивнула я и добавила:

– Отличная коробочка. – Коробка представляла собою этакое абстрактное вместилище с крышкой-домиком, где вместо картинки с какими-нибудь целующимися студентами красовалось изображение черепа с перекрещенными снизу костями и помещалось заявление о приеме в колледж, напечатанное большими красными буквами.

– Спасибо, – сказал Шон Райан. – Вижу, мы постарались не зря.

Краем глаза я увидела возвращавшегося Марио. Я с трудом заставила себя подняться.

– Ну что ж, всего вам доброго, желаю удачи, – попрощалась я.

Шон Райан сунул руку в карман и вытащил оттуда свою визитку.

– Я вот о чем подумал, – неожиданно проговорил он. – А не создать ли вам набор косметических средств?

– Боже мой, кажется, я поняла, в чем дело! – воскликнула я. – Похоже, вы строите некую финансовую пирамиду или еще что-то в этом духе, да?

– Не понимаю, о чем это вы толкуете.

– Ну конечно, вы получите деньги за свой набор лишь в том случае, если привлечете к делу других составителей наборов, так?

Покачав головой, Шон Райан снова сунул свою визитку в карман.

– Считайте, что я ничего вам не говорил. – Затем, подняв голову, он спросил:

– Так все-таки в чем ваша проблема?

– А сколько у вас времени?

Тут к нам подошел Марио и начал складывать столы. Я шагнула к Шону Райану.

– Послушайте, – проговорила я, – думаю, вам следует найти кого-то другого, на ком можно было бы испробовать ваш метод. Тут нет ничего личного, но я решительно настроена против мужчин.

Шон Райан кивнул так спокойно, словно я была не в состоянии сказать ничего, что могло бы его шокировать.

– И с каких же это пор? – поинтересовался он.

– С тех пор как моя сводная сестра начала встречаться с моим мужем, – отчеканила я.

Наконец-то его пробрало! Шон Райан невольно широко распахнул глаза.

– Bay! Теперь все ясно.

– Да уж, – подтвердила я.

Он снова протянул мне свою карточку.

– Вот что, возьмите все-таки это, – сказал он. – На всякий случай – вдруг вы передумаете.

Я посмотрела на него. Он – на меня. Шон Райан запрокинул голову. Я тоже. Внезапно меня охватило нелепое желание тряхнуть волосами, пробежать языком по нижней губе, чтобы она заблестела, и сказать что-нибудь глупое. В общем, пофлиртовать с ним. Однако вместо этого я опустила голову и отступила на шаг назад.

– Это насчет набора, – сказал Шон Райан. И, наклонившись, он засунул визитку в мой кейс.

Я возмущенно набрала в грудь побольше воздуха.

– А вдруг выяснится, что вы – маньяк-убийца? – предположила я.

Шон Райан улыбнулся.

– Вполне возможно. Но кто это знает заранее? Я ведь могу оказаться и отличным парнем.

Я как раз заканчивала с Эстер Уильямс.[2] Вообще-то ее звали Эстер Уильямсон, но она сократила свою фамилию до более гламурной после того, как «бросила этого клоуна, за которым была замужем». У нее были широкие плечи и узкие бедра, и она любила рассказывать направо-налево, что она – знаменитая пловчиха, снимавшаяся в кино. Эстер Уильямс уверяла, что после этого многие назначали ей свидания.

Эта Эстер Уильямс давненько разменяла восьмой десяток. Она приходила в «Салон де Лючио» по крайней мере раз в неделю – помыть и уложить голову, и сделать еще что-то такое, на что у нас уже и расценок-то не было. Но мы все равно обслуживали ее по специальной цене, потому что она была нашей постоянной клиенткой. К тому же она еще раз в неделю делала маникюр и раз в две недели – педикюр; также мы красили ее по полному курсу да еще и фальшивые ресницы приклеивали всякий раз, когда она заглядывала к нам. Похоже, по крайней мере один из ее «клоунов» оставил ей неплохое содержание.

При этом Эстер Уильямс и платила меньше, потому что «Салон де Лючио» был нашим основным салоном. От дома нашего отца его отделял лишь крытый переход. Это был самый дешевый из всех отцовских салонов, так как отец считал, что чем дальше находится салон от его дома, тем дороже должны быть там услуги. Даже Марио не удавалось переубедить его.

Сегодня Эстер Уильямс решила заодно покрасить волосы, что она делала раз в месяц. Она любила держать на волосах краску «Клэрол профешнл 3-Д» оттенка «ледяной русый» добрых четыре часа. Ни одной из других своих клиенток я бы этого не позволила. Но Эстер Уильямс приносила с собой DVD-плейер, коврик для занятий йогой и после того, как я наносила краску ей на волосы, отправлялась в детскую зону.

Детская зона располагалась в углу комнаты. Мои братьи и сестры, да и я сама там выросли. Зона представляла собой всего лишь слегка приподнятый помост, отгороженный от зала фальшивой каменной стеной в тосканском стиле и детскими коваными железными ворогами. Моя игрушечная плита – зеленая, как авокадо, – до сих пор стояла там.