Шон Райан поднял брови. Он уже успел закатать рукава рубашки, а я надела на него черную накидку с надписью «Салон де Паоло», выведенной золотыми буквами.

– Советую вам сделать это. Иначе ваши руки тоже окрасятся в черный цвет.

– О'кей-о'кей, – медленно произнес Шон Райан. Взяв у меня резиновые перчатки, он сильно растянул одну из них, а затем со щелчком выпустил ее из рук.

– Что вы делаете?!

– Мне всегда хотелось попробовать это – как в одном из медицинских шоу на телевидении, – объяснил он.

Я еще раз встряхнула флакон-аппликатор.

– Ладно, давайте перейдем к делу, у нас не так много времени. Ваша задача – не давать Прешес слизывать краску. Просто крепко держите ее, только не сотрите притом краситель.

– Понятно, – сказал Шон Райан. Он начал надевать перчатку, но ее пальцы наполовину склеились.

Поставив флакон с краской, я забрала у него перчатку и надула ее, как воздушный шарик. Когда перчатка раздулась почти вдвое, я выпустила из нее воздух и отдала ее Шону Райану.

– Bay! – воскликнул он. – Думаю, вам цены нет на вечеринках по поводу дня рождения. А вы можете делать животных из шариков?

Не обращая на него внимания, я надула и вторую перчатку. Передав ее Шону Райану, я водрузила Прешес на стол перед собой. Собака спокойно подняла на меня глаза.

– А сколько примерно времени мы тут проведем? – поинтересовался Шон Райан.

– Ну-у… Трудно сказать, – ответила я. – Шерсть у нее довольно грубая, стало быть, не исключено, что она плохо поддастся окрашиванию, но так как совсем недавно я уже ее красила, процесс впитывания красителя может пойти быстрее.

– Излагайте, пожалуйста, по-английски, – съязвил Шон Райан.

– Да не знаю я, что еще сказать, – пожала я плечами. – Проверять, как подействовала краска, я начну через тридцать минут, но может потребоваться и сорок. Нам надо добиться того, чтобы Прешес выглядела, как натуральная брюнетка.

– Боже правый! – воскликнул Шон Райан.

Я начала с задних лапок Прешес и двинулась вперед. Благодаря длинному наконечнику аппликатора красить собаку оказалось так же просто, как и человека. Я сделаю пробор и проведу по нему кончиком аппликатора, а затем распределю краску по всей длине шерсти. Делать это я буду рукой в перчатке, внимательно следя за тем, чтобы ни единая шерстинка не осталась непрокрашенной. Этим делом я занималась почти всю жизнь – с окончания школы, так что работала я быстро и эффективно.

Когда я нанесла половину краски, собака начала отряхиваться. С людьми такого, кажется, никогда не происходило. Капли краски разлетались во все стороны.

– Сделайте же что-нибудь! – закричала я.

Шон Райан одной рукой провел по черному пятну красителя на своей щеке, но добился лишь того, что на коже осталась черная длинная клякса.

– Ну разумеется, – сказал он. – Только что сделать? Есть предложения?

– Просто постарайтесь держать ее на месте, – попросила я. – Я потороплюсь.

Наконец я закончила. Шон Райан глубоко вздохнул.

– И что теперь? – поинтересовался он.

– Теперь крепко держите ее, а я сотру краску с вашего лица, пока она не въелась в кожу.

Когда я вернулась с ватным тампоном и флаконом «Клинтач» для смывания краски с кожи, Шон Райан держал Прешес за передние лапы и пел ей песенку «Девяносто девять бутылок пива на стене».

– Это поможет, – обнадежила я. Смочив ватный тампон лосьоном, я потянулась к лицу Шона Райана.

Он перестал петь.

– А что это за жидкость? – спросил он. – Не то чтобы я не доверял вам, но все же…

Прешес приготовилась отряхнуться.

– Не останавливайтесь! – приказала я.

– «Спусти одну вниз!» – пропел Шон Райан. У него был приятный сильный баритон, разве что не слишком ныразительный.

– Это всего лишь жидкость для стирания краски. – Я стала тереть пятнышко у него на носу. – Правда, мой отец говорит, что для этой цели он всегда использовал сигаретный пепел, но сейчас все-таки другое время. Кстати, отлично стирает пятна и зубная паста.

– «Передавай бутылку по кругу!» – пел Шон Райан. Он замолчал лишь для того, чтобы сказать:

– Замечательно! – А затем продолжил пение: «…девяносто семь бутылок пива на стене…»

– Мне даже не верится, что я дошел до тридцати семи бутылок, – высказался Шон Райан. Он раскручивался на одном из салонных кресел. – Кстати, я думаю, что вам тоже следовало бы подпевать.

– Напрасно вы так считаете, ведь вы не слышали, как я пою, – заметила я.

– Конечно, но все равно вы у меня в долгу. Подумать только, сначала я уступил вам половину своего стола, потом держал для вас вашу собачку…

Я вытерла Прешес полотенцем и снова поставила ее на стол.

– Что ж, пришлите мне счет, – парировала я.

Шон Райан перестал крутиться и посмотрел на мое отражение в зеркале.

– О'кей, – кивнул он. – Пусть у нас будут деловые отношения. Закончив с собакой, можете взяться за меня, – заявил он. – Я хочу выглядеть как можно лучше на этой свадьбе.

– Ну вот, – промолвила я удовлетворенно. – Можете минутку присмотреть за ней? – Как только Шон Райан взял Прешес, я направилась в соседнюю комнату, включила машинку для восковой эпиляции и вернулась в салон.

– Что это было? – спросил Шон Райан.

– Ничего, – ответила я. – Просто я кое-что вспомнила. – Взяв электротриммер «Эндис Ти-Эджер» – тот самый, которым мы стригли отца, – я включила третью скорость. – Ну вот, перерыв окончен. Мне нужно, чтобы вы снова подержали ее.

Шон Райан встал с кресла и стал крепко держать Прешес, а я принялась стричь ее триммером, чтобы оставить ровный слой довольно короткой шерстки.

– Не забудьте, – перекрикивая жужжание электротриммера, обратился ко мне Шон Райан, – что ей еще нужно дать новое имя.

– Что, если назвать ее Прайслесс?[21] Шон Райан покачал головой.

– Не пойдет, слишком похоже на Прешес. А что, если просто Пи? Что-нибудь вроде Пи Дидди?[22] Пусть, например, будет Пи Паппи?

– Нет. – Я отрицательно помотала головой. На секундочку я выключила триммер, чтобы посмотреть, как у меня получается. – А может, назвать ее Люси? Мне всегда хотелось, чтобы меня звали Люси.

Шон Райан отошел в другой конец салона, присел на корточки и похлопал себя по колену.

– Ко мне, Люси! – позвал он.

Не обратив на его призыв никакого внимания, Прешес посмотрела на меня.

– Сдаюсь, – сказал Шон Райан.

Он снова стал держать Прешес, а я продолжила стрижку. Потом я взялась за ножницы, чтобы подровнять ее кустистые бровки. Поскольку брови были едва ли не самой привлекательной частью ее облика, делать это было грустно, но необходимо.

Я отступила назад, чтобы оглядеть собаку.

– Ну вот, – удовлетворенно произнесла я. – Перед нами совершенно другое животное. Она похожа на канноли.[23]

– Точно! – поддержал меня Шон Райан.

– И что из этого? – спросила я.

Отойдя в другой конец комнаты, он снова присел на корточки.

– Ко мне, Канноли!

Прешес бросилась к Шону и стала облизывать его лицо.

– Ни в коем случае, – сказала я. – Только не Канноли. К тому же я уверена, что это имя для блондинки, а не для брюнетки.

Шон Райан снова пересек салон и опустился на корточки.

– Канноли, – позвал он. Прешес побежала прямо к нему.

– Отличное имя, и очень ей подходит, – сказал Шон Райан и огляделся по сторонам. Должна сказать, в «Салоне де Паоло» не было детской зоны с фальшивой тосканской стеной, как в «Салоне де Лючио», зато здесь можно было увидеть коринфские колонны, расположенные по обе стороны входной двери, и двухуровневый фонтан возле регистрационной стойки. – Будем считать, что она попала под действие программы о защите свидетелей, получила новое имя и новую биографию. Уверен, ей все это по нраву.